Когда вдруг решил... что уже... поздно

Я пообещала, что стану его тенью и я это сделала. Он сравнивать вздумал? Меня с ней сравнивать… Это и получил! Я была везде, где появлялись они. В ресторане непременно сидела за столиком напротив и глаз не сводила, всякий раз поражаясь его выдержке, ведь достаточно долго Литнер предпочитал меня не замечать. На всяком приёме я не могла отказать себе в удовольствии и подходила, при встрече выражая почтение, на выставках делилась мнением, на благотворительных вечерах эмоциями. Раздражать его даму сердца начала на пятой встрече. На десятой она уже сама выискивала меня взглядом в безликой толпе. В какой-то момент мне даже показалось, что, имей она такую возможность, заперлась бы в доме и Литнера там же спрятала, но культурная составляющая деловой жизни диктовала свои правила, и приходилось соответствовать. Теперь при встрече Литнер всё больше злился, уничтожая меня то недовольным, то наиграно безразличным взглядом, она мстительно щурилась.

Сдалась дама примерно через два месяца. Сама подошла ко мне. Первой. Нашла уединение в дамской комнате и обратилась, глядя в зеркальное отражение моих горящих огнём глаз.

— Ты выглядишь жалко. — Задрала она подбородок, собственную породу подчёркивая.

— Возможно. — Не стала я отрицать очевидное. — А, возможно, вам просто удобно так думать.

— У нас с Костей состоялся разговор. Да, да, не ухмыляйся, у взрослых принято так себя вести, и обсуждать проблемы принято тоже. Ну, переспал он с тобой. С кем не бывает? Просто секс.

— Хорошо, если так. А если нет, и существует кое-что большее? — Её потухшую улыбку наблюдая, я резанула соперницу победным взглядом. — Все врут. И вы, и он. У взрослых так принято. — Свою истину подчеркнула и её лицо испортила гримаса гнева.

— Ты считаешь, что всё можно переиграть, что себе его получишь? Так знай, что это не просто брак, это союз. Союз, где всё выверено, рассчитано и подкреплено чувствами. Пусть и не настолько жаркими, которыми баловала его ты, но зато проверенными временем. Костя из тех, кто смотрит в будущее.

— Литнер из тех, кто получает желаемое. Как думаете, кого из нас он хочет больше? — Не согласилась я и омрачила лицо соперницы ещё больше.

Она сорвалась с места и из дамской комнаты вылетела, как пробка. Когда в обеденный зал ресторана вернулась я, их столик был уже пуст. До конца оставалось совсем немного. Тут уже и предсказывать было необязательно. Я головой это понимала. И только отсутствие хоть малейшей реакции от самого Литнера не позволяло мне почувствовать преждевременный вкус столь желанной победы. Он послаблений не давал. Он уничтожал своим молчанием. И каждый раз возвращаться ни с чем было всё сложнее. Слёз становилось больше, пустота сгущалась, а в то, что вкус победы мне всё же понравится, уже давно верилось с трудом.

Последним штрихом стал модный показ одного из ведущих дизайнеров. Получить пригласительный мне так и не удалось, но помог случай и я заменила сломавшую ногу модель. Без Альки, участвующей в подобных мероприятиях, конечно, не обошлось. Она едва не за руку притащила «свежее лицо», «открытие этого года» и… как только не называл меня тогда странноватого вида мужчина, нервно ворочая в своих жёстких, приносящих боль и нетерпение руках. Платье доверил зелёное, точно в цвет глаз. С глубоким вырезом на спине и свободным декольте спереди. Шёлковый подол струился при походке и завораживающе подлетал, обнажая щиколотки, всякий раз, как мне хотелось остановиться. Отчего-то присутствующие на репетиции аплодировали мне стоя. Уверенности это не прибавляло, её и так было с избытком, а вот здоровой злостью я заходилась точно. И за неделю до мелочей отработала выход, который должен стать решающим.

Его дама казалась безмерно счастливой, в этот раз так и не разглядев меня среди присутствующих. Она довольно улыбалась и позволила себе второй бокал вина, хотя обычно в выпивке себя ограничивала. Жалась к Литнеру, придерживая его под руку, а тот позволял ей быть навязчивой и не спешил делать замечания, напоминая, что они на людях. Женщина совершенно расслабленно устроилась за столиком, бросая на любимого пронзительные многообещающие взгляды. А я из-за кулис наблюдала, позволяя ей побыть счастливой ещё немножечко.

