Коготь и Кровь

– Конечно же нет, – тут же согласился зеленый. – Зато теперь у вас будет хорошее объяснение для тана Асано.

– Я не намерен перед ним объясняться, – мрачно заявил Ханиф.

Головы всех лисов повернулись к нему, в глазах читалось недоумение.

– Я намерен бросить ему вызов, – продолжил он.

– Но ты же не конунг, – прищурилась Тамоа и подалась назад, рука легла на рукоять секиры.

– Все верно, потому сначала я бросаю вызов тебе, – он абсолютно спокойно смотрел в лицо бывшей любовницы.

Дурой она не была, так что возражать или отговаривать не стала. Остальные агатары смотрели на него с надеждой и восхищением – Ханиф снова стал для них командиром и героем. Эдриг молчал с непроницаемым видом.

– Сейчас или дома? – только и спросила она.

– Когда отдохнем. Не хочу, чтобы ты сунула мне нож под ребро в дороге.

– Как скажешь, – медленно кивнула Тамоа и убрала руку с оружия. – Они тебя не смущают? – кивнула она на эльери, что разводили костры и обустраивали лагерь.

– Лишние свидетели не помешают, – проследил он за ее взглядом. – И нет, я не боюсь их вмешательства – подлость и низость не их конек.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась конунг.

– Бойню в темноте превосходящими силами.

– Это военная хитрость, – парировала она.

– Военная хитрость – заманить на свою территорию и дать бой. Ты же устроила бойню, не дав и шанса, – последовал жесткий ответ.

– Они убили дюжину наших, так что мы не убивали безоружных, – кажется, Тамоа искренне не понимала претензий.

– Их было десять, а вас сорок четыре. У них не было и шанса, – повторил он. – Старого конунга Фэлдор выманил в переулок и дал честный бой один на один. Есть разница?

– Потому они и не побеждают, – презрительно фыркнула конунг.

– Мы побеждаем? – с сарказмом уточнил Ханиф.

В ответ получил только напряженное сопение.

– Так это вы убили князя Фэлдора?! – в голосе эльери, того самого здоровяка с секирой, что едва не убил Ханифа на лодочной станции, слышались возмущение и угроза. Он как раз проходил мимо с охапкой хвороста, а Лисы не шептались, ничего странного, что он услышал.

– Она. Моего хирда с ними не было, – Ханиф поднялся, готовый защищаться и защищать своих лисов. – Но я выследил стаю князя. Если бы знал, что замышляет конунг, не стал бы. А сейчас я бросил ей вызов. Если хотите, приглашаю в свидетели.

– Мы же с вами противники, – удивленно заметил еще один эльери, подошедший на шум.

Противники! Вот это слово. Теперь Ханиф понял мотивы Тамоа. Много раз она называла эльери и другие народы Ковенанта врагами, он же считал их именно противниками. С врагом можно делать что угодно, на него не распространяется кодекс чести. Враг для Ханифа это тот, кто не прав, но эльери он таковыми не считал. У Ковенанта, как и у Ордена, была своя правда. Лис понимал их мотивы и уважал, считал их настолько же оправданными, как и причины драться для Ордена.

– Да, но вы нас не прирезали, хотя могли. И оружие вернули, – заметил он.

– Хах! Ладно, но это к ним вопросы, – махнул здоровяк в сторону Ксайрона. – Но поглядеть было бы интересно, как вы вопросы решаете. Ралнор! – повернулся он к костру, где сидели остальные эльери. – Тут у нас кое-что намечается.

Ханиф заметил, что и княжич отвлекся от разговора и обратил внимание на шум.

Наконец-то можно отдохнуть и разобраться в событиях этого дня – разобраться в себе. Ксайрон удобно прижался спиной к стволу дерева и прикрыл глаза. Пока тело набиралось сил, сознанием он ушел вглубь себя.

Как же все изменилось. Он понял это тут же, стоило оказаться в холле чертогов разума. Ксайрону открылся не прежний домик, полный игрушек, книг и всяких мелочей, важных мальчишкам и юношам. И не безличная коробка на три комнаты с подвалом, пристанище Рони. Тот ураган перемешал все. Сейчас Ксай стоял в холле настоящего дворца, пусть и не такого огромного, какие возводили драконы в реальности.

