Когда прошлое молчит

— С чего мне звонить вам, я вас видела один раз, и, если расставить все точки над «и», скажу прямо: ваше предложение и все последующие, меня не привлекают, — я вопросительно подняла бровь, глядя на него.

— Ну я бы не резал так с плеча, мы можем помочь друг другу, — он пристально посмотрел на меня. — Я слышал, ваша мама проходит лечение в одной из престижных клиник округа и, если верить моим сведениям, ваша зарплата со скрипом покрывает лишь одну треть счетов за оказываемые услуги.

— Я справляюсь, на жизнь не жалуюсь. Откуда вы вообще знаете, в каком состоянии моя финансовая жизнь?

— Нетрудно сопоставить ваши доходы и расходы… Все-таки место, где вы работаете, принадлежит моему близкому другу, а он всегда охотно делится со мной подробностями ведения бизнеса.

Я остановилась и с вызовом посмотрела на него. Всегда терпеть не могла, когда меня пытаются снять. Еще и так нагло и бессовестно, словно притормозив у обочины дороги и просто- напросто открыв дверь.

— Евгений, вы, возможно, не поняли, но меня не интересует ваше предложение, если вам нужно найти себе содержанку и игрушку, то вы определенно обратились не к той,

— Вот тут вы ошибаетесь, у всего есть цена, как я понимаю. А насчет содержанки, — он насмешливо посмотрел, — вы настолько высоко оцениваете себя? Не думаю, что кто-то бы согласился или даже, задумался, о том, чтобы взять ваш под крылышко, да еще и оплачивать за, простите, ваше бесценное время.

— Это уже переходит…

— Вы меня однозначно неправильно поняли. Меня не интересуете вы в качестве девушки, игрушки или что вы там еще себе надумали. Я рассматриваю вас в качестве бизнес-партнера. Неприметная, практичная и рациональная, насколько я могу судить…

— И о каком же бизнесе идет речь?

— Я наблюдал за вами, может вы и не замечали, но вы необычная девушка в современном мире… — Евгений хрустнул костяшками пальцев. — Не пытаешься казаться лучше, чем ты есть на самом деле, не придумываешь себе тысячу и одну проблему, не ходишь по психологам и салонам красоты. Просто делаешь все для комфорта других и пробуешь помочь всем окружающим…

— Если вы так пытаетесь заманить меня к себе на терапию, чтобы проработать детские травмы…

— Нет, что вы! — Засмеялся он. — Хотя вся эта мода на психологические игры и дыхание маткой, безусловно, развлекает, но нет. Нам нужна девушка, которая сможет направлять к нам таких заблудших овечек, которые надели на себя корону и делают все, чтобы их заметили и полюбили, не отдавая ничего взамен. Тех, кто выстроил в голове границы, которые хочется разрушить и предать огню все те принципы, в которые они так слепо поверили.

Я криво усмехнулась. Понимая, о чем он говорит, я ощутила легкую тревогу. Пока он рассуждал о том, как прогнил этот мир, как девушки пытаются сесть на шею бедных мужчин, требуя всего самого лучшего только из-за того, что они обратили на них внимание, я мысленно соглашалась с ним. В голове проскальзывали события сегодняшнего вечера, шутки девчонок из бара, разговоры в раздевалках…

— Так что скажете?

— Что от меня требуется?

— Все, что вам нужно — указывать новеньким официанткам и коллегам на правильных людей, — понимающе улыбнулся он. — Громко рассказывать о щедрых чаевых, делать верные замечания… А дальше все сделают уже заказчики. Суть моего бизнеса — мы делаем жизнь мужчинам проще, а девушкам — даем то, чего они так отчаянно жаждут: внимания и любви, как в сказках…

— И это все? — Удивленно спросила я.

— И все, минимум усилий с вашей стороны, просто указываете на наших мужчин, а дальше уже мы сами обо всем позаботимся.

