Кокон для души

— Даже твоим побратимам? — опешила я.

— Они знают. Подвеска защитит тебя от ментальной магии, принуждения, предупредит, если в пище яд. Достаточно только поднести ее к еде. Если артефакт разогреется, то в пище яд, если нет, значит, все нормально. Большинство слабых заклинаний будет поглощено вот этими камушками, — мужчина показал на изумруды, — так же, как и часть заклинаний средней силы.

— Спасибо. Уорн, а тебе не будет неприятно то, что я ношу подвеску твоей матери?

— Не знаю, — пожал плечами василиск, — сейчас твоя безопасность важнее того приятно мне или нет. И, Оля, завтракать с нами будет менталист. Его зовут Харт де Йонк, он сейчас помогает в деле поимке изменников. Он уже видел тебя, когда ты спала.

— Что? Менталист? Он читал мои мысли? — возмутилась я.

— Нет. Им запрещено, только с разрешения того человека, у которого будут читать. Или прочесть могут, если преступник, но, опять же, только с разрешения уполномоченных лиц. Когда ты так себя вела, мы решили…

— Что я из секты, где девушек мучили, — перебила я Уорна, — Амран говорил. И пригласили его?

— Да, я хотел, чтобы ты все забыла, о тех ужасах, или помнила, но смутно, не ярко. И еще, конечно, хотел найти подонков и убить. Но Де Йонк сказал, что ничего не может сделать. У тебя стоит блок. Думаю, это особенность твоего сознания, или, возможно, защита богини. Сейчас на тебе еще и артефакт, так что, никаких твоих мыслей он не услышит.

— А этикет? Я не знаю, как у вас принято…

— Я отпущу слуг. Все будет неформально, а ты и так ешь аккуратно. Пошли уже, а то нас там заждались.

* * *

Откровенно скажу, я волновалась. Что за менталист? Зачем он тут? Если бы на завтрак собрались только побратимы, мне было бы гораздо комфортней.

Когда мы с Уорном шагали по длинным коридорам, я решила прояснить один вопрос:

— А как быть с моей иномирностью? Думаю, если мы будем разговаривать, это всплывет. Я ведь не знаю ничего о мире, политической ситуации, моде. О чем еще принято разговаривать за столом?

— О политике обычно женщины не разговаривают, хотя бывает в редких случаях. Рано или поздно о твоем иномирном происхождении станет известно. Де Йонку говорить можно, все равно он под клятвой и ничего не расскажет. Кстати, всем, кто работает в поместье тоже можно говорить. Слуги и охрана не только под клятвой, но и договор заключили, так что можешь не опасаться. Что касается Харта, он неплохой менталист, но уж очень болтливый, поэтому, несмотря на его редкие способности, я нечасто привлекаю его к работе.

— Понятно, менталист-болтун при твоей работе может быть похуже, чем стихийное бедствие.

— Какое точное определение! — ехидно сказал Уорн, остановившись перед входом в малую столовую, — а еще он любопытен без меры. Харт, неужели ты думал, что я не распознаю слухач на пороге?

Специально для меня василиск вытащил из вазона в коридоре камушек серого цвета. Я хихикнула. Вспомнилось, как с помощью похожего девайса подслушала разговоры побратимов и придумала невесть что.

В столовой все было готово для завтрака. Большой стол, накрытый светло-голубой скатертью, заставлен десятком тарелок, пиал, чашек и маленьких салатниц. В комнате пахло свежевыпеченным хлебом и, кажется, лимоном. Побратимы и менталист уже сидели за столом, ожидая нас. Взглядом я сразу отыскала Раинеля, слова Уорна о том, что эльф едва не выгорел, очень обеспокоили. Для магов лишиться дара, видимо, ужасная перспектива, раз василиск так за него переживал. Раин выглядел уставшим: бледное лицо, слегка замедленные движения, синяки под глазами, но улыбнулся он искренне.

— Ольга, позволь представить тебе лорда Харта де Йонка, — ровным тоном сказал Уорн.

Первое слово, которое приходило в голову, при взгляде на менталиста — шалопай. Примерно моего роста, короткие каштановые волосы, любопытные карие глаза, подвижные брови и очень богатая мимика. Кого-то он мне напоминал. Кажется, какого-то американского актера.

— Очарован леди Ольга, — восторженно пропел Харт и подмигнул.

Сомневаюсь, что у них положено петь и подмигивать при представлении. Теперь я понимаю, почему Уорн советовал мне не загоняться с этикетом. Похоже, менталист и этикет — это несовместимые полярности.

Я присела на стул, услужливо отодвинутый василиском, а Уорн расположился справа от меня. Это послужило сигналом к началу трапезы. Амран сразу сграбастал большую салатницу, сначала смело положил себе, а потом Раинелю, даже не спросив у последнего, хочет ли он.

— А-а-а? — удивился эльф.

— Мясо стриха способствует восстановлению резерва, — наставительно заметил Амран.

— Но я уже выпил эликсир, — попробовал сопротивляться Раинель.

— Выпил, теперь закуси, — посоветовал здоровяк, подкладывая на тарелку какой-то каши.

Рыжий перестал спорить и принялся за еду. Я тоже решила начать с каши. В поместье прекрасный повар, все было очень вкусно!

— Уорн, — начал Харт, когда мы все немного утолили голод, — а это правда?

— Что?

— Ольга из другого мира, — это был не вопрос, а утверждение.

Раинель уронил вилку. Уорн повернулся к менталисту:

— Значит, слышал, — холодно проговорил он, — бесплатно сделаешь два десятка амулетов ментальной защиты.

— Да это грабеж! — возмутился Харт.

— Соглашайся, а иначе будешь тридцать штук делать, — серьезно посоветовал Лоран.

— Я согласен, — скоренько озвучил менталист.

— Кроме этого, — продолжил Уорн, — если еще что-то подобное брякнешь или поставишь любые следилки у меня в поместье, дорогу в мой дом можешь забыть.

Ого! Похоже, василиск очень зол. Харт как-то сразу поскучнел, но все же решил рискнуть:

— Но ведь… из другого мира. Да? — де Йонк смотрел на кого угодно, но только не на меня.

— Да, так и есть, — решила вмешаться я, пока Харт окончательно не довел Уорна. Василиск разрешил говорить об иномирности.

— Невероятно! Грандиозно! Избранная богиней из другого мира! — восхитился менталист, а потом попросил, — расскажи о своем мире. О богине, например.

Интересно, почему всех сначала интересует именно богиня? Вот если бы к нам попал человек из другого мира, его сначала бы спрашивали про магию, про существ, его мир населяющих, про традиции, а о вере в последнюю очередь.

— У нас в мире другие боги, я не поклонялась Орнии и вообще не знала о ее существовании. Никто не понимает, почему именно моя душа попала в кокон. Думаю, что произошла ошибка, но побратимы считают иначе.

— Ого! Ты ничего не знаешь об обрядах и ритуалах…

— Да! — согласилась я. — Вообще ничего не знаю, поэтому никак не могу быть избранной. Все же, считаю, что один из жрецов что-то намудрил, поэтому душа призвалась не та.

— Нет, что ты! Такое невозможно. Жрецы, чтобы там ни делали, не властны над душами, только богиня. Если душа попала в кокон, то только согласно ее воле. Значит, никаких сомнений в твоей избранности быть не может, — объяснил Харт.

— То есть, «Напилася я пьяна» можно было не петь, моя душа и так бы вселилась в тело? И жрецы, получается, не нужны?