Когда сбывается несбывшееся… (сборник)

Московский татаромонгол, словно, последних слов не слышит. У него — свирепое лицо хана, на «гарем» которого кто-то посмел посягнуть. Жара, пиво, тоже вносят свою «каплю» в создавшуюся ситуацию, подталкивая его к импульсивным поступкам. Рот его кривит усмешка.

— Тащи все это на палубу, — приказным тоном бросил мачо Алене, кивая на приготовленные бутерброды и напитки.

Сам же он быстро выходит из кухни. Быстро подбегает к оставленному для Толика трапу. Проходит по нему, забирает багор, укромно спрятанный на берегу и, ухмыляясь, сворачивает трап…

Алена тем временем послушно начинает выносить на палубу еду и напитки.

— Куда ты пропала? — подбегает к ней Катерина. — Мне не нравится здесь. Пожалуйста, выведи меня отсюда.

Алена смотрит на измученную Катю, отводит глаза, чувствуя себя виноватой.

— Это не просто. Но я попробую. Давай сначала выйдем как бы в… туалет, а потом…

Она не договаривает, что «потом». Катя хватает свою сумку.

Девушки быстро уходят, разминаясь с Тимуром, которому вдруг пришло в голову убрать трап, чтобы подельник не смог вернуться на дебаркадер.

Входная дверь на плавучем домике открыта, но уже убран и свернут довольно тяжелый мостик, связывающий дебаркадер с берегом. Алена пытается его приподнять, но ей не хватает сил и сноровки. Она повторяет свою попытку, склонившись над свернутым трапом у воды.

Случайно глянув в воду, она на какой-то миг замирает, как завороженная… Оттуда на нее глядит ухмыляющаяся, жуткая физиономия Толика. Он подмигивает ей, и манит рукою…

Алена с испугом отпрянула от воды. Она смотрит на близкую набережную, видит прогуливающихся прохожих, слышит их голоса, музыку, и ощущение беспечности и веселья снова возвращается к ней.

— А мы Тимура сейчас попросим…

Катя с тоской оглядывается на такой близкий и желанный берег и неохотно плетется за Аленой.

В приоткрытую дверцу кухни «домика на воде» просматривается фигура мужчины, сидящего за столиком на палубе.

— Ой, я же мороженое должна была приготовить, — спохватывается Алена.

Она достает из холодильника брикет «пломбира», раскладывает его на три вазочки. Затем достает варенье и поливает им «пломбир».

— Помоги, — обращается она к Катерине, отдавая ей одну вазочку с десертом.

Алена первой выходит на палубу, Катя идет следом.

Тимур, сидевший в профиль, резко поворачивается. Губы его искажает усмешка. Наконец-то он снял очки.

— Вы случайно не сбежать собрались, а? — спросил мачо игриво.

Катя останавливается, как вкопанная. Перед нею одновременно — и персонаж ее кошмарных снов, и вполне реальный, узнаваемый внук старой татарки, которого она видела у Клавдии Ивановны.

— Да нам выйти надо было… В одно место, — сказала Алена.

— Познакомь меня со своей подружкой, — сказал московский татаромонгол, беря мороженое из рук Алены. Хотя… Мы уже знакомы, не так ли?

Алена подсаживается к столу, а Катя, молча, проходит по палубе, ближе к воде, останавливаясь чуть поодаль.

— Я знаю: тебя зовут Катей. А ты знаешь, что меня зовут Тимур. Ты ведь меня узнала? — продолжал московский татаромонгол.

— Да, — только и смогла вымолвить Катерина.

— Вот видишь. Все равно встретились. Хоть ты и сбежала от меня, — сказал он, усмехаясь. — Это судьба.

Катя с недоумением посмотрела на Алену. И в ее глазах застыл немой вопрос.

— Тимур, ты, кажется, обещал апельсиновый коктейль, — попыталась девушка кокетливо перевести разговор на другую тему.

— Я всегда свои обещания выполняю, — самодовольно сказал брюнет и развязной походкой направился на кухню.

В открытую дверцу с палубы видно, как он разводит водкой апельсиновый сок, бросает туда кубики льда.

— Объясни, что все это значит, — негромко и испуганно обратилась Катерина к своей подруге.

— Не сейчас, потом…

— Когда потом? Уже смеркается… Объясни, зачем мы здесь?

Вместо ответа Алена порывается на помощь Тимуру, показавшемуся в дверях с тремя бокалами. Берет у него один.

Мужчина направляется к Кате, протягивая ей коктейль.

— Я не хочу, — ответила девушка.

— Ну, и напрасно, это вкусно. Спроси у своей подружки…

— Правда, вкусно… Кать, попробуй…

Алена чуть отпивает коктейль. Мнется.

— Тимур, Кате надо в общежитие ехать…

— Какое общежитие, девочки? Ночь на дворе… Таким птичкам, как вы, в это время ходить по московским улицам опасно…

При этих словах московского татаромонгола в глазах Кати мелькает беспросветное отчаянье.

— Разве мы плохо отдыхаем? Смотрите, какая красота? — мачо отставляет пустой бокал и подходит ближе к Кате.

Между ними втискивается подошедшая Алена. Тимур кладет руку Алене на талию.

Все смотрят на темную гладь реки, в которой отражаются вечерние огни большого города.

Катя отходит и отрешенно садится на скамью у стола.

— Так это ж мы еще иллюминацию не включали, — разворачиваясь в сторону Катерины, сказал Тимур. — Вот подождите… Я сейчас…

Как только он уходит, Катя бросается к Алене. В глазах ее слезы.

— Ты понимаешь, в какую историю мы попали? Надо что-то придумать, пока еще тот — другой не заявился…

Алена отставляет бокал с коктейлем, из которого она лишь пригубила. Напоминание о другом ей явно неприятно. Лицо ее мрачнеет.

Она подходит к пластиковому ведру с водой, опускает в холодную воду руки, задумывается. Смачивает водой лицо и тут же морщится.

— Фу, мазутом воняет…

В это время мачо находится в небольшой подсобке типа «электрощитовой» на дебаркадере, разбираясь со множеством кнопок.

После нажатия одной из них одновременно с вспыхнувшими внутри и снаружи плавучей конструкции разноцветными огоньками зазвучала меланхоличная мелодия блюза.

Мужчина выходит из подсобного помещения. Проходя мимо входной двери, замечает, что она открыта. Достает ключи, закрывает.

Перекидной мостик убран, двери закрыты.

— Не выйти — не войти, — ухмыльнувшись, произнес он, отяжелевшей походкой начиная подниматься наверх…

Девушки одновременно вздрагивают от вспыхнувшей иллюминации и зазвучавшей на палубе мелодии.