С усилием распахнув опухшие от рыданий веки, я с ужасом огляделась вокруг. Стерильная комната давила на меня ярким светом ламп, а тяжелый взгляд сидящего напротив мужчины резал воспаленное сознание. Картинка не желала становиться четкой, расплываясь и качаясь. С удивлением обнаружив, что мои руки свободны, я с наслаждением размяла кисти, морщась от боли. Толстый слой крема покрывал потертости, приглушая резь. Протянув руки вперед, я попыталась сосредоточиться на руках, замечая неглубокие, но мучительные раны на запястьях, в деталях отражающие веревку, так долго фиксирующую их.

Картинка начала фокусироваться, избавляя меня от расплывчатых пятен, но не от одной маленькой пульсирующей красной точки. Она маячила перед глазами, двигаясь в такт ударам сердца. Такого еще не было. Молоточки в голове отбивали свой ритм, то ускоряясь, то замедляясь. Металлический привкус во рту нарастал, но стоило мне поднять голову и посмотреть в лицо сидящему напротив мужчине — стук прекратился. Внимательный взгляд со смешинкой, небольшой шрам над левой бровью, две ненавистные родинки и красивые голубые глаза буравили меня.

Его лицо постепенно принимало знакомые до боли черты, а оскал расплывался в довольной улыбке.

— Узнала, наконец-то… Я уже думал, после всех наших игр ты и не догадаешься…

— Слава?..

Глава 20. Виктор. Это не он!

Я устало смял пачку сигарет, купленную в ларьке возле ресторана. Импульс, заставивший приобрести табак был настолько мгновенным, что я даже не успел среагировать. Словно после звонка Эдуарда Семеновича меня что-то повело туда, вытащило карту, оплатило покупки. Но стоило сорвать защитную пленку, как осознание вернулось. Выкинув пакетик в ближайшую мусорку, я вызвал такси, отправляясь на место преступления. Голос Эдика продиктовал мне адрес, где нашли моего друга, и я отправился туда, поспешно извинившись перед Ярославой, которая обиженно надула губки.

Наверное, она рассчитывала на продолжение вечера, но даже если бы не происходящее, не думаю, что я находился в том состоянии, в котором можно было порадовать женщину. Голова раскалывалась от напряжения и травмы, а все тело болело так, словно мясо отваливалось от костей. Такие ощущения, когда организм перестает бороться с надвигающейся болезнью и отпускает с постов все иммунные системы, разрешая напасти пустить корни. Двигаясь по ночному городу, я устало потирал замерзшие руки. Хоть мы и не ладили с Максом в последние дни из-за его обиды, мы дружили очень давно. Еще с тех времен, как меня непонятно каким ветром занесло в институт на вечернее обучение. Он усердно таскал мои конспекты, переписывая их неаккуратным почерком и возвращая мне помятые листы. Но другом он был хорошим. Вступался за меня перед группой шутников, всегда метко подкалывал и регулярно звал на вечерние посиделки. Я был его вторым пилотом, забирая на себя подругу понравившейся ему девушки и оставлял его с избранницей наедине. Диплом, начало работы вместе, рост карьеры и совместные приключения. Так и продолжалось до того инцидента со сменой наших ролей. Он оказался на месте непримечательного офисного клерка, а я примерил на себя образ опытного клерка. Хотя это была целиком и полностью его вина — винил во всем меня. Но теперь…

Машина притормозила у незнакомого мне дома. Я огляделся, не понимая, в какую часть города меня занесло, пока не заметил привычную телебашню, сияющую в темноте. Место преступления находилось в бедном районе города, где даже просто находиться на улице казалось страшным, комфортным. Есть такие вещи, которые просто своим существованием создают такое неприятное ощущение, что тебе просто становится стыдно. Я так ощущал себя возле бездомным. Вроде сидит человек, я к нему никакого отношения не имею, но глаз так и норовит задержаться на нем. Притягивает внимание, вот вроде хочется просто уйти, не смотреть, не видеть — а не можешь. Внимание притягивается само по себе, и ты ничего с этим поделать не можешь. Примерно так и ощущал я себя, поднимаясь по заплеванной лестнице ветхого дома. Надписи с номерами дилеров на стенах, мусор по углам, шприцы. Мерзко и противно. На лестничной клетке неуверенно топтался Толя, чьи глаза подозрительно блестели. Он непроизвольно бил себя резинкой по руке, что-то бормоча.