Кольца Мирты
Шрифт:
Ведь он уже смирился раз, прожил. Уже утрамбовал внутри себя это отчаянное понимание и осознание, умер душой вместе с женой, оставив даже не разум — лишь какой-то отголосок своей прежней личности. Будто и правда те умертвия, что поднимают некроманты.
Но именно это и сделал Марен там, на террасе, так уверенно приводя факты, аргументируя то, что не осталось ни единого шанса на спасение Инди. Наверное, не замечая состояние Ройса за успешно-невозмутимым выражением лица, он каждым своим словом и проверенными в архивах историческими записями, крошил его нутро, убивая. И втаптывал эти осколки души Ройса в камни основания Храма. Безвозвратно, безнадежно…
Демоны
Ройс подскочил с твердой лежанки, заменяющей здесь кровати, в связи с переполненностью Храма. Метнулся в другой угол своей каморки — роскошь, отдельная комната! Все для Главы стражи внутреннего круга и мужа принцессы… Очевидно, будущего Канцлера при молодом Герцоге, пока Марти не освоится и не придет в себя в достаточной мере, чтобы полностью принять управление родным миром. Все понимали необходимость наместника, и как-то без обсуждений возложили эту роль на Ройса. Ему даже спорить шанса не оставили. Да и разве не его это долг перед погибшим Герцогом и собственной женой?
Мысли жгли каленным железом, заставляя задыхаться.
Налетел в темноте на грубо сколоченный, сделанный наспех, стол из досок, принесенный сюда днем, едва втиснутый в узкую комнатушку. Ругнулся сквозь зубы, проклиная саму Мирту и весь ее мир, чувствуя, как на ноги сыпятся свитки и книги, карты, которые изучали сегодня с Алексом и Трэвом. Тяжелые, местами подбитые железом, впивающимся в его плоть… А боли не ощущается. Мертвяки тем и ценны, идеальное пушечное мясо в битвах, что и при ампутациях продолжают сражаться…
А Ройсу саму сущность ампутировали, кажется. Чтобы лучше и отчаянней за наследника боролся теперь, не отвлекаясь на иное?
Будь проклята сама Пресветлая, если так! И вдвойне за то, что выбрала не его жену для проявления своей благодати!
С размаху ударил в стену кулаками, сбивая костяшки в кровь махом.
В этот момент Ройс ненавидел Марти… И гори оно пламенем, что ранее ему всегда был по душе этот паренек! В топку пекла любовь Инди к брату! И то понимание, что богиня изначально не смогла совершить иного выбора, вероятно. Будь проклято все!
Династия Правящего Дома Мирты не должна прерываться, это все понимали. И только Марти мог обеспечить прямую линию потомков, связанных с самой Пресветлой. Ни одна принцесса Мирты не рожала еще ребенка. Сила Пресветлой занимала все в наследнице, поглощала потенциал и саму женскую суть. И даже если богиня одаривала принцессу благодатью, никогда, ни единого разу у принцесс не рождались дети… Это не заботило его ранее, только сама жена, возможность быть с ней, делать Инди счастливой — имело значение для Ройса. И он благодарил в душе богиню за счастье, дарованное им…
Сейчас же — проклинал всем, что в нем осталось! Потому что Инди не была нужна Мирте настолько, как ее брат, так как не смогла бы продлить линию.
Какого проклятого демона он вообще позволил себе поверить, что ему может повезти?! Безродному наемнику из захудалого мира?! Почему вдруг решил, что провидение окажется настолько благосклонным?! Разве Ройс идиот? Или жизнь ему мало свое истинное лицо показывала?!
Но ничего из пережитого ранее, даже смерть брата, не могло и отдаленно сравниться с болью, раздирающей ныне суть наемника беспрестанно.
Ройс пылал изнутри гневом, яростью, ненавистью ко всем! Он ненавидел Марти, выжившего там, где умерла Инди! Проклинал Марена, нашедшего новый смысл в наследнике и предавшего память об Инди целесообразностью! Даже Алекса, полного теперь надежды
и воодушевления. И, что разрушало еще больше, он ненавидел своих верных друзей, вытащивших его и не позволивших Ройсу умереть вместе с женой!Но больше всего он ненавидел ту, что была напрямую повинна в гибели любимой — Катализу.
От ненависти к этой женщине его живот скручивало узлом. Вся его боль и безумное отчаяние выплескивались, находили «дрова» для сжигающего его пламени в этом изматывающем порыве отомстить, уничтожить, заставить содрогаться в таких же конвульсиях потери и боли!
И то, что он привык, до костей вбил в себя навык скрывать и прятать истинные эмоции и чувства от окружающих, лишь добавляло жара этому пламени, испепеляющему его изнутри.
Никто и никогда не понимал, эмоции какой силы обуревают наемника — это было залогом его выживания и успеха. Всех и всегда, даже сегодня, обманывала его невозмутимая маска. И Марен не уловил, не понял. Только Инди чувствовала и понимала его…
Ройс уперся разбитыми руками в узкую расщелину в скальной породе, очевидно, заменяющую здесь окно. На небе не было ни луны, ни звезд, холодные осенние тучи затянули все, скрывая любые проблески света. Хорошо для отрядов, которые они разослали в разведку… Но отчего-то эта тьма лишь больше усиливала его ярость и отчаяние, делая меру внутренней боли почти невыносимой.
Ройс задыхался все сильнее!
Резко ухватился за ворот рубахи, рванул, отрывая пуговицы… Бессмысленно. Воздуха в легкие не поступило больше. Ничего не помогало, проклятье! Но и это напомнило ему о жене и о том, как часто по ее «вине» ему приходилось поначалу латать собственные сорочки…
Втиснув кулаки в камень до того, что кожа начала сдираться уже из-за одного лишь усилия и давления, он закричал, пытаясь выпустить, выплеснуть наружу хотя бы частицу этого отчаяния!
Но из сдавленного горла, из скованной груди не вырвалось ни звука, один надсадный, глухой хрип, полный муки и боли…
Умертвие…
Ходячий мертвец, которого никак не упокоят в могиле рядом с той, кто значил для Ройса больше собственной жизни. И сколько бы разум не приводил доводов, что теперь у него есть цель и причина бороться, есть еще один веский повод отомстить, — облегчение не наступало. Он все так же пылал изнутри, практически ощущая, как это яростное пламя облизывает, пожирает, обугливает его кости и мышцы, выпаливая черные следы на кишках и внутренностях, в пепел превращая сердце…
Понимая, что не в состоянии сейчас находиться в замкнутом пространстве, иначе окончательно обезумеет; испытывая непонятное и невыносимое желание двигаться, Ройс выскочил в коридор, почти уверенный, что любой встречный увидит огонь, подтачивающий его разум… Однако коридоры и переходы Храма были пусты, а стражники… Что ж, он сам расставил посты и точно знал, как пройти, чтобы не попасться тем на глаза.
Вот только куда его несло непонятное, мятущееся ощущение боли и отчаяния? Куда подстегивала торопиться изгладывающая ярость? Храм нельзя было покидать. Рано проявлять себя, это разрушит весь план… И разум, несмотря на всю боль, сотрясающую душу и тело Главы стражи внутреннего круга, об этом помнил.
Тогда что он делает на пороге прохода? Того самого, который так недолюбливал, приводя жену в Храм?! Как оказался здесь? Для чего?
Ройс удивленно оглянулся, как только что очнулся от какого-то сна. Боль и ярость не стали меньше, но их пламя будто бы пригасло на мгновение, сбитое удивлением, как ногой сбивают угли жара…