Когда растает снег (сборник)

С тех пор, как люди изгнали Вару, прошло уже несколько сотен лет, а он по-прежнему молод и красив, потому что время не властно над ним. Вара до сих пор бродит по земле, ища покоя, и не находит. Он желает умереть, но смерть уходит от него. И напрасно думает

Вара, ожидая Страшного суда: «Вот ещё немного осталось потерпеть, и я обрету покой».

Сон

Однажды я гулял с собакой по парку. Был летний день, солнце палило нещадно, и даже в тени чувствовались духота и полуденный жар. Устав ходить, я сел на первую попавшуюся мне скамейку в глубине парка. В эту ночь я не выспался: трижды приходилось выгуливать Спринта, моего доброго старого пса. Спринт – спаниель. Он достался мне от бабушки, умершей прошлым летом. Когда я был маленьким, я часто проводил каникулы в её старом домике на самой окраине города. Этот затерянный и Богом забытый уголок был мил моему сердцу. Как только я переступал порог бабушкиного дома, у меня на душе становилось легко, и вся шелуха, все мелкие житейские заботы оставались где-то далеко позади в шумном и суетливом городе.

Закрыв глаза, я представил себя в бабушкином саду в тени плодовых деревьев и ненадолго забылся сном. Разбудил меня Спринт. Он отчаянно лаял и рвался с поводка, которым я привязал его для надёжности к ножке скамьи. Я открыл глаза. Передо мной стоял человек почтенного возраста, одетый на старинный манер – в смокинге, чёрных лайковых перчатках и с тростью. Седые редкие волосы, стянутое сетью морщин пергаментного цвета лицо с орлиным носом, стремительный взгляд из-под седых кустистых бровей. Если бы не мой Спринт, который зло ворчал, припав к земле и ощетинившись, я бы решил, что незнакомец мне снится.

– Здравствуйте, почтенный. Разрешите присесть?

– Пожалуйста.

Я подвинулся. Как только незнакомец сделал шаг к скамье, Спринт с гневным лаем кинулся на него. Человек в смокинге вовремя отступил, а Спринт повис на поводке, привстав на задние лапы и заливаясь громким лаем. Я никак не думал, что мой спокойный ласковый пёс может быть таким злым.

– Для начала уберите собаку.

– Фу, Спринт! – строго сказал я. – Как не стыдно!

Спринт недоверчиво покосился на меня, однако перестал ворчать и сел в стороне, с ненавистью посматривая на незнакомца.

– Какой у вас нервный пёс, – сказал человек в смокинге, садясь рядом со мной.

– Вовсе нет, – сказал я. – Он просто не любит посторонних.

– Позвольте узнать ваше имя, молодой человек.

Я назвал себя.

– А как вас зовут, простите? – поинтересовался я.

– Профессор. Зовите меня Профессор.

– Извините моего пса, он сегодня немного не в духе, – попробовал извиниться я, чтобы не показаться невежливым. – А вы, я вижу, не любите собак.

Профессор улыбнулся, обнажив в улыбке ровные белоснежные зубы.

– Я не люблю собак? О нет, вы ошибаетесь, я очень, очень люблю собак! – он ещё шире улыбнулся, не сводя с меня пристального взгляда, и вдруг залился долгим визгливым хохотом.

Я невольно содрогнулся, знобящий холодок пробежал по моей спине.

– Скажите, вы верите в Бога? – спросил он, оборвав смех.

– Да, я христианин.

– Послушайте, я, кажется, задал вам вполне конкретный вопрос. Верите ли вы в Бога? – произнёс он медленно и с расстановкой.

– Я верю в Бога, – твёрдо ответил я.

– Потрудитесь объяснить, в какого именно Бога вы веруете?

– Я христианин, – повторил я.

– Но разве Бог не один для католиков, магометан, индуистов и христиан?! – почти закричал Профессор.

Мой Спринт насторожился и угрожающе заворчал.

