Когда рухнет плотина

– Что это?!
– выдохнули мы хором.

– Вон там находились излучатели силового поля, - пояснил Моллюсков, сглатывая слюну.
– Но это...

– Это появилось, когда увеличили мощность поля, - объяснил Карелин. Тоже силовое поле, только гораздо большей напряженности. И с тех пор продолжает медленно расти.

– Значит, это поле и есть...
– сказал я и шагнул вперед.

– Стойте!
– Карелин схватил меня за рукав.
– Близко не подходите! У него потенциал в миллионы вольт!

– А те, кто внутри, что с ними?
– осторожно спросил Моллюсков.

Карелин только развел руками.

– Вы не знаем, что с ними стало. Видите, купол почти непроницаем. То, что происходит внутри, понять невозможно. Никакого движения с той стороны ещё никто не заметил. Может быть, никого из них уже нет в живых... Иначе они должны были отключить установку...

До меня медленно начало доходить.

– То есть, получается...

– Ну да, да!
– подхватил Моллюсков.
– Центр управления экспериментом был расположен внутри! И связи с ними, конечно, тоже никакой нет?

– Нет, - вздохнул Карелин.
– Все телефоны сгорели.

– А энергия-то!
– подал я ещё одну идею.
– Реактор тоже нельзя отключить?

– И реактор тоже там, - промолвил физик совсем горестно.

– А внешнее поле - оно ещё существует?

– Мы проверяли - связи по-прежнему нет.

– Что же, нет никакого выхода?

– Теоретически аппаратура не рассчитана на такие нагрузки, - уныло объяснил Карелин.
– Рано или поздно она должна выйти из строя. Но когда? Через сутки? Через месяц? Неизвестно. А если внутри начались процессы самостабилизации?

– То есть?

– Мы тут подсчитали и прикинули, что мощности реактора для питания обоих полей недостаточно.

– Я так и думал, - заявил вдруг Моллюсков.
– Помните, Святослав Илиьч, мы предполагали, пытаясь объяснить подземные толчки, что напряженность поля привела к разрыву пространственно-временного континуума? Но вы понимаете, что это такое - разрыв континуума? Это значит, что станция провалилась в параллельное пространство! И избыточная энергия приходит оттуда!

– Подождите, - возразил Карелин.
– Источником энергии может являться сама деформация континуума. Грубо говоря, именно из таких деформаций берется вся энергия во вселенной.

– Не вся, - ухмыльнулся, прищурившись, Моллюсков, - Есть такая энергия, о которой вы понятия не имеете - потому что она вашими приборами не улавливается. Тут нужны более тонкие структуры - и он постучал себя пальцем по черепу.
– Знаете, какая гигантская психическая энергия выделилась утром, при бунте в Светлоярске? Меня даже здесь, за десятки километров, будто кувалдой шарахнуло. Я и сейчас чувствую, как она пульсирует. Когда люди объединяются в толпу, она становится единым организмом, и если бы вы видели её астральное тело, то перепугались бы досмерти! Потому-то я и выступаю здесь как эксперт, что чувствую то, что проникает сквозь любые силовые поля...

За спиной раздался рев мотора; из туннеля на открытое пространство выкатился "козел", в котором сидел все тот же Грыхенко.

– Сворачивайте, сворачивайте тут все!
– сразу же принялся рапоряжаться Грыхенко.
– Нечего мусолить, понимаешь, шарахнем бомбой! Заложим в туннеле, там внизу туннель есть.

– Товарищ генерал, это невозможно!
– бросился к нему Бойков. Прикиньте, рядом город, двадцать тысяч человек! А с другой стороны миллион в Светлоярске! И эвакуировать некуда!

– Насчет туннеля, - вмешался Моллюсков, - я бы посоветовал ничего с ним не делать, а приставить к его светлоярскому выходу надежную охрану, лучше с огнеметами.

– Что за туннель?
– спросил я у Бойкова, стараясь поменьше маячить перед генералом.

– Ходят слухи, что есть какой-то...
– сказал Василий дрожащим голосом.
– Ведет отсюда в Светлоярск. Зачем - не знаю. Что-то связанное с радиоактивными отходами.

