Когда рухнет плотина

Когда мы залезали, все как-то уплотнились, но вскоре стало ясно, что долго так ехать невозможно. Я сидел около заднего борта на каком-то ящике; Андрей и Михалыч примостились на самом борту, спинами наружу. Остальным пришлось садиться на колени друг к другу, и мне досталась как раз мать убитой девушки.

– Смотри, чтобы не развязалась, - предупредил Михалыч.

Машина тряслась по колее. Метель притихла, стало чуть посветлее.

– Хлебнуть надо бы...
– пробурчал Андрюха. Его фляжка не вылезала из кармана, он привстал, схватился за неё обеими руками, и тут машину дернуло, и он бы кувырнулся наружу, если бы его не успел поймать Михалыч. Фляга пошла по рукам, и я тоже приложился к ней не без удовольствия.

– Кушать хочет, - сказала женщина, пытавшаяся убаюкать ребенка.
– Эй, девки, молока ни у кого нет?

– А ты ему кедровочки нашей, - ухмыльнулся Андрюха.
– Вдруг понравится?

Сумасшедшая бормотала почти непрерывно, в паузах, когда замолкал ребенок, становилось слышно, что она повторяет все одно и то же, утрированно акцентируя букву "ч": "Водичка... водичка... Теплая водичка..." Остальные тихо переговоривались: "...И правда, солнце красное... а радио молчит, телевизор... и поезда все отменили..." "Я в газете читала - плотину давно ремонтировать пора, а денег ни копейки не давали..." "...Вчера только свадьбу спраздновали, квартиру им купили, хотела пойти, проведать..." "Может, не будет ничего? Подтопит маленько... Эх, надо было остаться... Ведь все разграбят..." "Не видела, что ли, как хлестало? Все смоет - и Бирюсинск, и..." "Мужа-то у неё не было (вероятно, речь шла о погибшей девушке). В Чечне без вести пропал. Жили она да мать..."

– Мама, мама, скоро приедем?
– хныкал мальчик лет пяти, капризно тыкаясь в бок матери склоненной головкой.
– Мама, дай машинку...

– А тетя правда умерла?
– спрашивала у своей матери девочка чуть постарше и все тянулась поднять край плаща, закрывавший лицо покойной. Мать одергивала её.
– А бабку судить будут? Она злая, да? Она сумасшедшая?

– Все сумасшедшие злые, - отвечал ей черноволосый мальчик с насупленным лицом.
– Мой папа говорит - их лечить не надо, лучше сразу убивать.

– Твой папа дурак, - категорично заявила девочка.
– У меня дядя сумасшедший. Он добрый. Он мне жевачку дарит, - она высунула язык с прилипшей к нему резинкой.

– Дай пожевать, - попросил мальчик.

– Бери, - девочка протянула ему обслюнявленный комок.
– Только недолго. Уже почти весь вкус кончился.

– А "ригли джусифрут" лучше, - сказал мальчик, немножко пожевав.
– Это самая хорошая жевачка.

– Дирол с кислитом лучше! У меня зубы никогда болеть не будут!

– А у меня они и так не болят!

– Зачем вообще мы в "Девятку" едем?
– усомнилась одна из женщин.
– Там радиации много. У меня там сестра живет, так у неё помидоры вырастают огромные - мутанты! А огурцы, наоборот, все жухнут.

– А ты что хочешь, Петровна?
– отвечали ей.
– Среди тайги замерзать? А радиация - это так... Водки побольше пей, и ничего не будет. Живут же там люди...

– Да ты что, не слышала? Там ночью что-то такое включили, до утра земля тряслась. Испытывают - поле, не поле...

– Мама, - спрашивал первый мальчик.
– А у тети Шуры весело? У неё машинки есть?
– и чуть погодя снова захныкал, - Мама, я писить хочу!

– Терпи, терпи, сынок, - уговаривала его мать.
– Скоро приедем.

