Кольцо огня
Шрифт:
Гор ведь не мог сейчас сказать это на самом деле? Меня бросает одновременно в жар и в холод.
– Ты хочешь, чтобы я ей это передала?
– Будь так добра.
На мгновение Сет одерживает верх. Бойцы-джинны ревут и подбадривают Азраэля. Женщины встряхивают волосами и возбужденно перешептываются друг с другом. Наверняка придумывают, как заполучить этих мужчин в свои постели сегодня ночью. Я едва сдерживаю гнев и ярость. Девушка-джинн кладет ладонь на плечо Гору, и тот сначала подмигивает ей, а потом притягивает к себе. Более четкого приглашения ей не требуется. Она соблазнительно прижимается своим стройным телом к его.
– Ты трус, – цежу сквозь зубы и отворачиваюсь.
Что бы ни произошло дальше, не желаю об этом знать. Меня не волнует, кто выиграет гонку за благосклонность
Я ворочаюсь с боку на бок в стремлении уснуть, но ничего не получается. Каждый раз, стоит закрыть глаза, вижу Азраэля, который развлекается на мягких матрасах как минимум с десятью женщинами. Хотя десять – это даже для него наверняка перебор. Глубоко вдыхаю пропитанный ароматом цветущего жасмина воздух, но аромат ничуть меня не успокаивает.
Недавно ко мне заходил Намик, принес сообщение от Саиды. Утром после завтрака королева ожидает меня в библиотеке, желая узнать о том, что мне открыла Медея. С учетом недавно открывшейся информации спрашиваю себя, разумно ли честно ей все рассказывать. У меня создалось впечатление, будто каждый тут ведет собственную игру. Бессмертные сами постепенно перестают понимать, кто чей друг или враг.
Я вытаскиваю цепочку, которую дала мне Медея. Недавно я уже рассматривала ее в ванной, а потом снова спрятала под одеждой. Только Азраэль знает об этом подарке. До сих пор я никому ее не показывала и сама не могу объяснить причину. Ангел прав, утверждая, что она наверняка очень древняя. Медея на протяжении стольких лет скрывала ее в камне. На цепочке висит кулон. Это йинкс – волчок и магический артефакт, также называемый Колесом Гекаты. Он представляет собой плоскую серебряную пластинку, состоящую из соединенных друг с другом изогнутых линий. Промежутки между ними пустые, а в середине находится солнце с маленькой дырочкой в центре. Странно, что Медея сохранила это ожерелье. Может, в качестве предупреждения никогда больше не доверять мужчинам? Потому что это волчок, из-за которого она безумно влюбилась в Ясона. Афродита посвятила его в тайну использования йинкса и поделилась подходящим заклинанием. Так она предрешила судьбу Медеи. Если когда-нибудь встречу богиню лично, то скажу ей пару ласковых.
Я убираю цепочку обратно под майку. Завтра мы попробуем расшифровать послание Соломона, для этого мне понадобится вся концентрация. Может, немного помедитировать? Иногда это помогает, если я не могу уснуть. Йога тоже подошла бы, но тогда я снова начну думать об ангеле и о том, чем мы занимались в спортивном зале Пикстон-Парка.
Прежде чем я устраиваюсь как следует, от открытого арочного окна доносится шорох и скрежет, а затем на парапет приземляется Азраэль. Спрыгивая на пол, он издает тихий стон и встречается со мной взглядом.
– Еще не спишь?
– Очевидно же, что нет. А ты что задумал? Наброситься на меня, пока я сплю?
Волосы, еще влажные после ванны, которую он, судя по всему, принимал, распущены и рассыпаны по плечам. Длинная белая футболка открывает вид на его татуировки. Он в своеобразных спортивных штанах и босиком. Выглядит очень по-домашнему. В таком виде мы могли бы поваляться на огромном диване и посмотреть вместе какой-нибудь фильм. По крайней мере, в моих мечтах.
– Не подкидывай мне глупые идеи. На самом деле я сбежал от этих похотливых дамочек-джиннов. – Азраэль буквально ласкает меня взглядом. – После схватки они преследовали меня до хаммама.
Крылья исчезают, и ангел делает шаг вперед. Его поза при этом смотрится немного напряженной, но я запрещаю себе испытывать хоть малейшее сочувствие. Что посеешь, то и пожнешь. Никто не заставлял его драться с Сетом.
– Бедный ангел, они хотели потереть тебе спинку? – дразню я.
– Против этого я бы не возражал, но они нацелились не на мою спину.
Я сдерживаю приступ хохота, поскольку он явно не шутит, и в то же время испытываю невероятное облегчение.
