Когда она жаждет

— Какие тебе нужны доказательства того, что он подонок? Скажи мне, и я тебе их приведу.

Неужели Бретт не понимает, что чем больше он нападает на Роуэна, тем сильнее мне хочется его защищать?

— Так дела не делаются. Нельзя обвинять человека в преступлении, не основываясь ни на чем, а потом пытаться найти подходящие доказательства.

— Он и его друг появились из ниоткуда с достаточным количеством денег, чтобы купить бизнес. А потом он купил и дом Джексонов. Тебе не кажется это подозрительным? Откуда у него столько денег?

Понятия не имею. Но это не мое дело.

— Ты не единственный человек с деньгами в мире, Бретт.

— Если у него все так хорошо складывалось, где бы он ни был до приезда сюда, зачем переезжать в Даркуотер Холлоу?

— Он хотел начать все с чистого листа. Кто я такая, чтобы судить об этом? Если бы я успела продать свой дом до того, как он сгорел, я бы поступила так же.

Удивление окрасило выражение лица Бретта. — Подожди. Ты пыталась продать свой дом?

Черт. Зачем я это сказала? Я не хотела, чтобы он знал о моих планах. Что, если он расскажет дяде Лайлу?

Я жду, когда начнется паника. Но ее нет. Что Бретт или мой крестный могут мне сделать, если Роуэн меня прикроет?

Я верю, что Роуэн защитит меня. От осознания этого в груди разливается тепло.

Я встречаю взгляд Бретта и скрещиваю руки. — Да. У меня даже было предложение. Я хотела уехать из этого города, чтобы начать жизнь там, где мне не придется работать с моим бывшим парнем.

Бретт делает шаг ко мне. — А что случилось с предложением?

— Оно было отозвано, когда они узнали о пожаре.

— Роуэн знал об этом?

— О чем?

— О том, что ты хотела уехать.

— Да, он знал.

— Он был в твоем доме в предыдущие дни?

Мои легкие расширяются от неверящего вдоха. Господи Иисусе. Неужели он добивается того, о чем я думаю?

— Да, был. Брось изображать детектива, Бретт. Скажи мне, о чем ты на самом деле думаешь.

— Я думаю о том, что, похоже, все складывается для него очень удачно, если говорить о тебе.

Я качаю головой. — Хватит. Ты сошел с ума.

— Я слышал, это он работает над твоим домом. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что сгоревший дом может принести ему не только пользу.

Злость пронзает меня насквозь.

— Роуэн ремонтирует мой дом для меня безвозмездно. Ни единого чертова пенни. В то же время ты урезал мне смену, когда знал, что я нуждаюсь в деньгах. Вместо того чтобы искренне пытаться помочь мне, ты тратил свое время, пытаясь найти несуществующий компромат на Роуэна и придумывая безумные теории.

Бретт провел языком по зубам. — Ты меня не слушаешь.

— Я не хочу тебя слушать. Я не верю ни одному твоему слову, Бретт. Ни единому слову. Могу я вернуться к работе, или ты просто хочешь уволить меня прямо сейчас и избавить от страданий?

Он снова хмурится, но в его глазах появляется торжествующий блеск, который мне очень не нравится. — Пока тебе нужна эта работа, она у тебя будет.

Я поворачиваюсь на пятках, чтобы уйти, но, выходя за дверь, слышу, как он окликает меня. — Подумай о том, что я сказал, Блейк.

ГЛАВА 33

НЕРО

Как только Блейк возвращается домой с работы в понедельник, она уже у меня на руках. Она едва успевает войти в дом, как мои губы прижимаются к ее губам.

Что она со мной сделала? Теперь, когда она у меня есть, я хочу ее еще больше. Неужели я действительно когда-то думал, что она перестанет вторгаться в мои мысли после того, как мне удастся переспать с ней?

Мне хочется посмеяться над той прошлой версией себя. Какой же я был гребаный дурак.

Она все время у меня в голове, искушает меня, дразнит, а она даже не догадывается.

Я вытаскиваю ее из зимнего пальто, пока она снимает сапоги. В ее глазах пляшут вожделение и тепло, когда я поднимаю ее на руки и несу в спальню.

Моя рука проскальзывает под рубашку, затем под лифчик. Когда я провожу большим пальцем по ее соску, она стонет и тянется к моему ремню.

— Я весь день думал об этой киске, — бормочу я ей на ухо, обнимая ее за джинсы, пока она расстегивает молнию. — Ты мокрая для меня, Солнышко? Ты мечтала о том, чтобы мой член заполнил твою маленькую тугую дырочку, пока ты работала?

Я просовываю руку внутрь ее джинсов, за трусики, в ее мокрые складочки.

— Да, — хнычет она. Ее маленькая рука обхватывает мою эрекцию, и она делает несколько осторожных поглаживаний, но их достаточно, чтобы разрушить меня. Я спускаю ее джинсы на бедра, чтобы открыть доступ к трусикам, а затем бросаю ее на кровать. Я перекидываю ее лодыжки через плечо, держу ее запястья над головой и стягиваю трусики в сторону, проникая в нее одним плавным движением.

Мы оба стонем одновременно. Это похоже на возвращение домой.

Она позволяет мне держать ее, позволяет использовать ее. Ее кульминация наступает первой, грубая, пульсирующая, которая засасывает меня все глубже и глубже, пока я уже не могу сопротивляться.

— Черт. Вот оно, — рычу я.

Она все еще пульсирует, все еще доит меня, когда я извергаюсь в ее тугую, влажную киску, и это такое чувство, которое стирает все мысли. Я не знаю, как долго я в нее вгоняю. Я едва осознаю, что выхожу из нее и падаю на кровать рядом с ней. Минуты расплываются. Единственный намек на течение времени — наше неровное дыхание.

В конце концов нам удается отцепить джинсы от наших конечностей. Она прижимается ко мне, прижимается к моему перегретому телу и начинает кончиками пальцев обводить мои татуировки.

— Что означает эта? — тихо спрашивает она.

Я открываю усталые глаза и смотрю вниз, на место, которое она указала на моих ребрах. Это рыба с мужским лицом, выходящим изо рта.

Это означает молчание. Это означает верность. Это означает братство.

Но я не могу ей этого сказать, а врать ей я не хочу, поэтому я делаю то, что, похоже, стало моей новой привычкой. Я пытаюсь отвлечь ее, когда у меня нет ответа.