Когната

— Кто-нибудь, если он меня убить попробует, — заявила Когната, — тоже затруднение испытает.

— Не сомневаюсь, — сказал Максим Сергеевич, подсаживая ее на броню. — Тебя, наверно, так же трудно убить, как накормить до отвала.

— Да, — подтвердила Когната серьезно.

Они осторожно ехали на Вадике среди деревьев, но к полудню лес для него стал совсем непроходимым, еловым, и только и было куда сунуться, — так это на тропинку, вытоптанную по хвое.

— Ну вот, — сказал Вадик, — дальше давайте сами. Низкий поклон деревенским. Я тут недавно видел пацанву всякую, за грибами они в эту часть ходили. Решил на всякий случай не пугать, хотя с твоей девчонкой хотел поздоровкаться. Ничего она вымахала за лето-то!

— А я как раз все лето и не был у них! — признался Максим Сергеевич. — Всё какие-то другие дела отвлекали. Посмотрю!

— Если что, заворачивай к нам! — рявкнул танк на прощание и весело покатился обратно. В демонстративном шуме его двигателя слышалась едва различимая песня, которую Вадик напевал про себя без слов.

— Вы тут семьей обзавелись? — с иронией осведомился Константин, подразумевая неизвестную девочку. — Очень удобно.

— Даже не представляешь насколько, — рассеянно ответил Максим Сергеевич.

Костя сообразил, что ляпнул лишнего, поэтому примирительно сказал:

— Ладно, Максим Сергеевич, извините. Это явно не мое дело и…

— Да никакого дела нет, — улыбнулся из-за плеча проводник.

— А «Сергеевич» — это что? — внезапно спросила Когната.

После поездки она радостно бегала со своей обструганной палкой, сшибала листья с кустов шиповника и вроде бы не обращала внимания на разговор мужчин. Кто же знал, что она прислушивается к тому, что они там болтали.

— Это номен есть? — почему-то заинтересованно уточнила она.

— Не-е-ет, — протянул проводник, — это не номен. Это как бы указание, что моего отца звали Сергей. Вот я Максим, моего отца звали Сергей, и я получаюсь Максим Сергеевич. А Константин…

— А моего отца зовут Константин… — сказал Константин.

— Небогато у вас в семье с фантазией, — не удержался от колкости Максим Сергеевич.

— Есть такое, — согласился Константин. — У меня отец Константин Петрович, а дед Петр Константинович, а прадед снова Константин Петрович. Неизвестно, в общем, как долго тянется эта цепочка. На мне решили нарушить традицию и внести разнообразие.

Максим Сергеевич невольно издал звук, похожий на «хе!».

— И вот получается, что я Константин Константинович, — объяснил Константин Когнате.

— Тогда я Когната Фумусович есть, — поняла Когната.

Проводник заметно сбился с шага, да и Константин, хотя и представлял, что она может такое ляпнуть, тоже слегка споткнулся, но в целом не подал вида и поправил:

— Ты же девочка, поэтому ты Когната Фумусовна получаешься.

— Только, дорогая Когната Фумусовна, — сказал проводник, — ты же все-таки дракон с номеном, твое имя одно такое на целое поколение, тебе имени достаточно.

— Я, чтобы у меня отчество было, хочу, — сказала Когната уверенно.

— Мало ли что ты хочешь! — сказал Константин. — Ты и хлопушку хочешь взорвать, но я же тебе не даю, потому что хлопушка может пригодиться! Но одну, в принципе, можно и хлопнуть. Вряд ли их нужно больше, чем одну на бой.

«А если это не помогло, то привет!» — хотел он продолжить, но промолчал.

Глаза Когнаты загорелись нездоровым огнем, точно таким же, какой зажигался в глазах сестер — соседок по коммуналке, когда они были младше и добирались до спичек или видели, что отец купил на Новый год набор праздничных ракет.

Константин отстегнул хлопушку от кобуры, протянул ее Когнате.

— Вот здесь сдвигаешь пальцем предохранитель, или бросаешь, или пальцами посильнее сжимаешь — и все. Не боишься?

Когната закряхтела, загорелые пальцы побелели на корпусе хлопушки, но расколоть ее девочка не смогла.

— Тогда бросай посильнее о землю.

Когната бросила, но хлопушка только отпружинила от хвои, тогда девочка со всем возможным старанием топнула по ней. Послышался мягкий, уютный хлопок, и пространство вокруг заполнили кружащиеся блестки. Когната, отплевываясь от блесток, улыбнулась Константину.

— У тебя такое лицо есть, как будто ты как тогда давно был, когда ты исчез.

— Да, как тогда, — согласился Константин, надеясь, что удалось отвлечь девочку-дракона от идеи называть себя Когнатой Фумусовной.

Кажется, проводник наблюдал за Константином в этот момент. Константин поймал торопливо отводимый взгляд Максима Сергеевича и вроде бы заметил там что-то вроде неловкости и благодарности.

— Я есть хочу, — уверенно сказала Когната, стоило блесткам осесть.

— Поймай пока кого-нибудь, — посоветовал проводник и объяснил Константину: — Скоро и так придем, в привале смысла нет.

— А что это вообще за деревня такая? — спросил Константин. — Не с вампирами хоть? Не с оборотнями?

— Да просто осели тут некоторые после войны, кто не захотел возвращаться в мегаполис или в город. Дети в местную школу ездят на электричке, здесь есть в нескольких остановках деревня покрупнее, вот туда и ездят. Условно говоря, мы на полустанок идем, а ни в какую не в деревню, но так уж повелось, что все называют — деревня да деревня. Собственно, даже остановка электрички называется «Деревня».

— И как местные реагируют? Ну, не те, кто остался, а кто железную дорогу прокладывал, кто тут изначально живет?

— Да как-то, знаешь, спокойно. Нисколько не удивились, когда тут новый населенный пункт возник. Даже документов не спросили.

— Настолько все спокойно?

— Честно говоря, я иногда думаю уйти сюда и больше не возвращаться, — признался проводник. — Вот так примерно тут живут.

— Так хорошо?

— Ну да, — сказал Максим Сергеевич. — Знаешь, как в кино, когда показывают район города или деревню. Но кино не про борьбу за урожай, не про бывшего драконьего прихвостня, которого разоблачают, а про какую-нибудь любовь на фоне города или деревни. Будто и нет больше ничего на свете, кроме этих декораций, никого сверху. Но, надо сказать, у них все было довольно печально, прежде чем это благоденствие наступило. Они лет двести назад все ядерными бомбами разнесли, что-то у них такое было прямо, пострашнее, чем у нас. А сейчас в космос собираются лететь.

— Куда? — не понял Константин.

— К звездам.

— К морским? В океан? Или к значкам на гербах и флагах, которые, согласно геральдике, обозначают власть над разумными существами?

— А, ты ж… Эти штуки, которые ты вчера видел в небе, мелкие огоньки. Это звезды, — попытался объяснить Максим Сергеевич.

— Не похожи, — заявил Константин. — Это как такие маленькие точки в огромной радужке, которая на тебя смотрит, смотрит… У меня в детстве, когда болел, такой кошмар при температуре появлялся. А тут вживую, и вовсе не кошмар… Или когда в колодец днем камушки бросаешь и там искры блестят. Но никак не звезды.