Когда я вгляделся в твои черты

«Я потеряла зарядку от телефона и пишу тебе сообщение сюда… Господин Йегер, я знаю, что вы первым его заметите. Не слушайте, пожалуйста, это для Эрена… — Её ласковый застенчивый смех. — Так вот, твоя мама сказала, что ты спишь, а я ужасно соскучилась! Сейчас уже почти ночь, но я всё равно приду, я ведь обещала! Просто не хотела будить. Не выношу тревожить твой сон: ты и без того вечно беспокойный и шебутной. Я, кстати, люблю это в тебе. Вот… Глупо так… Я вырядилась как кукла в платье, которое мне купили мама с дядей Мишелем. Тебе оно точно понравится, ты ведь обожаешь, когда на моей одежде цветы. Я знаю. В общем, жди. Через полчасика буду у тебя! Завари много чая. Я уже лечу! Лечу!..»

«Всего полчаса? И ты будешь здесь?» — только и спросил себя Эрен.

Он помнил ту ночь. Помнил, как до утра слонялся с Микасой по омытым тёплым дождём улицам. Тем самым летом. Летом, в которое он был счастлив. Эрен помнил белое платье с красными цветами и туфельки с ремешком вокруг щиколоток: Микаса с непривычки устала от каблуков и таскала обувь в руках до рассвета, причитая, что надо было надеть балетки. Полумесяц солнечного луча касался её щеки, а вокруг щебетали едва проснувшиеся птицы.

Но этого сообщения он не помнил. Оно не успело до него дойти: Микаса «прилетела» раньше.

Эрен отмотал запись. «Я, кстати, люблю это в тебе…»

Вновь надавил на кнопку повтора.

«…люблю…»

«…люблю…»

Открыл окно, впустив внутрь дыхание засыпающих цветов. Улицы были темны и непроглядны. Эрен сел на подоконник, поставив рядом телефон, и погрузился в обволакивающие грёзы.

«Сейчас уже почти ночь, но я всё равно приду, я ведь обещала!»

Вдалеке прокричал соловей. «Тоже, видать, кого-то ждёт», — по-детски решил Эрен, смыкая веки.

И он ждал её. Микаса непременно придёт. Она ведь обещала ему.

***

Армин предвкушал празднование Рождества в приятной компании лучшего друга: выходные в его загородном домике, где днём будут прогулки по любимым заснеженным местам, а по вечерам кино и приставка. Но когда Эрен сообщил, что хочет взять с собой Энни, радость Арлерта мгновенно испарилась. Он практически не общался с этой угрюмой богатенькой девицей, острой на язык и способной навалять даже разъярённым здоровякам, и искренне не понимал, как Эрен вообще нашёл с ней общий язык.

«К тому же она совсем не Микаса!» - сокрушался про себя Арлерт, тоскуя по минувшим денькам, когда поездки в его загородный дом с лучшими друзьями были чем-то привычным. Насколько мог он старался не говорить о них по телефону с Микасой и не упоминал в беседах с Эреном. Но боль от расставания близких людей не раз выбивала у него почву из-под ног и становилась причиной спонтанной хандры.

Армин молча ел имбирное печенье, пока Эрен и Энни заливались смехом, обсуждая общих знакомых из качалки. Он всё глядел в окно, на пробирающую до мурашек черноту небес и неуклюже повесившуюся на электрическом столбе луну: «Как я тебя понимаю, подруга!» - подумалось ему. В конце своих редких жестикуляций Энни клала руку на одеяло так, что касалась ею бедра Армина. Он вздрагивал от неловкости и слегка пятился в сторону. Его раздражала её милая улыбка: «Она такая покладистая только с Райнером и Эреном, а на деле сущая дьяволица! Ловко же ты прикидываешься хорошей, Энни, когда в других видишь стрёмных недоумков».

– Ты очень непривычный со стрижкой, - задумчиво произнесла Леонхарт, потрепав Эрена по макушке.
– Какой-то, не знаю… невинный, что ли.

– Чего?
– Эрен скривил лицо, тряхнув головой.

