Кольца Анаконды

— Значит, пусть поработает. Выждем немного, а потом пусть поступит предложение.

— Смущает то, что он быстро входит в контакт и не боится говорить прямо, — с сомнением произнес непримечательный.

— Это твоя работа во всех сомневаться, — ответил Брукс. — Ты же проверял его. А что говорит прямо, так он имеет право, чего ему бояться?

— Проверял, чист. Даже знакомство с Филом случайно. Не люблю я случайности, но факт есть факт.

В тот же день я вернулся в Нью-Йорк. Было уже поздно, и я проехал домой. Войдя в квартиру, принял душ, включил кондиционер, так как за день квартира прогрелась, достал из бара мартини, налив на два пальца в стакан и положив в него кубик льда, сел в кресло.

Итак, первый реальный контакт состоялся. Теперь надо было снова ждать, хотя вероятность продолжения велика. У них были свои первоклассные специалисты, но Брукс был прав, что работая в одном направлении постоянно, перестаешь замечать мелочи, чего я себе позволить не мог. Я всегда внимательно слушал, замечая взгляды, жесты. Мне постоянно приходится анализировать все и всех, чтобы не потерять нить, при этом, не раскрывая себя, не задавая лишних вопросов, понять суть.

На другой день я рассказал Майклу о результатах встречи; он все понял и мы включились в рабочие будни.

8

Лето заканчивалось. Последние его дни были чудесными — тихими и спокойными. Над городом кротко сияло лазурное небо. Я ежедневно, еще с весны, по утрам гулял в парке, иногда даже и вечером. Я приучал возможных наблюдателей к своим привычкам, чтобы притупилось зрение. Гуляя, встречал часто одних и тех же лиц, с которыми даже стал здороваться. У меня были любимые места, где иногда сидел на скамейке, любуясь природой. Золотые краски покрыли кроны деревьев, и только когда придут первые морозы, их яркость померкнет, и время наложит свой тоскливый отпечаток на природу. Пока еще этого не было — я наслаждался.

За время, прошедшее со времени встречи с Бруксом, я съездил на неделю отдохнуть на океан. Не могу сказать, что я бездействовал, я собирал информацию о компаниях, людях. Общался строго по текущей работе. Привлекать даже потенциального человека к сотрудничеству не входило в мои обязанности, для этого существуют другие, на основании моих данных. Моя основная задача была — информация. Потенциальных носителей секретных материалов я выделял особо. Я начал работать и накапливая передавать информацию.

По устоявшейся привычке я дома ничего не хранил. Иногда посещал библиотеку, где на компьютере зашифровывал данные и отправлял, при этом не работал с одного и того же. Письма были обычные, никакой аббревиатуры. Ее наличие привлекает внимание. Просто переставлял слова, предложения и кто мог, тот понимал смыл. Иногда передавал записи через тайник. В этом случае я делал записи дома, но всегда их тут же убирал в магнитный контейнер и оставлял в нужном месте. Лично с курьерами не встречался. Личный контакт — слабое звено разведчика, каждый может притащить хвост и подставить другого «не засвеченного». Пустые контейнеры, которые я забирал, были безобидны. Обычная система безличных контактов с использованием тайников. Тайники были не только в парке, но и в крупных универмагах. Я, как и во Франции, имел несколько тайников и иногда оставлял информацию, в каком месте лежат данные.

И вот в один из дней мне позвонила Синди — жена Фила, и пригласила к ним в загородный дом.

— Что за повод?

— Лето заканчивается, — грустно произнесла она.

— Но наступает замечательная осень.

— Вот и разберемся. Так вы приедете?

— С удовольствием. Не присылайте машину, я от станции доберусь сам.

— Тогда ждем вас в субботу с утра.

Ну что же, подумал я, когда разговор был закончен, лишними подобные встречи не бывают.

В субботу от вокзала я добрался на такси до усадьбы Моррисов. Едва машина подъехала, как дверь открылась и на пороге возникла Синди.

— Очень приятно, что вы выполнили мой маленький каприз и приехали.

— Такие капризы выполнять приятно.

Обменявшись любезностями, она попросила отнести служащего мои вещи в ту же комнату, где я и был раньше, а меня пригласила на веранду. Когда мы вошли, то на веранде, кроме известных мне лиц: Стива и его жены Марты, сидела еще одна женщина.

— Познакомьтесь — это Жан. Вы знаете всех, — обратилась она ко мне, — кроме Риты. Это наша подруга.

Теперь я понял, что меня пригласили для знакомства. Ну как же! Мужчина и один, не порядок. Интересно, они долго подбирали кандидатуру или меня для нее? Судя по ее лицу, она тоже не знала, что будет приглашен мужчина, и все это промелькнуло в одно мгновение, но я успел его поймать. Рита сидела в плетеном кресле, но я заметил, что ростом она была не маленькая. На вид ей можно было дать от тридцати до сорока; когда она улыбнулась, то легкие морщинки сообщали, что она старше, чем когда лицо было спокойным. Уже потом я узнал, что ей тридцать семь. У нее были волнистые каштановые волосы, свободно спадающие на плечи, легкий загар, карие большие глаза, чувственные губы, высокая грудь под тонкой кофтой. Джинсы обтягивали ее ноги, и даже не знатоку было понятно, что они стройные. Во всяком случае, можно смело сказать, что такую женщину мужчины замечают сразу, хотя мужчины всегда обращают внимание на крайности: либо красота, либо уродство, среднего они не видят.

— Будем знакомы, — произнес я, и расположился в кресле напротив нее. — А где Фил?

— Он на работе, но скоро будет, — ответила Синди. — Кстати, Жан, а как ваша фамилия?

— Марше.

— Она как-то переводиться?

— Рынок.

— Ого! И что там на этом рынке? — смеясь, спросил Стив.

— У меня контрабандный рынок, — придав голосу таинственность, сообщил я им. — Там есть почти все.

— Почему почти?

— Душа все не вмещает.

— А любовь там есть? — спросила Марта.

Я вздохнул: — Любовь товар штучный, ее купить нельзя.

— А продать? — задал вопрос Стив.

— Не знаю, — ответил я, смеясь. — Никто не предлагал.

— А если предложат?

— Так ведь чтобы что-то продать, надо это иметь. Но я плохой торговец, даже если и будет не смогу продать.

— Это кто тут не умеет продавать? — услышали мы голос Фила. Он стоял возле двери.

— Да вот, Жан, говорит, что плохой торговец, — сообщила ему Синди.

— Это он плохой! Не уверен. Свои мозги он очень даже неплохо продает.

— Извини, Фил, уточнение. Мозги на вынос не продаю, только мысли. А вообще разговор шел о любви.

— Ну, тогда этот товар может прийти в негодность со временем. Ты как считаешь, Джесси? — обратился он к жене Брукса, которая стояла сзади него вместе с мужем.

— Ну что вы стоите, проходите, — не дала ответить ей, предложила Синди.

Они прошли и расселись на свободные кресла.

— Я считаю, что если товар испортился, то он с самого начала был негодный, с гнильцой. Как думаешь, Рита?

До этого Рита не вступала в разговор, и с интересом слушала диалог.

— Ну если ты имеешь ввиду мой опыт замужества, то соглашусь, — улыбнулась она, детской приветливой улыбкой, но глаза смотрели на меня.

— Рита, а почему ты, отвечая, смотришь на Жана? — ехидно спросил Стив.

— Не старайся Стив, не покраснею от твоего вопроса, не на шоу. А смотрю потому, как разговор зашел о рынке любви.

— Ну да, сейчас мы договоримся, о цене. Если есть спрос, значит должно быть и предложение.