– Нет, - возразил Карелин.
– Вы ведь знаете, что Светлоярск стоит на урановом месторождении? При коммунистах хотели построить там подземный рудник и прямо по туннелю возить сюда, на ГХК. Туннель начали строить, говорят даже, весь построили, но потом стройку внезапно бросили, и вход в него замуровали. Так что есть ли он, нет ли - дело темное.

На чем основывался странный совет Моллюскова, я прослушал - они спорили уже о другом. Выяснилось, что никто не знает, где, собственно, находится вход в этот туннель. Директор комбината присутствовал при эксперименте, и значит, сейчас тоже был как минимум недоступен.

– Долинова потрясите, Долинова!
– предложил Моллюсков генералу. Пусть разузнает у своих эфэсбэшников!

– Долинов - предатель!
– заревел Грыхенко.
– Он заодно с бандитами, мутит народ на баррикадах, понимаешь! Им "Сигнал" займется!

Но Моллюсков напомнил, что группу "Сигнал" - местный аналог "Альфы" не зная, чью сторону она примет, оставили за пределами поля. Тут разговор прервался криком. Все обернулись - и увидели, что какой-то мужчина очертя голову несется к гигантскому пузырю. За ним бросились - но поздно. Не добежав до пузыря метров тридцати, человек словно исчез в яркой вспышке, а когда перед глазами у нас перестали плавать огненные пятна, его уже не было - только рассыпавшиеся по земле черные головешки. И тут же выяснилась причина его паники - полупрозрачная стенка, радужные переливы на которой побежали быстрее, надвинулась и поглотила угольки. Затем с правой стороны, где над незаконченной стройкой торчал башенный кран, взлетел сноп искр, решетчатые конструкции крана раскалились добела, он подломился и повалился на силовое поле, разваливаясь на кусочки и рассыпая новые фейерверки кипящих брызг. Вместе с ним рухнула стена недостроенного здания, но поднявшееся вверх облако пыли я увидел уже мельком, захваченный потоком людей, мчащихся ко входу в туннель. Вместе со всеми, забыв о своем "козле", бежал и Грыхенко, но его водитель не бросил казенную машину и, на бешеной скорости догнав нас, чуть не задавил нескольких человек, едва успевших отскочить в сторону. Грыхенко пытался вскарабкаться в притормозившую машину - его отталкивали люди, грозьдьями повисшие на "козле". Шофер лично выкинул кого-то из автомобиля, только после этого генерал сел, и вездеходик, втрое перегруженный, тяжело укатил, по дороге теряя тех, кто пытался уцепиться за его борта. Среди них был и Моллюсков. Стоя на четвереньках, он слепо шарил по бетону - искал свалившиеся очки - и тихо повизгивал в панике, что его бросили. Я подбежал к нему, подобрал очки, поднял на ноги, и мы устремились вдогонку за остальными.

Наша группа оказалась катализатором, ускорившим панику. Из боковых помещений выскакивали люди, обгоняли нас и исчезали впереди, где раздавался топот множества ног и грозные окрики Грыхенко: "Всем оставаться на местах! Под угрозой расстрела..." Когда мы громыхали по железным лестницам, Моллюсков, тяжело дыша, сказал:

– Теперь мне все ясно.

Нам с Бойковым было не до того, чтобы реагировать на его заявление, и он молча пыхтел, стараясь поспевать за нами. Но уже неподалеку от выхода заговорил снова:

– Я смутно различаю внутри колпака биополя... не знаю, каким существам они принадлежат, но судя по всему, они чудовищны. Не перехватили ли они управление экспериментом? А если так, наши надежды на саморазрушение аппаратуры могут оказаться тщетными.

– Взрослым людям, - бросил я раздраженно, - не следует слишком много играть в "Doom".

– А известно ли вам вообще, - сказал Моллюсков, - что половина атомных центров в стране служит вовсе не для получения электричества? Все они находились в ведении особого отдела КГБ, занимавшегося трансцендентальными проблемами. И в Чернобыле произошло нечто совсем иное, чем нам рассказывали. Это вовсе не ошибка операторов была. Сейчас станция отошла к Украине, и все запуталось. А если бы не Чернобыль, история страны вообще бы пошла по-другому. Астральная энергия...