Кокон

Миллер пожал плечами, словно это было неважно.

— Я прогуливался. Вечером здесь так тихо... Это помогает очистить голову. А то, что вы приняли за кровь, — всего лишь разлитое вино, детектив.

Джеймс заметил темные следы на рукавах куртки Миллера. А его руки — пальцы, ногти — выглядели так, словно он копался в земле.

— Что ты сделал с ней? — голос Джеймса дрогнул, но он быстро взял себя в руки.

Миллер посмотрел на него, а затем улыбнулся — спокойно, безмятежно.

— Вы всегда так напряжены, детектив. Возможно, в этом ваша проблема? Вижу, вы слишком... вовлечены.

Джеймс сжал рукоять пистолета, направив его четко в грудь Миллера.

— Последний раз спрашиваю: где она?

Миллер сделал шаг ближе, подняв руки, как бы сдаваясь.

— Вы все равно меня не поймете. Люди никогда не понимают. Иногда нужно... исправлять то, что испорчено.

— Ты гребаный психопат, — процедил Джеймс.

— А вы? — Миллер посмотрел на него, с интересом изучая. — Вы ведь тоже не идеальны, детектив. Разве нет?

Шаги за спиной Джеймса заставили его обернуться. Это был Митчелл, белый, как снежное полотно.

— Нашел? — спросил детектив, не сводя взгляда с Гэри.

Билл медленно кивнул. Вид у него был такой, словно он увидел призрака.

— Да, Джеймс. Я нашел.

Миллер остался стоять на тропинке, его лицо все еще сохраняло это спокойное, почти удовлетворенное выражение.

— Калина жива? Она в порядке? — нетерпеливо спросил Джеймс, но все внутри подсказывало ответ.

— Я… не знаю. Там столько крови… Я нашел только окровавленную одежду в ванной. Ее самой там нет.

Гэри усмехнулся.

— Где она?! — почти завопил Джеймс, сильнее стискивая рукоять направленного на мужчину пистолета. Он чувствовал, как руки дрожат, и дело было вовсе не в холоде.

Миллер лишь пожал плечами.

— Кто знает…

Холодный ветер, несущий запах реки, обжигал лицо Джеймса, но он этого не замечал. Его внимание полностью поглотил Гэри Миллер, стоявший на пристани с едва заметной ухмылкой на губах. Казалось, он наслаждался происходящим.

— Вы арестованы, Миллер, — голос Джеймса звучал твердо, но внутри все кипело.

Миллер хмыкнул, его взгляд был насмешливым.

— За что именно, детектив? Вы, кажется, так уверены, что я преступник, что забыли про доказательства.

— У нас достаточно доказательств, — вмешался Митчелл, направляя на него оружие. — А теперь руки за голову и на колени.

Гэри не двигался. Напряженное молчание длилось несколько долгих секунд, пока он снова не улыбнулся.

— Знаете, что интересно, детектив? — начал он, игнорируя приказ. — Вы так уверены, что разобрались во всем. А что, если вы ошибаетесь?

— Ты не первый раз пытаешься играть в эти игры, — сказал Джеймс. — И это не сработает.

Тот лишь склонил голову набок, словно задумавшись, а затем ответил мягко:

— Игра? — Гэри чуть приподнял брови. — Так ты это видишь?

Джеймс шагнул ближе к Миллеру, рука на пистолете дрожала от напряжения. Гэри стоял напротив, едва освещенный тусклым светом уличных фонарей. Его взгляд был спокойным, уверенным, и это лишь усиливало ярость Джеймса.

— Прекрати. Твои уловки больше не работают.

Гэри покачал головой, делая шаг вперед, навстречу детективу.

— Джеймс, ты столько времени охотился за мной. Гнался за монстром, которого сам себе выдумал. А сейчас, когда он стоит перед тобой, ты уверен, что я — это он?

Сэвидж сжал пистолет сильнее. Его внутренние сомнения вспыхнули, как костер, который он столько времени пытался погасить.

— Не пытайся запутать меня. Ты знаешь, что сделал, — произнес он, но его собственные слова звучали неубедительно.

Миллер усмехнулся и сложил руки на груди.

— Ты действительно так уверен? Ты никогда не думал, что тебя используют? Что ты — всего лишь пешка в игре, которую даже не понимаешь?

— Не слушай его, это же бред! — Билл уставился на Джеймса, который содрогался уже всем телом. — Мы же нашли все, что нужно… Кровь, следы… Ты же сам все видишь!..

— Да, Джеймс… Ты же сам все видишь, — вкрадчиво вторил Миллер. — Но видишь ли? Можешь ли ты доверять себе, своим глазам, своему разуму? Вдруг ты просто все сам придумал себе… в очередной раз?

Джеймс моргнул, слова Миллера вонзались в сознание, словно иглы.

— Хватит, — его голос стал тише, почти умоляющим.

Миллер шагнул ближе, его голос стал ниже, почти гипнотическим.

— А если это не я? Если это все — подстава? Что, если кто-то решил использовать меня как козла отпущения? Что тогда, Джеймс? Что если ты гонишься за миражом, в то время как настоящий убийца где-то смеется над тобой? Ты готов жить с мыслью, что совершил ошибку, которая разрушила жизнь невиновного человека?

— Заткнись! — рука Джеймса опустилась, он заморгал оттого, что морозный воздух раздражал глаза — он забыл, что надо моргать. Настолько сильно он был поглощен стоящей перед ним фигурой.

— Вот он ты, настоящий ты, — спокойно произнес Миллер. — Ты весь в ярости и в сомнениях. Ты хочешь выстрелить, потому что знаешь, что не справляешься. Ты чувствуешь это, верно?

— Джеймс, стой! — вмешался Митчелл, подходя ближе. — Не делай этого.

Сэвидж не отводил взгляд от Гэри, его дыхание становилось все тяжелее.

— Замолчи! — рявкнул он, его рука поднялась, снова направив пистолет прямо на Миллера.

Тот остался на месте, взгляд его был спокоен, почти насмешлив.

— Вот ты и показал свое истинное лицо, — тихо произнес он. — Ты хочешь стрелять не потому, что уверен, что я виновен, а потому что тебе нужно избавиться от этого бремени. От собственной неуверенности.

— Джеймс! — голос Билла донесся издалека, словно сквозь плотный туман. — Опусти оружие!

Но Джеймс не слушал. Все его мысли были поглощены единственным вопросом: «А что, если Миллер прав?» Этот вопрос терзал его с самого начала. Вдруг он снова ошибается? Снова выбирает неверный путь?