Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

Из кабины, зло сплевывая, выходит Толик. Он озирается по сторонам, обходит машину, открывает дверцу.

Перепуганная пассажирка онемела.

Водитель выволакивает женщину, бьет ее в лицо. Та падает. Он вышвыривает ее сумку.

Пока он меняет номер, Тимур пересаживается в салон. В руках у него бутылка с водой. Он протягивает ее Алене.

Девушка смотрит недоверчиво.

Тимур откручивает крышку, и сам пьет.

— Такая жара, у меня в горле все пересохло, — говорит девушка, все еще с тенью недоверия беря у Тимура бутылку с минералкой.

Катя в это время находится в полудреме.

Толик, сменивший номер, возвращается в кабину и, московский татаромонгол снова пересаживается к нему за прозрачную перегородку.

— Эх, Тимурчик, примета есть такая: что не так начинается, то и не так заканчивается. Уж поверь мне, — сказал подельник подельнику, заводя машину.

Алена будит Катю.

— Просыпайся… На вот попей воды.

Она протягивает ей ту бутылку, которую принес Тимур.

Катя с жадностью пьет.

Алена достает носовой платок и смачивает его водой.

— На, оботри лицо…

— Что ж мы так долго едем? — выглядывая в окно, спросила удивленная Катя.

Маршрутное такси, наконец, тормозит у дома, в котором на первом этаже находится отделение связи.

Девушки вместе выходят из маршрутки.

Когда они скрываются в дверях почты, Тимур выходит из кабины, открывает дверцу салона, забирает бутылку, что была там, и кладет точно такую же — новую и возвращается в кабину.

Катя с Аленой стоят у окошка с надписью «Телеграф».

Почтовая служащая — яркая блондинка лет сорока — протягивает Кате квитанцию, которую надо заполнить.

— Заполняйте аккуратно, не торопитесь. Сумма большая. А я пока пойду телеграмму отправлю…

Катерина садится заполнять квитанцию. Алена крутится рядом.

У Кати перед глазами «плывут и пляшут» все линии на стандартном типографском бланке.

— Ой, Ален, у меня все в глазах сливается. Может, ты заполнишь? — обращается она к подруге.

Алена соглашается заполнить квитанцию. Дрожащими руками она берет бланк, но Катя этого не замечает.

А в это время в кабине старой маршрутки происходит такой разговор.

— Ты знаешь, я пошел на это по нашей старой дружбе и чтобы порезвиться, — ухмыляясь, сказал Толик. — Два выходных, а тут такие девочки. А деньги… Полтинник — разве деньги?

— Я думал, будет сотня… с двоих, — тихо сказал московский татаромонгол.

— Даже две тыщи баксов не наберется. Срамота… Да мы с тобою за один вечер, сколько, бывало, просаживали, вспомни, — сделал недовольную гримасу Толик.

— Так то было, когда деньжата водились… А сейчас… Но все равно, скажи, зачем упускать то, что само плывет в руки?

— Совсем на мели, что ли? Так могу занять, — заинтересованно сказал Толик.

— Знаю я твои проценты…

— А между прочим, я рискую, — гнул свою линию напарник.

— Так не бесплатно же, — нервно сказал Тимур.

И как бы в подтверждение слов о риске, водитель маршрутки напрягся.

— Видишь…

Тимур видит, как у обочины дороги неподалеку от них притормаживает милицейский автомобиль.

Толик быстро прикрывается очками, сдвинутыми от жары на лоб, нервно хрустит пальцами.

— Быстро за девками, — приказным тоном говорит водитель.

Надвинув на глаза темные очки, сдвинув посильнее на лоб бейсболку, Тимур выходит из машины и быстро скрывается за дверью почтового отделения.

Облокотившись на окошко выдачи, стоит утомленная Катя, рядом — Алена, которая оборачивается на звук открываемой двери.

Тимуру из жестов Алены становится понятно, что деньги еще не получены, и что все ждут почтового работника.

Через окно почты мужчина наблюдает, как из машины выходят два милиционера и направляются к киоску с мороженым и водой.

На лице московского татаромонгола — «микс» из злости, досады и истерики.

Наконец, он делает Алене знак, что надо уходить.

— Давай выйдем, — говорит Алена.

— Давай, здесь так душно, — не возражает Катя.

Девушки выходят на улицу.

У киоска стоят милиционеры, разморенные жарой, и едят мороженое, бросая праздные взгляды на появившихся симпатичных девушек.

Алена смотрит на киоск.

— Я «спрайт» хочу, — капризно говорит девушка.

— Так в машине же есть вода, — тихо отвечает Тимур, у которого сперло дыхание от волнительности момента.

— А я хочу «спрайт»…

Тимур выразительно смотрит на девушку.

Видно, что нервное напряжение, жара и двусмысленная роль, которую она должна играть, довели Алену до срыва.

— Довезете нас до ближайшей станции метро, и мы расстанемся, — требовательно сказала девушка.

— Конечно, как скажешь, — собрав все свои нервы в кулак, миролюбивым тоном ответил мачо.

Девушки опять садятся в маршрутку.

За тем, как они отъезжают, из окна казенного заведения с удивлением наблюдает почтовая служащая.

Тимур, как и раньше, рядом с водителем за прозрачно-мутной перегородкой.

— Да вы что там — уснули? — беснуется Толик. — Давай накидывай мне двести баксов за нервы!

— Да какие так баксы. Они даже не успели денег получить…

— Да ты… — водитель сплевывает в окно. — Хочешь сказать, ишака бесплатного нашел? Ты хоть знаешь, чем я рискую? Можно и паспорт новый сделать, и кожу новую на морду натянуть, но пальчики останутся… Не ожидал от тебя…

Алена пьет минералку, смачивает водою себе лоб и шею.

Передает бутылку Кате.

Катя тоже пьет воду, смачивает высохший носовой платочек водой и обтирает им лицо. Она в недоумении.

— Никак не пойму, почему мы все время едем в одной и той же маршрутке. А где метро? Я так устала, давай поедем в общежитие…

Алена стучит в мутно-прозрачный пластик кабины и напоминает: «Тимур, высади нас у метро».

— Хорошо, хорошо, — обернувшись в салон машины, — кивнул мачо.

На мгновение перед Катей сквозь мутную прозрачность пластика мелькнуло лицо этого человека без темных очков. И ее сознание тут же выдало «картинку»: она стоит перед дверью незнакомой московской квартиры, дверь открывается, и незнакомый мужчина, ухмыляясь, произносит «а я тебя ждал»…