Широкая лестница из черного мрамора уводила на второй этаж, черный, начищенный до зеркального блеска, пол с серебристыми прожилками отражал стены цвета слоновой кости с резными барельефами и высокий куполообразный потолок. Мозаика стекла вместо стены за лестницей изображала сценки из его жизни. Весь холл заливал мягкий теплый свет, не оставляя места теням даже в самых дальних уголках. Вот только откуда он? Ксайрон огляделся, но не обнаружил ни светильников с кристаллами, ни люстры наверху. Свет просто был. Что же, ничего удивительного, это не материальное место, тут может быть все, что он пожелает. Все чему он позволит тут быть. Четыре двери, по две по правую и левую руку, вели в комнаты. Ксайрон знал, что за ними, но все равно решил зайти.

В первой комнате слева расположилась невероятно уютная гостиная с камином и широкой пятнистой шкурой с длинным ворсом перед ним. Кажется, такие животные существовали только в воображении самого Ксая. У окна стоял длинный диван и рядом круглый столик с фруктами и напитками – лимонад всегда оставался холодным, а чай горячим, фрукты свежими и сочными. Комната покоя и размышлений. Ксай улыбнулся – да, именно в такой обстановке ему приятнее всего думается, когда можно и походить, и полежать.

А вот следующая комната его удивила. Здесь стоял огромный стол, заваленный едой. Рядом с блюдами высокой кухни расположилась какая-то уличная еда, простые ломти мяса и соленья, кубки с дорогим вином чередовались со стаканами дешевого алкоголя. С минуту княжич смотрел на это, но потом понял – пятьдесят лет не прошли даром. У юного Ксайрона были одни вкусы, у Рони они изменились. Сейчас он снова стал полноценной личностью и ищет свои предпочтения, потому и на столе такой бардак.

Потому не удивился он беспорядку и в комнате… чего? Отдыха? Игр? Привычек? Ксай рассмеялся – построил, сам не понял чего. Разумеется, сейчас в голове полныйбардак, затем и пришел сюда – разбираться. В комнате по правую руку расположился бильярдный стол, но вместо кия и шаров на нем лежала шахматная доска с разыгранным дебютом. Когда-то он играл в шахматы с отцом, но сейчас уже не мог вспомнить названия начала партии. На стенах висели шпаги, мечи, сабли и прочее холодное оружие, причем вразнобой, а то и криво. Еще один признак поисков нового себя.

В четвертую комнату он даже не заглянул, знал, что там кабинет и тоже в полном беспорядке. Так кем же он стал?

Ксайрон взлетел по лестнице на второй этаж. Тут находилась библиотека с его знаниями и навыками, тесно переплетенными с чувствами, эмоциями и желаниями. Но путь лежал не в прохладный полумрак стеллажей, а на балкон. Отсюда открывался вид на сад и небольшую речушку, что брала начало у подножия дворца и бежала меж деревьев и кустов. Когда-нибудь она превратится в полноводную реку, а пока больше походила на широкий ручей.

Река – так Ксайрон представлял течение своей жизни. Вначале широкая, потом разделилась на два рукава – один нырнул под землю, другой потек дальше по земле – разделение на Ксая и Рони. Чуть дальше подземный ручеек вынырнул и потек рядом с первым по разные стороны продолговатого камня – пробуждение Ксая. И вот они воссоединились в один ручей. И тут же на его пути встал затор из веток и камней, нынешнее смятение.

Ксайрон спрыгнул с балкона и очутился у затора. Сломать себе что-то он не боялся, законы физики здесь подчинялись его желаниям. Он опустился на колено и попробовал откинуть самые большие ветки и камни. Не вышло, на их месте тут же образовались новые. Все верно, здесь все подчиняется его воле и желаниям, как и этот затор, представление о нынешнем состоянии. Убрать его Ксай сможет лишь разобравшись в себе. Отправиться в комнату для размышлений? Нет, она предназначена для решения внешних вопросов, сейчас же перед ним внутренний конфликт.