Когда случается невозможное

Я поперхнулась, а Лиля посмотрела на них с интересом.

— А ты, стало быть, не деревенщина, — елейно улыбнулась она.

Натар напрягся и хмуро посмотрел на Лилю, которая не отрывала взгляда от подошедших. Парни были очень даже симпатичные: высокие, плечистые, с правильными чертами лиц.

— Я принадлежу к одному из Сотни родов Шемальяны, — самодовольно ответил последний. — А ты сидишь в компании тех, кто даже в Тысячу не входит.

— И это означает?.. — с любопытством спросила Лиля.

— Что они не стоят твоего внимания. Лучше обрати его на тех, кто этого действительно достоин, — хмыкнул он, сдвинув один уголок рта в подобии кривой улыбки.

— И чем именно ты достоин? — не теряла Лиля интереса, изучая нахала глазами.

Натар сощурился и смотрел на неё безотрывно.

— Тем, что вхожу в Сотню родов, — ответил он.

— Это я уже поняла. Не думаю, что есть твоё большое достижение в том, что твоя мать однажды не отказала твоему отцу. Личные заслуги имеются?

— Я прекрасный боец, — зашипел он, явно рассчитывая на другой исход разговора.

— Ну так иди, бейся. Об стену, например. Нашёлся герой, голова горой. Видишь ли, я тоже в селе родилась, поэтому компания тут для меня самая что ни на есть замечательная, — ехидно улыбнулась Лиля.

— Ты не знаешь, кому отказываешь! — скривился в презрительной гримасе наш собеседник.

— Надеюсь, что это так и останется. Тратить усилия на то, чтобы тебя ещё и запоминать, я не стану. А теперь — пошёл вон, ты мне аппетит портишь.

Не знаю, кто удивился сильнее — братья или подошедшие к нашему столику аристократы.

Нахал так и продолжал стоять перед нами. Мне даже стало его жалко. Видно было, что и уйти он не может, и придумать что-то достойное сил не хватает. Сопровождающий его парень очнулся первым.

— Пойдём, они не стоят нашего времени, — примирительно сказал он, потащив приятеля за рукав.

— Эта грудастая будет моей! — рявкнул нахал на всю столовую.

— Эта грудастая сама решает, с кем ей быть, — спокойно ответила Лиля.

— Отойди от моей девушки, иначе получишь вызов, — наконец поднялся Натар.

— Она не твоя девушка! — зашипел в ответ благородный.

— Его-его. Смотри! — Лиля тоже поднялась и смачно поцеловала Натара, в очередной раз удивив решительно всех, особенно его самого.

— Это ничего не значит, — неуверенно сказал аристократ.

— Это значит, что ты туповат. Смотри, вот ты, вот он. Я выбрала его. А ты проваливай. Уж не знаю, куда доходчивее, — упёрла руки в бока Лиля и посмотрела на благородного исподлобья.

— Ты об этом ещё пожалеешь! — ответил тот, но почему-то не Лиле, а Натару.

После этого драматического выступления, шемальянские аристократы почтили нас своим отсутствием.

Натар же развернулся к Лиле и поцеловал уже сам, не напоказ, а очень горячо и искренне. Затем сгрёб несколько ошарашенную Лилю в охапку и увёл из столовой. Видимо, закреплять успех.

Я осталась с Лимаром один на один, и на мои сомнительные прелести желающих ни из шемальянских аристократов, ни из альмендрийских крестьян не нашлось. Глубоко вздохнув, доела остатки риса, запила водой и отправилась вслед за оставшимся братом смотреть мастерскую.

Располагалась она в отдельной постройке, но одеваться мы не стали. Я уже знала, как применить согревающее заклинание, а Лимару зимний ветер, кажется, был нипочём. Несколько крупных снежинок запутались в его волосах, а парочка осела на длинных ресницах, делая его образ ещё привлекательнее. Густые смоляные кудри растрепались от быстрой ходьбы, пока он широкими шагами шёл к одной из мастерских.

Открыв дверь, он галантно пропустил меня вперёд.

Внутри было очень светло и пахло опилками. В лучах зимнего солнца танцевали древесные пылинки, потревоженные нашим приходом и ворвавшимся в открытую дверь холодным ветром.

Само помещение имело большие окна на противоположных стенах, вдоль которых стояли верстаки и столы. Очень просторная мастерская. В прямоугольном пространстве по периметру располагались рабочие места, а в середине спиной друг к другу стояли стеллажи с разными инструментами, деталями, камнями, банками, скобками, гвоздями, пряжками, нитками и прочей канителью. Внутри было прохладно, но не холодно.

— Смотри, я обычно сундуки делаю. Для хранения чаще всего их используют. Есть два вида колдовства: одно увеличивает только пространство, второе уменьшает вес предметов внутри. Можно даже заколдовать так, что ничего из того, что в сундук положено, его веса не изменит. Это дороже и сложнее всего. Такое колдовство только при изготовлении можно применить, готовый сундук так уже не зачаруешь, — пояснил Лимар.

— Получается, что мне тоже надо учиться делать сундуки? — недоверчиво спросила я.

— Нет, зачем? Думаю, что тебе сумочки всякие будут интереснее. У меня тут где-то были, — начал рыться он в одном из шкафов, чем-то громко клацая внутри. — А, вот, смотри.

На свет появились пять практически одинаковых сумочек.

— Ты их тоже сам делал?

— Нет, только зачаровывал. У меня ещё на втором курсе получилось призвать все шесть стихий, а для работы с пространством надобны именно шесть сразу. Как только ты научишься их чувствовать на кончиках пальцев, можно начинать колдовать. Только начинать стоит не в мастерской, а в одном из кабинетов, — улыбнулся он.

— И чем же я могу тебе помочь?

— Пыль убрать. Видишь ли, у меня магическим образом плохо получается, — замялся он. — Так что я вручную вытираю. Будет здорово, если ты мне поможешь. А я тебе пока покажу, как сундук делаю.

В общем, он мне выдал ведро и тряпку, а сам принялся что-то увлечённо размечать на плоском деревянном корыте тонким карандашом. Если честно, то обучение у эльфа мне как-то больше понравилось, гораздо более результативное. С одной стороны, роптать не на что, многие подмастерья с чего-то подобного и начинают. Вот только я-то уже развесила уши и наслушалась про свой редкий дар, поэтому тряпку и ведро воспринимала с некоторой обидой человека, которого заставили микроскопом гвозди забивать.

Вскоре я втянулась. Инструментов в мастерской было много. Большинство видела впервые, но некоторые были знакомы. Тут имелось и привычное долото, и стамески, и пилы с напильниками разных размеров, и шила, и молотки причудливых форм.

— Это киянка, — показал Лимар большой деревянный молоток.

На этом на сегодня обучение было окончено, дальше он увлечённо вырезал отверстия под петли на том, что оказалось не корытом, а покатой крышкой сундука. О существовании окружающего мира он словно забыл, а я вытерла пыль и села за изучение пяти выданных им сумочек. В другом конце мастерской нашёлся пустой стол. Очистив его от грязи и пыли, я осмотрела выданные Лимаром кожаные изделия.