Коктейль из развесистой клюквы

Девица, которую содрогнувшаяся скамья основательно встряхнула, простонала что-то неразборчивое.

— Живая еще! — обрадовалась я, бросаясь к несчастной.

Мимо моего уха со свистом пролетела дубинка, лавочка снова ощутимо вздрогнула и заметно покосилась.

— Я те выстрелю! — зловеще пообещала Ирка, с еловой оглоблей наперевес двигаясь в обход скамейки.

"Маньяк" проворно удирал, свистя, как закипевший чайник, и бессмысленно размахивая пистолетом. Ирка гналась за ним, задрав дубину, как мухобойку. Скорость у них была равная, что не позволяло надеяться на скорое завершение погони. Я бы, впрочем, поставила в этих скачках на подругу, потому что преследуемый ею субъект не выглядел крепким и выносливым. Вдобавок он уже начинал кашлять и задыхаться.

Впрочем, дожидаться естественного окончания погони я не стала. Когда гонщики, ревя и чихая, пошли на пятый круг, я выставила ногу, не особо беспокоясь, кому она подвернется. Попалась Ирка! Споткнувшись, она с ускорением полетела вперед и в падении достала-таки своей дубиной притомившегося маньяка.

— Мама! — выкрикнул он, совсем как мультяшный Винни Пух перед приземлением с дуба в колючий куст.

— Мама, роди меня обратно, — глухо, в землю, проворчала Ирка.

Не обращая внимания на то, что ее грудь, живот и колени густо облеплены мокрой хвоей, она поднялась на ноги, в два шага приблизилась к поверженному «маньяку» и победно поставила ему на спину ногу в сапоге.

— Цирк, да и только! — воскликнула я.

— Весь вечер на арене дрессированные маньяки, — отозвалась подруга.

Она пошарила по карманам и обернулась ко мне:

— У тебя веревки нет?

Я попыталась припомнить, чем набита моя сумка.

— Есть моток вязальной пряжи, пятьдесят метров мохера. Годится?

— Моток мохера для чокнутого хера! — неприлично срифмовала подруга. — Давай! Я свяжу ему руки, пока этот псих валяется в отключке и не представляет опасности для общества.

Соорудив из красивой пряжи персикового цвета путы для «маньяка», Ирка перевернула психа на спину.

— Совсем еще молоденький! — сокрушенно заметила она, взглянув на румяное юношеское лицо с по-детски пухлыми щеками и приоткрытым ртом, в который тут же затолкала скомканный носовой платок.

Краешек батистового платочка с вышитой на нем милой розочкой свешивался из пасти усмиренного «маньяка», как татуированный язык. Ирка аккуратно расправила складочки кляпа и заботливо усадила свою жертву на лавочку.

— Ну, и что будем с ними делать? — спросила я, оглядев парочку на скамейке.

Девица еще не пришла в себя, «маньяк» уже был в глубоком нокауте.

Ирка оглянулась.

— Думаю, я смогу подогнать машину прямо сюда, — сказала она. — Стой здесь, сторожи голубков! Я быстро!

Ирка скоренько сгоняла за машиной, а я тем временем прикинула, что и в самом деле делать дальше. К тому моменту, когда в аллею вкатилась «шестерка» и Ирка, даже не попросив меня о помощи, самостоятельно перегрузила на заднее сиденье нашего «маньяка» и его жертву, план дальнейших действий вчерне был готов.

— Возвращаемся на прежнюю точку, — сообщила я Ирке первый пункт программы.

— Куда это? — не поняла подруга.

— К кондитерской.

— Зачем это?

— Так надо, — коротко ответила я, доставая свой мобильник.

— Кому это?

— Слушай, смени пластинку, а? — попросила я.

— Как это?

Я тихо зарычала и вперила взор в подругу. Нет, похоже, она не издевается. На самом деле ничего не понимает — морда озадаченная и несчастная. Ну, прям, двоечник у доски!

— Мы вернемся к кондитерской и там дождемся повторного появления Гиперборея, — объяснила я.

— А с чего ты взяла, что он вернется?

— Не перебивай! Слушай и вникай в ход моих мыслей. — Я на секунду замолчала, давая заявленным мыслям возможность выстроиться по ранжиру, и продолжила: — Мы уже решили, что Борька принял нашу спящую красавицу за меня, так? Главным образом, потому, что у нее в руках был конверт фотоателье. Теперь его у нее нет ни в руках, ни в карманах, ни в сумочке — я проверила, пока ты бегала за машиной. Вывод: конверт с фотографиями уволок Борька. Он посмотрит чужие снимки, убедится, что на них никак не отражен его личный вклад в искусство порнографии, и поймет, что перепутал бабу.

— И захочет ее найти, — подхватила Ирка.

— А мы ему в этом поможем, — кивнула я, набирая номер телефона Елены Роговой.

Ирка с интересом следила за моими действиями.

— Здравствуйте еще раз, — громко сказала я, заслышав в трубке знакомый женский голос. — Это снова я. Ждала-ждала вас в кондитерской, а вы так и не появились. Что-то помешало?

— Обстоятельства… — неопределенно ответила Елена.

— Обстоятельства — это серьезно, — согласилась я. — Но ведь и повод для нашей с вами встречи несущественным не назовешь, правда? Знаете, я все еще в кондитерской.

— Через полчаса буду, — коротко сказала Елена.

На том разговор и закончился.

— А Борька-то тут при чем? — спросила Ирка, дождавшись, пока я выключу трубку.

— Ты совсем думать не умеешь? Соображать же надо! В прошлый-то раз он ведь каким-то образом узнал о предполагаемой встрече в кондитерской: либо Елена сама ему сказала, либо он ее разговор со мной подслушал. Вполне вероятно, что история повторится.

— Так ты вызвонила на «стрелку» Рогову в надежде, что вместо нее прибежит Борюсик? — сообразила Ирка.

— Точно. Тем более что он, наверное, еще не успел далеко уйти.

Подруга поерзала на месте и оглянулась на бесчувственную парочку на заднем сиденье:

— А с этими что делать будем? С собой таскать, как багаж?

Я вздохнула.

— Не бросать же их на улице, правда? С другой стороны, оказывать им медицинскую помощь некогда. Я там, в парке, посмотрела их, пощупала — оба живые, дышат, пульс на месте. Думаю, пусть покатаются с нами, им это не повредит.