Когда вмешалась жизнь

— НЕЕЕТ! — Она перекатилась на бок, свернувшись клубочком, и обхватила руками голову.

*

Тук-тук.

Гаф-гаф-гаф.

Что-то влажное и теплое скользнуло по щеке Паркер.

Дзынь-дзынь.

Гаф-гаф-гаф.

Еще больше влаги и тепла вдоль ее щеки и носа. Опухшие глаза протестовали почти так же сильно, как и раскалывающаяся голова, когда она открыла веки и села. Если бы не суперсобачье дыхание ей в лицо, Паркер могла бы убедить себя, что все это был кошмар.

Она встала в густом облаке шока. Онемевшая и обезвоженная из-за слез. Откинув волосы назад и поправив пояс на халате, открыла дверь.

— Ты слышала. — Ее мама со скорбным видом переступила порог и притянула Паркер в объятия. — Твой отец только что узнал об этом от Роджера. Вчера он был одним из первых, кто выехал на место аварии. Они погибли на месте.

Джейни отпустила дочь и коснулась ладонью ее щеки.

— Я знала, что ты сильно расстроишься, поскольку работала на них последний месяц.

Рэгс подбежал и уткнулся мордой в промежность Джейни. Она увернулась от него и прогнала прочь.

— Почему он здесь?

Паркер направилась на кухню, передвигаясь, как зомби, медленными, неуверенными шагами.

— Отец Га… — Она задохнулась от боли, пытаясь произнести его имя. — Мистер Уэстман привел его недавно и спросил, смогу ли я присмотреть за ним несколько дней.

Ее слова прозвучали пусто и безжизненно, такой она себя и ощущала.

— Не представляю, что должен чувствовать тот, кто потерял ребенка. Это мой худший страх. Отец Гаса, наверное, раздавлен.

Паркер кивнула, наполняя стакан водой. Она закрыла глаза, не желая видеть дом Гаса из окна. Ее кухня, место на стойке в трех футах от нее, стул, на котором он сидел напротив нее в тот вечер, когда они ужинали… все это хранило воспоминания, которые навсегда останутся болезненными напоминаниями о нем.

— Что будет с твоей поездкой в Нью-Йорк?

Ее мама никогда не узнает, насколько глубоко этот вопрос задел Паркер. Она издала пронизанный болью, доходящей до безумия смешок.

— Сейчас я не поеду.

Джейни обняла Паркер сзади и поцеловала ее в плечо.

— Нью-Йорк в другой раз?

Ее мама могла бы воспользоваться моментом и сказать, что это своего рода судьба, поскольку Нью-Йорк был таким опасным местом, но она этого не сделала. Паркер схватила маму за руку и крепко сжала ее в знак благодарности.

— Нью-Йорк в другой раз, — прошептала Паркер, снова открывая глаза и глядя на большой, красивый и пустой дом по соседству.

*

Паркер выплескивала горе в разумных дозах. Умер ее босс. Умерли соседи, которых она знала целый месяц. От нее ожидалось определенное количество горя. Отказываться распаковывать чемодан и спать до двух часов дня было неподходящей реакцией для профессиональных или даже соседских отношений.

Потребовались нечеловеческие усилия, чтобы вставать с постели до полудня. Кормить Рэгса. Выгуливать Рэгса. Улыбаться по команде. Кивать, когда кто-то задает вопрос. Любой вопрос. Все, что она делала, в течение трех дней после известия об их смерти — это наклеивала фальшивую улыбку и кивала.

— Вчера шел дождь. Может, на кладбище тебе стоит надеть туфли на плоской подошве, чтобы каблуки не проваливались в землю. — Джейни сняла несколько ворсинок со спины черного платья Паркер, встречаясь взглядом с дочерью в отражении зеркала в ванной.

— У меня нет ничего на плоской подошве, кроме шлепанцев и кед. — Она собрала волосы кверху, затем отпустила их, затем повторила то же самое еще два раза, прежде чем решила оставить их распущенными.

— Могу поспорить, у Пайпер что-нибудь найдется.

Ее сестра и Калеб были настолько любезны, что дали Паркер еще несколько дней перед переездом, но грузовик с вещами планировал прибыть на следующее утро.

— Все будет хорошо. Если земля слишком мягкая, я перенесу вес на носки и пойду на цыпочках.

— Думаю, тебе стоит убрать волосы. — Джейни собрала волосы Паркер и скрутила их в пучок.

Паркер повернулась, заставив маму отпустить ее волосы.

— Я оставлю их распущенными.

Джейни нахмурилась.

— Ты выглядишь похудевшей. Приходи вечером на ужин.

— Я подумаю об этом. — Она направилась к двери ванной, и Джейни последовала за ней.

— У тебя достаточно салфеток? Неизбежно кто-нибудь произнесет речь, которая доведет всех до слез.

— У меня много салфеток и черные очки, которые закрывают практически все лицо. — Паркер взяла сумочку и ключи от «Олд Блю».

— Веди осторожно, дорогая.

— Обязательно. — Паркер вышла в удушающую влажность. Еще только десять утра; на похоронах все растают.

*

Двойные похороны Гаса и Сабрины Уэстман заполнили евангелическую церковь до отказа. Паркер узнала Джеральда и Тесс Уэстман, а также племянника Гаса, Брейди, но все остальные были незнакомцами на разных стадиях горя — сотни людей понятия не имели, что Паркер была любовницей Гаса, или что у Сабрины тоже был любовник, не являющийся ее мужем. Она задавалась вопросом: подавлял ли он свой истинный уровень горя.

На большую часть службы Паркер отключилась, прокручивая в памяти каждый момент, проведенный с Гасом. Во многих ситуациях он был несносен, но ее сердце помнило только, как оно оживало в его присутствии. Она видела его улыбку, сверкающую из-под тени козырька дурацкой бейсболки «Кабс», которую она любила почти так же сильно, как и мужчину, который ее носил.

После часа речей друзей и родственников, доводивших прихожан до слез, семьи последовали за гробами из церкви. Паркер осмотрела каждого. Мужчина, который, по ее предположению, был отцом Сабрины, прижал к себе жену, практически вынося скорбящую мать из церкви. Голос Джейни эхом отозвался в голове Паркер: «Не представляю, что должен чувствовать тот, кто потерял ребенка».

За родителями Сабрины шел парень, одетый в… нечто не для похорон. Его светлые, с оттенком бронзы волосы слегка падали на глаза и были взлохмачены, как у Брейди в тот день, когда он пришел к ней домой с Гасом. Должно быть, это брат Сабрины. Однажды она кратко упомянула о нем. Однако не говорила о его дурацком вкусе в одежде: фиолетово-желтая классическая рубашка с узором пейсли, классические брюки баклажанового цвета, канареечно-желтый жилет и галстук-бабочка в фиолетово-белую полоску. Паркер вытянула шею, чтобы разглядеть, идут ли в комплекте клоунские ботинки.