Кокон

«Ты понимаешь меня лучше, чем хочешь признавать».

Джеймс не мог этого принять, но теперь его терзали сомнения. Он думал о каждом своем выборе, о своей жизни, о том, что всегда считал важным. Может, он обманывал себя? Может, он носил маску, играя роль детектива, который стремится к справедливости?

— Что мне делать? — вслух спросил Джеймс, даже не понимая, к кому от обращается.

Но никто никогда не даст ему этого ответа. Нужно было что-то делать… Найти решение, как быть дальше, где найти силы, чтобы двигаться вперед. Детектив понимал, что на вторых ролях ему не хватает воздуха, но и лидером быть — не для него. Это.. все это — не то, чего он хотел. Да, признание и слава теперь у него есть, но цена этого слишком высока. Готов ли он каждый раз платить ее, идти вперед, по головам, невзирая на ошибки? Сможет ли сбросить груз вины, как что-то лишнее, и идти дальше?

Нет. Не сможет. Это он уже понял на полученном горьком опыте. Ему нужно было исправить что-то, но не в мире, в себе. Но для начала надо выйти из дома и сделать то, что нужно было сделать уже давно.

Дорогу до департамента он специально выбрал витиеватую, чтобы миновать все возможные встречи со СМИ на пути. Удивительно, но никто особо не обратил на него внимания, учитывая, что он сейчас был одной из самых обсуждаемых фигур во всем городе и окрестных городах. В департаменте до него тоже будто бы никому не было дела, все настолько были поглощены работой… Ну или же у коллег хватило такта не лезть к нему в этот момент.

Билла в кабинете не оказалось, но это было и к лучшему. Никто не станет ему мешать или отговаривать… Первым делом он нашел бумагу и ручку, быстро записал все необходимое. В углу у стеллажа нашлась коробка с документами, но детектив быстро освободил ее, свалив бумаги на кресло.

Джеймс не стал разгребать весь тот хлам, что лежал на столе, лишь аккуратно выуживая личные вещи из ящиков.

— Сэвидж?

Джеймс нехотя поднял глаза. Картер вошел в кабинет без стука. Он выглядел более человечно, чем обычно, даже как-то устало.

— Рад, что вы наконец-то вернулись на работу.

— Правда? — сухо заметил Джеймс, продолжая складывать вещи. — Судя по новостям, вы отлично справляетесь и без меня.

— Бросьте, Джеймс, — он махнул рукой. — Сейчас расследование получило новый виток, нам не хватает рук. Нужно проводить следственные выезды, чтобы Миллер в точности показал: как и где он разделывался с жертвами, затем еще тонна бумажной волокиты…

— Если вы вдруг забыли, — оборвал его детектив, — то я решением суда отстранен от этого дела.

Дэвид замер, будто пытаясь осознать услышанное.

— Вы же это не серьезно, Сэвидж? — его брови выгнулись дугами.

— С чего вы взяли?

— Потому что это непохоже на вас… Это ведь то, чего вы так хотели, дело вашей жизни. Да любой другой бы отдал все, чтобы оказаться на вашем месте.

— Очень сомневаюсь в этом, агент Картер.

— Вы не можете все бросить вот так! — он сделал шаг вперед, не желая сдаваться. — Вы нужны этому делу, нужны городу… Неужели вы хотите, чтобы все это было напрасным? Чтобы он победил?

Джеймс раздраженно выдохнул. «Он уже победил!», — хотел было выкрикнуть детектив, но прикусил язык.

— Хотите знать, как победить этого монстра? — спросил он, не сдерживая своей язвительности. — Забвение. Вот чего он по-настоящему боится. Хотите победить его — заткните СМИ, сделайте так, чтобы имя Гэри Миллера забыли, как и всю эту трагедию. Эйберсвуд и так пережил достаточно потрясений, чтобы навеки запомниться всей стране только криминалом.

— Но вы — герой, символ этого дела. Кроме того… — Дэвид запнулся. — Миллер отказывается говорить с кем-то кроме вас. Он же упомянул вскользь, что возможно причастен к другим убийствам. Мы обязаны выяснить, в каких городах или штатах он мог совершать свои злодеяния. И выяснить, кому и как он продавал органы на трансплантацию. Столько работы…

— А, так вот в чем дело, — Джеймс скрестил руки и прищурился. — И стоило ли распинаться о всей этой возвышенной чуши, если настоящая причина, почему я вам нужен, — это быть игрушкой для Миллера, чтобы тот взамен давал информацию?

— Все не совсем так, Джеймс, — он откашлялся, собираясь с мыслями. — Я должен сказать... я ошибался в вас.

Сэвидж молча смотрел на Картера. Вот те слова, которые он так жаждал услышать из уст федерала с того момента, когда он прибыл в участок. Но теперь… теперь ему было все равно.

— Вы сделали то, что никто не смог бы, — продолжал Дэвид. Что-то внутри Джеймса подсказывало голосом Гэри, что и это извинение было не больше, чем красивой ложью, которой должны были польстить Сэвиджу. — Раскрыли это дело, несмотря на все давление. Ваша карьера только начинается. Я уверен, что вас восстановят и, разумеется, вы получите заслуженное повышение. Уверен, у вас есть все шансы стать таким же специалистом, как и я…

От этих слов по телу дрожью прошла волна отвращения. Детектив оглядел Картера с ног до головы. Все в нем — раздражающе непринужденная поза с руками в карманах, идеальный черный костюм и начищенные туфли, безразличное выражение, контрастирующее с его попыткой быть искренним, — вызывало отторжение, и теперь Джеймс понял, почему.

Картер был слишком похож на него самого. Был тем, кем Джеймс мог стать, если бы переступил через себя. Профессионал с холодной головой, уверенный в себе, пользующийся авторитетом… Тот, для кого работа – карьерная лестница, а не призвание.

Джеймс отвел взгляд. С фотографии в рамке на столе на него смотрели улыбающиеся жена и дочери. Он взял и закинул ее в коробку со своими скудными пожитками.

— Простите, Картер, — тихо сказал он, — но это уже не имеет значения.

Тот нахмурился, но не нашел, что возразить, когда Джеймс прошел мимо него с полупустой коробкой в руках. Наверное, он подумал, что это лишь временное помешательство, минута слабости, которую Сэвидж переборет и вернется. Это было бы разумно. Жаль только, Картер просчитался.

Кабинет комиссара тоже оказался пуст. Наверняка Чарли был на каком-то выезде или общался с прессой, как обычно. Жаль. Джеймс надеялся поговорить с ним лично, объяснить все. Быть может, он его понял бы. Ну что ж, значит, не судьба… Он оставил заявление на столе, на видном месте поверх кипы бумаг.

На рассвете Джеймс собрал чемодан и выехал из города прямо по Вестмор-роуд, оставляя Эйберсвуд позади. Он даже не обернулся, не посмотрел в зеркало заднего вида. Он не желал, чтобы город, в котором родился и вырос, остался в памяти таким… Джеймс, как никто другой, знал, что в воспоминаниях остаются только самые яркие впечатления. Сейчас он хотел, чтобы время стерло все последние события, как река стачивает острые грани камней.