Когда рухнет плотина

– Только заочно, - слащаво улыбнулся Моллюсков и протянул мне руку. Как поживаете?

– Спасибо, разнообразно, - ответил я сдержанно и сказал Бойкову, - Не подозревал, что у тебя такие знакомства.

– Как-никак, я тут не последний человек в администрации. И в таком качестве должен поддерживать добрые отношения с новой властью.

– С новой властью?
– я изобразил из себя чайника.

– В полдень генерал Орел выступил с радиообращением, объявив, что берет власть ради восстановления порядка и стабильности, - объяснил Бойков и добавил, - Вы идите в администрацию, а я через пять минут, - и он поспешил к колонне беженцев, на ходу отдавая распоряжения.

Мы с Моллюсковым зашагали по совершенно январскому скрипучему снегу к зданию администрации, расположенному здесь же, на площади.

– Я ничуть не удивлен, - сказал я Моллюскову по поводу известий об Орле.
– А вот до меня доходил слух, что Барабанова ночью убили. Это правда?

– Сомнительные слухи, - поспешил ответить Моллюсков.
– Его местопребывание неизвестно. Расследование, как сами понимаете, сейчас затруднено. Может быть, он инсценировал свою гибель, чтобы скрыться и избежать ответственности.

– Как всегда на Руси, при новой власти старая оказывается преступной. Давняя традиция... А вы, позвольте спросить, занимаете какой-нибудь пост при Орле?

Моллюсков засмеялся.

– Ну, формального распределения портфелей у нас ещё не было. А я сейчас вроде как по связям с общественностью... В самом широком смысле.

В администрации, несмотря на воскресный день, было полным-полно народу. Входная дверь непрерывно хлопала. У подъезда стоял фургон, в него торопливо грузили какие-то ящики, папки с бумагами, телефонные аппараты...

– Что тут происходит? Что за суета?

– Готовятся к эвакуации, - пояснил Моллюсков.
– Нет, нет, ничего страшного не происходит. Просто на всякий случай. У нас на ГХК возникли кое-какие осложнения, но собственно, об этом я и так хотел говорить с Бойковым, так что вы все услышите, но чуть позже.

Тут нас догнал и сам Василий.

– Уфф, как они меня достали!
– выдохнул он.
– Абсолютно тупой народ, ничего сами организовать не умеют. Ну ладно, я заслужил право минут на десять расслабиться. Идемте.

Внутри было ещё бестолковее. В здании как раз шел ремонт, и по коридорам, наполовину отгороженным веревочками, с разобранным полом и свежеокрашенными стенами, суетливо бегали женщины в шубах; где-то непрерывно звенел телефон.

– Идемте в столовую, - сказал Бойков.
– Там потише.

– Знаешь, мне бы сперва умыться...
– даже в царившей здесь суматохе на меня то и дело бросали опасливые взгляды, по которым я догадывался о состоянии своей внешности.

– Ага, пошли, - и Василий отвел меня в туалет.

То, что я увидел в зеркале, действительно могло кого угодно привести в содрогание: небритое лицо, в грязи и с явственными следами крови, а правое ухо побелело - вероятно, успел его отморозить на метели. Я принялся оттирать холодной водой ухо и руки, красные, задубевшие. Кожа на лице горела после морозного воздуха. Василий тем временем журчал струей в писсуар.

– Чего тут Моллюсков делает?
– спросил я его.

Василий усмехнулся.

– Саботирует приказы начальства. Орел послал его в Бирюсинск узнать, что там делается, а он постарался опоздать на военную колонну, и сейчас ждет следующую, причем вовсе не горит желанием куда-то ехать.

Здание администрации, как и вся "Девятка", явно переживало не лучшие времена, но банкетный зал - тот самый тихий уголок, обещанный Василием - по сравнению с облупленными коридорами выглядел более чем на уровне. Закуски также явно не входили в столовское меню - нам принесли соленые грибы, красную рыбу, салат из "фрю-де-мер". К этому прилагалась бутыль "Джонни Уокера". Увидев эти яства, я сразу же осознал уже давно донимавший меня зверский голод.

– Я бы вас, ребят, в гости позвал, - извинился Бойков, когда мы устроились за огромным столом, - чем тут ютиться, но у меня бардак, хозяйки нет...

– Куда ты жену дел?
– спросил я, поудобнее устраиваясь в кресле и чувствуя, что никакая сила не поднимет меня, по крайней мере, в течение часа.

– Увез её из города. Когда тут все началось.

– Что именно?

– Сейчас, сейчас, - остановил меня Моллюсков.
– Пьете этот империалистический самогон?

Поразительно, с какой легкостью я завоевываю расположение всяких мерзавцев! Вблизи советник Орла производил ещё более отталкивающее впечатление. Весь он был какой-то неопрятный: круглое лицо с обтекавшей его короткой черной бородкой, мутные глазки, желтые зубы и запах изо рта, свидетельствующий, что реклама "Стиморола Про-зет" была Моллюскову незнакома.

– Нну!
– он приподнялся в казенном кресле, схватил рюмку.
– Нас трое, священное российское число. Выпьем за традиции!

Чокнулись, я закусил оливкой, запил тоником.

– Так вот, - сказал Моллюсков, вальяжно откинувшись и сложив руки на животе.
– Что касатеся вашего, Виталий - разрешите мне такую фамильярность?
– вопроса, то я должен вполне официально объявить о том, что собственно в Крае происходит. Василий Антонович уже кое-что знает, мы его, как заместителя мэра, частично ввели в курс дела, но и он ещё не все слышал. Три месяца назад выведен на эксплуатационную мощность в семь тысяч мегаватт новый ядерный реактор. Эта энергия позволила приступить к осуществлению эксперимента "Экран".

Я заинтересованно поднял брови.

– Практическая реализация принципа силового поля, - пояснил Моллюсков.
– Светлоярск накрыт полупроницаемым колпаком радиусом в сто километров, который не пропускает никакой материи плотностью больше восьмидесяти килограммов на кубометр и искажает проходящее сквозь него элекромагнитное излучение.

– Вот почему связи нет...
– кивнул я.
– А когда этот ваш так называемый эксперимент начался?

– Вчера в девятнадцать ноль-ноль.

В такие моменты начинаешь жалеть о своей профессии. Главное - добыть информацию, а от кого, каким образом - неважно, хотя иной раз не расспрашивать хочется собеседника, а дать ему по морде.

– Ну и как результаты?
– спросил я и даже улыбнулся, хотя очень криво.

– Удовлетворительные, - сказал Моллюсков, почему-то сморщился и снова разлил виски. Чокнулись, выпили. Не слишком ли гоним?
– подумал я. А, не все ли равно, может, напившись, избавлюсь от ощущения оглушенности обухом, хотя последние лет пятнадцать, а тем более события этого дня, кажется, должны были приучить к философскому спокойствию.

– Так все-таки, откуда толчки?
– спросил Бойков.

– С момента начала эксперимента в районе "Девятки" ощущаются слабые сейсмические толчки, вызвавшие совершенно неадекватную реакцию населения, пояснил Моллюсков.