Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
Шрифт:
— Вот ироды… Колесико от тахты отлетело, — говорит она с досадой. — Надо завтра не забыть его приколотить.
Женщина смотрит на будильник, который показывает час ночи, качает головой и выключает свет.
Вечер следующего дня. Анюта не спит и не выключает свет. Она смотрит на начавшееся движение эстампа на стене, слышит вчерашние звуки за стеной. Эстамп начинает двигаться все сильнее. Женщина подскакивает и держит его рукой, чтобы он не упал. В это время за стеной опять что-то громко стукнуло, и что-то покатилось.
— Опять колесико отвалилось, — вздохнула Анюта.
Так
Как-то было воскресенье. На кухне бойко хозяйничали постояльцы. В раковине — размораживалась курица. На столе были свалены кучей продукты. Видно, что квартиранты только что откуда-то приехали.
В кухню входит Анюта. Она хочет просто попить чаю. Но на кухне ей — хозяйке — места нет. Она протискивается к плите, чтобы включить чайник. И в тесноте крохотной кухни сталкивается с грудью и животом «гром-бабы».
Мария при этом зычно хохочет.
А Анюта, которую все это жутко раздражает, делает усилие над собой и, улыбаясь, интересуется: «Празднуете что-то сегодня?»
— Да просто сегодня денек у нас удачный случился, — делится радостью квартирант Владимир. — Покупатель оптовый попался. Вот и освободились пораньше. Хотим это дело отметить…
— Понятно. А я тоже сегодня гостя жду, — неожиданно разоткровенничалась хозяйка квартиры.
— Вот и отлично. Может, посидим все вместе вечерком, поужинаем? Все веселее будет, — говорит квартирант, обращаясь то ли к своей жене, то ли к Анюте.
— А что, я не против, — говорит его жена Мария. — Вот только тесновато у вас.
— Да за это не беспокойтесь. Мы в большой комнате стол накроем… И то правда: вместе живем, а поговорить толком некогда, — отвечает Анюта, тоже вдруг загоревшись идеей общего застолья.
Воскресный вечер. В Анютиной комнате — застолье. За столом попарно квартиранты — Владимир и Мария и Анюта с Василием. В воздухе уже царит то оживление, когда все выпили и закусили.
— Предлагаю выпить за мужскую солидарность! — подмигивает Владимир Васе, чокаясь с ним.
— Нют, добавь картошечки и грибочков, — по-хозяйски распоряжается Василий, выпивая и окидывая взглядом стол.
Анюта уходит на кухню.
— А вот еще такой анекдот… — продолжает Вася, откликаясь на призыв к «мужской солидарности».
— Да ну вас с вашими анекдотами. Надоели, — говорит Мария, вставая и направляясь в сторону совмещенного санузла.
Вася досказывает неприличный анекдот и мужчины хохочут, снова чокаются и выпивают.
— Слушай, Васек, — пользуясь моментом, что они остались одни, тихонько говорит Владимир, — а давай нашими бабами махнемся… Подпоим их еще чуток и…
Вася, хоть уже и пьян, но все же еще соображает, «откуда ветер веет».
— Так я и думал… Значит, заездила тебя твоя баба, — говорит Вася, усмехаясь. И тут же свирепея, добавляет, — а ты, значит, на Нютку мою глаз положил?
Вася встает, тянется через весь стол, хватает квартиранта-мужа за расстегнутый ворот рубашки и бьет со всего маху. При этом Вася задевает свою тарелку с едой и рюмку, которые падают на пол и разбиваются.
В это время на кухне Анюта накладывает в тарелку вареную картошку, щедро посыпая ее жареными опятами. Она слышит,
долетающие из комнаты звуки бьющейся посуды и голоса мужчин, которые разговаривают явно на повышенных тонах. Быстро направляется туда.А тут уже вовсю драка…
— Да вы что, мужики, — пытается разнять дерущихся мужиков женщина.
В потасовке ее толкают, она роняет тарелку с картошкой и грибами на пол.
На шум в комнату спешит квартирантка Мария. Не разбираясь, в чем дело, но видя, что ее мужик побит, «гром-баба» дает тумака Анюте так, что та отлетает на диван. Затем от ее тяжелых ручищ достается и Васе. Неожиданно «гром-баба» падает, поскользнувшись на жареных опятах, рассыпанных по полу.
— Да ты чего ручищи свои мужицкие распустила? Хоть бы спросила, из-за чего драка, — огрызается Василий, пользуясь моментом, пока упавшая грузная женщина приходит в себя.
В это время Владимир, опасаясь, что Вася сейчас проговорится, снова начинает потасовку, стараясь заткнуть ему рот.
За Васю вступается Анюта, оттаскивая от него обозленного постояльца. И под защитой Анюты Вася успевает выкрикнуть визжащим голосом, как побитый щенок из-под лавки: «Да ты хоть знаешь, что твой мужик предлагал? Бабами поменяться… На Нютку мою позарился»…
Мария, поднявшись с пола, недовольно потирает ушибленный бок и осмысливает услышанное. Разворачивается в сторону своего благоверного. Тот начинает пятиться…
— Так ты опять за старое, стервец проклятый, — говорит обиженная и разгневанная женщина.
Далее начинается потасовка, выражаясь спортивным языком, «другой весовой категории». Все падает, рушится, разбивается…
Вася и Анюта пятятся, боясь попасть под горячую руку.
А в это самое время по мере нарастания шума в Анютиной квартире, баба Нюра проявляет беспокойство. Она несколько раз прикладывает ухо к стене. Затем не выдерживает и выходит на лестничную площадку.
Баба Нюра оставляет дверь своей квартиры открытой и тихонько подходит к двери соседки. Слышит крики, доносящиеся оттуда, но зачем-то еще прикладывает ухо к двери и только после этого нажимает на кнопку звонка.
Дверь открывается. На пороге — перепуганная и поцарапанная Анюта с растрепанными волосами.
— Ой! Убиваются, — только и может выговорить она, подразумевая своих квартирантов.
Баба Нюра, испуганно и молча, пятится к двери своей квартиры.
С лестничной площадки в открытую дверь видна часть ее прихожей. В углу на маленькой тумбочке стоит телефон. Баба Нюра хватает трубку телефона и набирает всего две цифры.
— Милиция? Ой, убивают!
— Кого? — спрашивает голос в телефонной трубке.
— Соседку! — докладывает баба Нюра.
— Говорите адрес, — отзывается дежурный на сигнал взволнованной женщины.
Звонок в дверь Анютиной квартиры. Анюта распахивает двери настежь. На пороге — два стража порядка. Один — пожилой мужчина. Другой — совсем молоденький милиционер.
— Что тут у вас происходит? Попрошу всех предъявить документы, — строго говорит милицейский чин, что постарше.
…Комната, где вчера происходило застолье, как после погрома: на полу валяется сорванный карниз со шторами, в старом серванте выбиты стекла… Анюта с какой-то примочкой на лбу от головной боли сидит на диване и разговаривает все с той же сердобольной бабой Нюрой.