Грузовик остановился.

– Что тут?
– спросил я.

– КПП. "Девятка", - объяснил Михалыч.
– Да щас пропустят. Доехали, слава-те господи.

На задний борт вспрыгнул солдат с автоматом.

– А это что?
– осведомился он, показывая на мертвое тело.

– Несчастный случай. И две чокнутые впридачу.

Солдат хотел ещё что-то спросить, но снова заорал ребенок, и он поморщился, спрыгнул и снаружи заорал: "Порядок! Пусть едут!"

Еще через несколько минут мы стояли на центральной площади города, у автовокзала. Видимо, властям уже стало известно, какой груз лежит у нас в кузове, и машину сопровождали скорая помощь и милиция. Чтобы мать мертвой девушки могла вылезти из кузова, ей развязали руки. Оказавшись снаружи, она немедленно сорвала со рта повязку и заревела, надсаживаясь:

– Демократы, демократы проклятые! Довели страну! Квартира, дача..! она повалилась ничком в сугроб, тут же снова вскочила с искаженным, перекосившимся лицом, по которому текли потоки слез, смывая крупицы снега.
– Ы-ы, душегубы-ы, убийцы-ы! Ы-ы!
– и падала опять, рвала на себе волосы, отбивалась от набежавших людей, вырывалась, плюхалась задом на землю и все вопила, пока её волокли к санитарной машине.

Сумасшедшую тетку тоже забрали, а остальным объявили, что в ближайшем детском саду будет оборудован временный лагерь для беженцев, и оставили нас в покое, не утруждаясь какими-либо выяснениями личности. Женщины с детьми потянулись к указанному детскому саду. Остались мы - пятеро мужчин.

– Ну, - сказал я, подавая руку шоферу.
– Спасибо. Попробую найти транспорт до Светлоярска.

– Бывай, - он стиснул мне ладонь.
– Если не уедешь, или где спрятаться надо будет, приходи. Запомни: улица Ленина, дом три, дядя Сеня. Уфф, отделались от этих наконец-то! Ну народ! Ладно, мужики, щас домой заскочу и обратно - за новой партией.

– Моста ж нет, - напомнил Андрей.

– Вдруг кто на этом берегу объявится. Или майор переправу наладит. Надо ехать.

Я пожал руки остальным и направился в сторону автостанции, выяснить, как тут с автобусами. Меня окликнули. Обернувшись, я увидел, что от людей, занимавшихся размещением беженцев, ко мне торопится какой-то человек, крича ещё издали:

– Виталий! Как ты тут оказался?!

12.

Это был Василий Бойков, местный бизнесмен, а в прошлом мой сокурсник по журфаку. Несмотря на то, что он нашел себе другое занятие, наши с ним связи не прерывались, и он иногда останавливался у меня, когда приезжал в Москву по делам.

– Ты - ренегат, тебе не понять всех прелестей и опасностей нашей профессии, - отшутился я.

– Моя профессия ничуть не хуже, - ответил он.
– Вот что. Не знаю, куда ты направляешься, но так просто я тебя не отпущу. Сейчас разберусь с этими беженцами, и мы пойдем тяпнем по рюмашечке. А заодно и расскажешь все, что видел. Ведь ты из Бирюсинска, я так понимаю?

– Ну да. А какое отношение ты имеешь к беженцам?

– А, ты ещё ничего не знаешь! Я вот уже два месяца как зам нашего мэра, прикинь?

– Ну, позд...

– Не с чем тут поздравлять, - перебил он меня.
– Сначала было ещё туда-сюда, но сегодня..!

– Что сегодня?

– Потом, потом. Вот что, я тут распоряжусь, а ты пока...

День самых неожиданных встреч продолжался. К нам подошел не кто иной, как Георгий Моллюсков, экстрасенс генерала Орла.

– Ага, как раз вы!
– обрадовался Василий.
– Знакомы?