– Совершенно верно, Бог один, – не мог не согласиться я. – Я верю в Бога, единого в трех лицах.

Профессор ухмыльнулся.

– Чепуха! – воскликнул он. – Только что вы сказали мне, что Бог один, а теперь толкуете о трёх божествах.

– Я не говорил о трёх божествах, – возразил я резко. – Вы не так меня поняли. Бог един в трёх лицах: Отец, Сын и Святой Дух. Знаете, это как солнце. Представьте, что солнце это Бог. Само по себе солнце – светящийся круг, оно одно, а излучает свет и тепло. Также и Троица…

– Довольно! – оборвал меня Профессор. – Не надо демагогии, всё это только слова. А почему вы выбрали именно христианство?

Я никогда раньше не задумывался над этим вопросом и потому немного смутился.

– Моя мать христианка. В конце концов, я вырос в христианской семье.

– Понятно, это у вас семейное. И что же, господин хороший, вы никогда так-таки и не задумывались, почему избрали именно эту религию? – спросил он, сверкая на меня глазами и наклонившись к самому моему уху.

– Нет, – сказал я несмело. – А вы какой веры?

– Я? – переспросил Профессор. – О! Я верю, что судьбами людей управляет какая-то неведомая Сила, Неопознанная Субстанция, так сказать, могучий Космос.

– Иными словами, вы верите в Бога?

– Я верю в Рок, управляющий судьбами людей. А вы уверены, что верите в христианского Бога? – он сделал упор на слове «христианского». – Кто-нибудь когда-нибудь видел вашего Бога?

В душу ко мне закрался червь сомнения. «Искушение, искушение, – мысленно твердил я себе. – Сам Дьявол смущает меня». Внезапно я остановился на этой мысли. Дьявол! Да, точно! Вот кого напоминал мне Профессор! Мефистофель! Эта догадка настолько поразила меня, что я весь похолодел.

– Вы, кажется, боитесь меня? – насмешливо произнёс Профессор. – Напрасно, молодой человек, напрасно! Я не тот, о ком вы подумали.

Я так и подскочил на месте.

– Каким образом вы узнали, о чём я думал? – спросил я, замирая, и невольно оглянулся. Мимо, как ни в чём не бывало, проходили люди, не обращая на нас ровным счётом никакого внимания.

– Это было только моё предположение, так что не волнуйтесь так, – он снова улыбнулся. – Дайте мне вашу руку.

– Зачем? – спросил я.

– Не бойтесь, – повторил он и протянул ко мне свою руку в чёрной лайковой перчатке.

Я позволил ему взять себя за руку. Он с минуту внимательно рассматривал линии на моей ладони.

– Вы хиромант? – спросил я, когда он досконально изучил мою ладонь.

– Человек – преинтересный тип, – сказал Профессор, не отвечая на мой вопрос. – Каждому из вас дана свободная воля, а вы даже не задумываетесь над тем, во что верите.

– Послушайте, кто вы такой?! – воскликнул я, вскакивая. – И что вы хотите от меня услышать?!

– Я всего лишь научный работник, опрашиваю людей относительно религии, – спокойно сказал человек в смокинге.

– И как результаты? – поинтересовался я.

Профессор пристально посмотрел на меня.

– Молодой человек, – произнёс он тоном врача, выносящего вердикт неизлечимо больному пациенту. – Вы безнадёжно глупы. Пойдите домой, поднимитесь в вашу комнату и достаньте из книжного шкафа одну книжицу, Апокалипсис называется. Стоит на верхней полке справа между, – Профессор на секунду задумался, – философией Декарта и сочинениями Ницше в двух томах. Так вот, откройте главу двенадцатую и прочтите стихи с седьмого по девятый. Там вы найдёте ответ на свой вопрос. Ну, а за сим прощайте! – С этими словами он поднялся и зашагал прочь по тенистой аллее.