Когда пришла чума

Впрочем, шансы на победу у нас выше, именно поэтому мы и остались. Подходы прикрыты минами МОН-50 И ОЗМ, а на высотах вокруг лагеря, в котором несколько человек изображали активность, четыре ручных пулемета, стрелки и два бойца с огнеметами «Шмель». Пусть только сунутся, огребут так, что мало не покажется. А потом догоним и добьем выживших, ворвемся в факторию и уничтожим оставшихся без вожака бандитов, не только мужчин, но и женщин. Раз каннибалы, то это клеймо на всю оставшуюся жизнь, и таких людей щадить не стоит. Пока схема боя такая, а как дальше сложится, посмотрим.

Тишина…

Покой…

Ничего не происходило, и я едва не задремал, но услышал шорох и обернулся. Кто-то приближался, и я окликнул человека:

– Назовись.

– Валерка.

Я усмехнулся и расслабился. За неделю, что мы находимся среди аборигенов, я познакомился со всеми бойцами, но ближе всех с Валеркой. Мой ровесник, наполовину ненец и наполовину манси. В чем разница между этими народностями, непонятно. Да и не важно. Главное – мы с ним быстро нашли общий язык, хотя характеры у нас разные. Я люблю стрелять и приключения, а он спокойный и работящий оленевод. Что странно, фамилия-то русская, Комаров. Спросил его как-то об этом и он объяснил, что это для паспорта и удобства, а на самом деле фамилия у него Ненянг, на местном наречии комар.

– Меня Иваныч прислал, - замерев рядом, сказал Валерка.

– Зачем?

– Сказал, что у всех пулеметчиков есть второй номер, а у тебя нет. Вот я и вызвался. Не прогонишь?

– Нет, конечно.

– Хорошо, - он раскатал на холодной земле пропиленовый коврик, прилег на него, выставил перед собой автомат и спросил: - Мне что делать?

– Рядом с тобой короба-сотки, если понадобится, подашь. А пока держи фланг. Понял?

– Да, - он шмыгнул носом и попросил: - Вань, дай «винторез».

– Держи, - я пододвинул к нему ВСС.

Мы замолчали, близился рассвет и по-прежнему ничего не происходило. Я по-прежнему наблюдал за окрестностями в ПНВ, а Валерка в прицел «винтореза». Все спокойно. Однако напряжение нарастало и нервы, будто натянутые струны. Кажется, только прикоснись к ним или резко повернись и они вздрогнут. И когда я уже хотел вызвать на связь Андрея Ивановича, чтобы узнать, есть ли новости, как он сам появился в эфире:

– Внимание! Противник рядом! Всем ждать подрыва мин! Это будет сигналом! Кто сорвется, лично башку откручу!

Только он замолчал и на тропинке, которая вела к лагерю, появилась тень. Она приближалась, и вскоре можно было различить фигуру человека. Есть! Людоеды, действительно, рядом.

Передовой боец противника замер и поднял бинокль, наверняка, ночной. Он увидел лагерь, огни, палатки и караульных. После чего обернулся, махнул рукой, и появились его сотоварищи. Людоеды шли небольшими группами и двигались очень тихо, обходили лагерь, и пока все было именно так, как нам нужно. Вот только оказалось их меньше, чем сообщал Ехэр, не больше сорока.

«Где остальные?» - промелькнула в голове мысль.

Однако подумать об этом я не успел. Один из вражеских бойцов обнаружил «монку», запутался в полевке, которая крепилась к электродетонатору, и закричал:

– Мина!!!

Его громкий крик разнесся по окрестностям и это были его последние слова. Тянуть время дальше смысла не было, и Андрей Иванович стал подрывать мины.

МОН и ОЗМ взрывались одна за другой, и половина людоедов попала под осколки, а затем пришла очередь стрелков.

– Пора! – крикнул я Валерке.

Кругом хаос, но невдалеке два врага, они как раз на линии огня, и я открыл огонь. Пули 7.62 мм ударили в их тела и отбросили с тропы. Один еще был жив, попытался уползти, но короткая очередь заставила его остановиться. После чего в бой вступил мой напарник. Он бил из автомата и я заметил, что он прижал к земле группу из нескольких людоедов. Цель достойная, так что я развернулся и накрыл их огнем. Патронов не жалел и сотка закончилась быстро.

– Короб давай! – закричал я.

Валерка подтолкнул запасной короб. Я стал перезаряжаться, а он продолжил бой. Стрельба. Вспышки. Взрывы и вопли людей. Рубило серьезное и уничтожить людоедов оказалось не просто. Их осталось немного, меньше десятка, но они продолжали держаться и не отступали.

– А-а-а!!! – неожиданно рядом с окопом возник рослый людоед в цифровом камуфляже и автоматом.

Что он хотел, понятно, прикончить нас, и у меня в голове промелькнула мысль:

«Конец!»

Однако тело действовало само по себе. Не знаю как, но я смог перевернуться на спину, задрал ствол пулемета вверх и потянул спусковой крючок. Длинная очередь врубилась в грудь противника, и он отлетел в темноту. А затем все затихло.

Руки и ноги слегка дрожали. Сказывалось нервное напряжение. Но я приподнялся, осмотрелся и увидел, что сражаться больше не с кем. Упрямых людоедов закидали гранатами, а затем по ним отработали из огнемета. Остались только посеченные осколками и пулями трупы, да обугленные обрубки.

– Вань… - простонал Валерка.

– Чего? – я посмотрел на него и увидел, что он прижимает к груди раненую руку.

– Зацепило меня… Помоги…

– Сейчас.

Я стал перевязывать приятеля, а наши бойцы покинули позиции и занялись сбором трофеев. Дядька попытался навести порядок, я услышал его голос в рации, но ополченцы есть ополченцы. Они не хотели никого слушать, не научила их жизнь осторожности. Поэтому разбрелись и поплатились за свою беспечность.

Как только я закончил перевязку, в стороне раздался неразборчивый окрик, а затем хрип.

«Добивают раненых людоедов», - подумал я, и в этот момент снова началась стрельба.

Со всех сторон трассера и над головой посвист пуль. Опять вопли раненых. А в рации голос Андрея Ивановича:

– Вторая группа людоедов подошла! Мать вашу! Рассредоточились! Бараны!

Бой продолжался. Пока один отряд противника входил в ловушку и погибал, другой обошел нас по флангу, выбрал удачный момент и ударил.

Опять я упал за пулемет, а Валерка замер рядом. С высотки на одном уровне с моей позицией били сразу три или четыре автомата. Наши бойцы оттуда ушли, а людоеды обосновались. Следовало их прижать, чтобы попавшие под обстрел ополченцы могли отступить, и я отвлек внимание на себя.

Очередь! Еще одна! И еще! Очередная сотка закончилась. Смена короба. Затвор на себя! Огонь!

Пулемет дергался в моих руках, и запах пороха дурманил голову. Боевой азарт накрыл меня, погрузил в какое-то безумие, и все мысли вылетели из головы. Осталось только желание стрелять и не останавливаться.