– С патлами самый что ни на есть чёрт! А со стрижкой вызываешь очень тёплые чувства.

– Хах, ну спасибо… Хотя, уверен, что к лету опять себя запущу и снова превращусь в чёрта.

Эрен рассмеялся ей в ответ, вскрыл пачку чипсов и заботливо протянул Армину, но тот не отреагировал: слез с кровати и утопал в прихожую.

– Эй, ты куда?
– позвал его Эрен.

– Вам, вижу, и вдвоём неплохо. Такое ощущение, что если отвернусь, ещё и трахаться начнёте.

Спешно одевшись, Армин не услышал, что ему бросили вдогонку, и вышел на улицу. Сделал несколько шагов по скрипучему искрящемуся снегу и уставился в непостижимую высь. Чернота - и звёзд не видать, лишь вдалеке, ближе к лесу, едва брезжила пурпурно-золотистая полоска. Чувство покинутости и ненужности овладело им до краёв, было готово пролиться скупыми слезами. Но на морозе не очень-то хотелось плакать, и Армин вдохнул поглубже ледяной воздух, чтобы успокоить нервы. Сзади раздались шаги. «Сейчас начнут обвинять меня в обидчивости», - с досадой решил Армин, пряча руки в карманах пуховика.

Друзья остановились рядом с Арлертом и ничего не сказали ему: просто вместе с ним глядели на небо. Поначалу от их молчания Армину было не по себе, но шли минуты, и его тревоги таяли в воздухе вместе с паром горячего дыхания. Эрен положил ему на плечо руку и ободряюще потрепал.

– Прости, что совсем о тебе забыли. Мы уроды, можешь нас четвертовать и закопать останки вон под тем вонючим сараем.
– Эрен кивнул в сторону соседского хилого сарайчика.

– О, нет-нет, я, если что, в эротических фантазиях Йегера не участвую! Никаких вонючих сараев, - запротестовала Энни.

«Мажорка без чувства юмора», - с осуждением подумал Армин.

– Но я согласна на то, чтобы ты как пострадавшая сторона выбрал фильм к ночному просмотру.

– Боже, Энни, зачем?..
– Эрен страдальчески стукнул себя ладонью по лбу.

– Я рад, что ты предложила!
– Армин вмиг оживился.
– Три вечера подряд будем смотреть «Властелина колец»?{?}[Кинотрилогия 2001-2003-х гг. выпуска от режиссёра Питера Джексона по одноимённому роману Дж. Р. Р. Толкина.] в режиссёрской версии.

Энни состроила неопределённую мину и одобрительно пожала плечами. Затем вновь поглядела в сторону леса, будто пыталась угадать, что же так сильно пленило этого чудаковатого зубрилу, который едва находил с ней общий язык. То тут то там стали зажигаться осколки серебряных звёзд, и их свет отражался в счастливых глазах Армина, по-мальчишески открывшего рот от восхищения.

– Что ты там такое необычное увидел?
– сухо усмехнувшись, полюбопытствовала Энни.

– Не необычное. Необыкновенное, - уточнил он.
– Я сейчас коряво скажу, но внутри теплится странное чувство, что вот небо высокое и тёмное, а лес и горы гигантские, но из-за белизны снега кажется, будто мы стоим внутри игрушечной коробочки, где никакие ужасы нас не достанут. От этой мысли так безопасно и уютно, что хочется свернуться клубком в сугробе под кустом, укрыться тяжёлым одеялом и заснуть…

– Ну да, странно, - ответила Леонхарт и всё-таки снова взглянула в сторону неба над лесом.

Просмотр кино затянулся почти до утра. К четвёртому часу ночи Эрен вовсю сопел, запрокинув голову и забыв достать руку из пачки с печеньем.

– Ему удобно?
– с беспокойством спросила Энни, поморщившись.

– А, так это у него классика!
– Армин махнул рукой.
– Мы с Микасой в шутку его Имхотепом?{?}[Армин ссылается на героя американского приключенческого фильма «Мумия» 1999-го года от режиссёра Стивена Соммерса.] называли в такие моменты, потому что Эрен всегда искусно прикидывается мумией, если просмотр его утомляет.