– Кто же тебя от них спас? Неужели
коварный злобный Сет?– Я сам себя спас. Мне удалось убедить их, что не нуждаюсь в еще одной партнерше на ночь, ведь уже выбрал одну. Они немного расстроились, но отстали.
– Допустим. Тогда что ты забыл здесь?
Зеленые глаза вызывающе сверкают, пока он ковыляет к кровати.
– Мой выбор случайно пал на тебя.
– Забудь. – Повезло, что я целомудренно одета в шелковые штаны и майку. В свете свечей нежно-зеленая ткань выглядит почти прозрачной. Однако она гораздо скромнее, чем ночная сорочка из паутинки, которую сначала принесла мне Мириам. И которую Азраэль наверняка воспринял бы как предложение продолжить то, что мы не закончили в коридоре. – Лучше иди зализывай раны где-нибудь в уединенном уголке дворца, чтобы завтра снова притворяться неуязвимым.
На слове «зализывай» Азраэль прищуривается, но, к счастью, никак не комментирует. Просто преодолевает расстояние до кровати и падает на нее.
– Тебе нельзя здесь остаться, – шиплю я.
– Почему нет? – Он кладет одну руку себе на грудь. – Если ты выставишь меня за дверь, они накинутся на меня, словно стая гиен. Неужели совесть позволит тебе так поступить? У меня болит каждая косточка. Я забыл, как хорошо умеет драться Сет. У меня не получилось бы удовлетворить ни одну из тех женщин, и моя репутация серьезно пострадала бы.
Улыбка, которая играет на губах ангела, настолько очаровательна, что я готова поцеловать его, невзирая на дурацкое оправдание.
– Снимай футболку, – вместо этого требую я, и у него от удивления широко распахиваются глаза.
– Если бы я знал, что все так просто, пришел бы намного раньше.
Я сажусь и скрещиваю руки на груди.
– То, что я собираюсь для тебя сделать, будет чисто по-дружески. Тебе нужен массаж, чтобы завтра быть в форме.
– Ты сделаешь мне массаж? – В его глазах сверкают звезды.
– Это вполне приемлемая медицинская манипуляции. Я очень часто делала массаж Малакаю, а теперь у тебя есть возможность насладиться моими навыками. Только не жалуйся, если будет больно. Чтобы массаж помог, он должен быть болезненным.
Азраэль садится и стягивает футболку через голову.
– Так вот что тебе нужно. Хочешь меня помучить. Мог бы и сам догадаться.
На туалетном столике выставлен целый арсенал ароматических масел, которые джинны готовят сами. Я выбираю то, которое пахнет лимоном и бергамотом. Оно подходит ангелу. А когда снова поворачиваюсь, он уже лежит на животе, скрестив руки под головой и закрыв глаза. Зрелище, при виде которого любой скульптор расплакался бы от благоговения. Будь я уверена, что на нем надеты трусы, попросила бы снять и штаны, но не хочу лишний раз проверять на прочность самоконтроль. Обнаженный, Азраэль щелчком пальцев разрушит все мои защитные барьеры.
Я опускаюсь возле него на колени, растираю масло между ладоней и приступаю к делу. Мои пальцы прикасаются к шелку и стали, и я заставляю себя не просто очерчивать его татуировки и шрамы. Сначала глажу обеими руками бархатистую кожу, распределяя масло и отыскивая особенно напряженные места. Хоть ангел и без одежды, я не вижу основания его крыльев. Интересно, насколько сложно постоянно их скрывать? Когда я добираюсь до низа спины и провожу пальцами над поясом штанов, он тихо стонет. Этот звук отражается где-то у меня в животе, и я решаю сосредоточиться на шее, лопатках и руках выше локтей. Сначала надавливаю совсем слабо, но постепенно усиливаю нажим. Обхожу шрамы и тщательно разминаю каждый участок до тех пор, пока он не станет мягким под моими руками. Растираю одни места и постукиваю по другим, как показывала мне физиотерапевт Малакая. На самом деле этот вид массажа не должен быть эротичным, но чем дольше я прикасаюсь к Азраэлю, тем жарче мне становится. И дело не в усилиях, а в том, что моему телу ничего не хотелось бы сильнее, чем прижаться к мужчине каждой клеточкой. Я прохожусь кулаками справа и слева вдоль позвоночника, и ангел вздыхает. Предлагая сделать ему массаж, я не принимала в расчет, что со мной могут сотворить приглушенный свет, тихая музыка и полуголое мужское тело. Это была плохая идея, особенно с учетом того, что недавно произошло в коридоре.