Когда-то моя половинка...

– Может, здесь не так видно, где эта кнопка?
– огрызаюсь я и клянусь, слышу смешок. Он подходит ко мне, я тут же чувствую, как мурашки пробегают по моему телу, по мере его приближения. Он включает мобильник, протягивает свою руку через мое плечо и светит на панель кнопок. Слишком близко от меня.

– Так лучше?
– интересуется.

– Намного, - в тон ему отвечаю я и нажимаю кнопку вызова лифтера. И неожиданно включается свет, но лифт стоит. Егор убирает телефон и отходит к боковой стенке. Воздух. Я дышу. Я снова нажимаю вызов лифтера. Потом снова, снова и снова. И панель заговаривает.

– Пшшш...здравствуйте...пшшш...чем могу помочь?

– Здравствуйте...- начинаю я, - мы застряли в лифте...

– Пшшш...на..зови..те а..д...- голос пропадает и связь смолкает.

– Твою мать!
– Егор отворачивается и резко бьет по стенке лифта, не сильно, но я вздрагиваю. Я снова нажимаю кнопку вызова лифтера. Но это не помогает. И поскольку я не знаю, куда себя деть, то проделываю это бесконечное количество раз. Столько, что надоедает даже мне.

– Ты хочешь не оставит и следа от этой кнопки?
– спрашивает Егор уже совершенно спокойно за моей спиной. Я поворачиваюсь, он сидит на присядках, облокотившись спиной о стену лифта, и наблюдает за мной. А вечер так хорошо начинался.

– И что ты предлагаешь?
– выдыхаю я.

– Я уж думал, ты не спросишь, - ухмыляется Смоленко, медленно оглядывая меня с ног до головы. Я невольно вся сжимаюсь под его взглядом и в защитном рефлексе скрещиваю руки на груди. Хотя от дрожи это не помогает. И сотый раз, почему он на меня так действует?!

– Ты придурок, - закатываю глаза я, стараясь выглядит при этом, как можно беспечнее.

– Точно, - Егор встает на ноги, - помни об этом.

Он поднимает руки и открывает люк, резким ударом.

– Нет, - говорю я, поняв его задумку.

– Да, - отзывается Смоленко и, подпрыгивая, цепляется руками за края. А я не могу оторвать взгляд от его задравшейся майки, обнажившей его живот, и натянутые мышцы, но кое-что ещё привлекает мое внимание. Это скорпион вытатуированный на пояснице справа, он изображен в боевой стойке с поднятым хвостом. Он великолепен и его точно там не было. Блин, мне стыдно признать, но мне хочется протянуть и провести по нему рукой. Вскоре все тело парня скрывается в проеме, затем показывается его голова и он спускает руки - теперь ты.

– Ну, уж нет, я лучше здесь подожду.

– Мы почти на твоем этаже, я открою двери лифта, я уже сто раз так делал, вперед, - Егор шевелит пальцами.

– А если лифт вызовут на девятый этаж?

– Тогда мы умрем в один день, - усмехается Смоленко, наши взгляды встречаются, и я чувствую приятное тепло внизу живота,- я не вернусь и не пойду за помощью. Выход один. Или если хочешь, встречай здесь рассвет.

– Да пошел ты, - говорю я и протягиваю руки, мы сцепляем наши ладони, чувствую привычный небольшой разряд внутри себя и даже не удивляюсь. И черт, он меня затягивает на крышу лифта, словно я вешу полкило. На крыше он сразу отступает от меня. На пыльной и грязной крыше

– Здесь наверняка полно пауков, - оглядываюсь я, но слабый свет из-под ног не дает увидеть всей картины. И поэтому мой мозг рисует огромных черных тарантулов.

– Ага, - ухмыляется Егор, - не жмись ко мне, - бросает он через плечо тут же. А вот и царь вернулся.

– Вот ещё!
– я делаю небольшой шаг в сторону, - открывай скорее!

Егор возится две минуты и вскоре действительно растворяет створки, пропускает меня вперед. Прямо-таки джентльмен, ну или что-то вроде того. Я только собираюсь перелезть, но тут же чувствую, как его руки сжимают мою талию и он меня подтягивает наверх. Когда я встаю на ноги, он уже выбирается сам. Я отряхиваюсь, делаю вид, что от пыли, на самом деле мысли о пауках засели в моем мозгу. И о тату. О тату и пауках. Слава Богу, что никто не умеет читать мысли, иногда я думаю странные вещи.

Егор

– Егорушка, будешь идти домой, купи хлеб, - просит моя мама, когда я выхожу утром в понедельник на кухню. Когда она не пьет, а таких дней становится все меньше, она становится сладко приторной. Я, молча открывая холодильник, достаю молоко и тянусь за хлопьями. Сажусь и слежу за суетой мамы. Она моет плиту, а до этого, судя по всему, перемыла всю посуду. Прям праздник какой-то. Она изменила отцу, разрушила нашу жизнь и будь моя воля, возможно, я бы ушел вслед за отцом. Я иногда спрашиваю себя, что я здесь делаю, почему я ещё рядом с ней? Почему мне есть дело с кем она и что делает, и видит Бог, я не знаю что ответить.

– Как дела в школе?
– спрашивает она.

– Все хорошо, - отвечаю я. Встаю и оставляю тарелку в раковине.

– Ты хороший парень, - неожиданно говорит она мне вслед, когда я практически выхожу из кухни, - и у тебя будет все хорошо.

Как оригинально. Но какая разница, что она говорит, если вечером она вновь будет под градусом и, возможно, не вспомнит даже моего имени.

Когда я захожу в класс, чувствую Женены глаза на себе. Но стоит мне бросить короткий взгляд в ее сторону, она делает вид, что слушает свою странную рыжую подругу. Но вся проблема в том, я знаю Женю. Ее поведение выдает с головой, и самое фиговое, то, что мне не безразлично.

– Привет, - Костя обменивается со мной рукопожатием, - ты в субботу ушел рано.

– Готовился к школе, - лениво откидываюсь на спинку стула и смотрю на ровную спину в первом ряду на третьей парте.

– Говорят, пацаны поспорили.

– На тему?
– перевожу взгляд на друга и понимаю, что он говорит про Кирову.

– Кто первый закадрит Женю.

– Что за херня?

– Ну, она ведь больше никого не интересует, - Костя смотрит на меня, - а она ничего так, и долго такая девушка одна не будет.

Твою мать.

– Будет, - уверяю я и пихаю его, - кто?

– Пошел ты, - трет ушибленное плечо Костя, затем наклоняется ещё чуть больше, - Ракушкин, Повелецкий и Маров.

– Откуда знаешь?

– Андрюха Валере рассказывал, на тусе после боя, - объясняет мой друг и тоже откидывается на спинку стула, - а что такое, тебя это волнует?

Я долго смотрю в его невинные серо-зеленые глаза. Возможно, он единственный слишком долго был рядом, чтобы знать меня как облупленного.

– Мудак, бля, мне похер, - говорю я, и заходит учитель.

Ракушкин Олег, мудило прыщавое, он Жени никогда не нравился, но сейчас он вытянулся, она может и поменять свое мнение, Маров идиот, она точно на него и не взглянет. А вот Денис Павелецкий ей когда-то нравился. Но он разве не встречается с белокурой девчонкой из ашников? По-моему в классе восьмом, я пытался разок подкатить к ней...как ее зовут? Ригина? Нет, нет...Рита, точно. Она мне тогда ещё отказала, парень у нее и бла бла. Недотрога, вроде как. Или я плохо старался.