— Не представляешь, что я только что узнала! — Вбежала Алька в гримёрную, прилично опаздывая.

— Делись. — Прозвенел мой напряжённый голос. Отвлекаться я не хотела.

— Оказывается, твой Литнер лично распорядился, чтобы вашей с отцом фамилии в списке гостей не значилось. У него какие-то там свои замуты с организаторами, они долго и не ломались. Прикинь!

Я как сидела, примеряясь к тому, чтобы губы карандашом обвести, так и осталась сидеть.

— Маргарита, ну что же вы! — Тут же подхватилась стилист мероприятия и принялась исправлять недоделки в образе.

— Так вот отчего он такой довольный. — Пробормотала я самой себе, а Алька вопросительно вскинула брови. — Я говорю, доволен он сегодня не в меру! — Проговорила громче. — Теперь понятно, почему.

— В конце концов, не век же ему твои проделки терпеть. Тоже мне, «чертёнок номер тринадцать» выискалась!

— Вот, значит, как ты считаешь? Не знала…

— Рит, ну, правда, несерьёзно всё это. Так мужика донимать. Ну, имей же ты достоинство!

— А у меня его, по-твоему, нет?

— Что я могу тебе сказать, когда ты весь свой график под него перекроила… Пары пропускаешь, зачёты. Профессор грозился надзирателя из старших к тебе приставить, а он, ты же знаешь, слов на ветер не бросает. Будешь потом с Глускером день и ночь за одной партой толкаться.

— У меня всё под контролем.

— Ты в зеркало на себя давно смотрелась, контролёр? Если так на слушаниях в суде выступать будешь, любого сделаешь.

— Любого — не любого… а этот держится.

— Ну, ты ведь всё вокруг обстрел ведёшь. Долбанула бы как-нибудь прицельно, что ли…

— Да. Сегодня.

— Эй-ей… показ портить не вздумай! От того, насколько всё гладко пройдёт, знаешь, сколько людей зависят?

— Плевать!

— Если ты сейчас же не успокоишься, я лично тебя в чулане запру. — Пригрозила Альбина, а я, под последний, наверно, уж сотый слой пудры подставляясь, довольно сощурилась.

— Я само спокойствие, Алька.

— Я за тобой наблюдаю. — На всякий случай предупредила она и смолкла, перед дефиле настраиваясь.

Мой выход был завершающим в показе. Мой выход должен был стать последним штрихом этой пудровой эпопеи. И я вдруг решила, что не будет ничего страшного в том, что штрих этот станет ярким и вызывающим. Как и вся моя жизнь в этом городе. Музыканты заиграли громче, меня поддерживая, когда прямо в зал спустилась. Яркие прожектора ослепили, когда к столику, за которым Литнер со своими друзьями сидел, подошла. Он всё ещё не понимал, что происходит, когда свободным стулом воспользовавшись, я уверенно на их стол ступила, теперь уже его как подиум используя. Всего два шага понадобилось, чтобы напротив него оказаться и покружиться, мягким шёлком мужского лица едва касаясь. Его глаза наполнились каким-то звериным бешенством, за этим бешенством я разглядела желание. Желанием немереной силы. Уверена, знала об этом и соперница.

— Я надеюсь, теперь ты выбрал! — Выкрикнула, больше всего на свете того желая, чтобы он услышал. Чтобы мой голос музыку перекричал, чтобы возмущённые возгласы заглушил.

Ступая обратно, намерено бокал с вином его невесты опрокинула и обернулась, взгляд, который обещал быть извиняющим, в ликующий превратила.

— Ты проиграла. — Специально для неё одними губами прошептала.

Воспользовавшись помощью страждущего, на пол спустилась и на подиум вернулась королевой. «Я лучшая!» — оттопыренным большим пальцем на себя указала и под ликующий гул присутствующих этот жест всем вокруг продемонстрировала. С высоко поднятой головой наблюдала за тем, как невеста Литнера с места подскочила и зал спешно покинула. То, насколько безразлично за этим наблюдал он, заметила тоже, но значения не предала. А то, как резко поднялся и в сторону закулисья направился, видеть уже не могла, потому блаженно вздохнула, в спасительной темноте оказавшись.