Колдовская музыка

– Младенец ползает, – объяснила Тарани. – А три ноги – это когда в старости человек опирается на палку.

– Он разговаривает! – я не верила своим ушам. Чтобы такая громада отвечала нам…

– Что держится не на трех китах, а на музыке? – отчаянно импровизировала Тарани.

«БАРД».

– Сообразительная зверушка, – пробормотала я.

– Кто – он или я? – с подозрением осведомилась Тарани, сверкнув глазами.

– Оба. Продолжай, умница.

– Гм. Не уверена, что это будет загадкой, но нельзя ли спросить, как туда пройти?

«ПУТЬ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ МЕНЯ».

– Спасибо, – отозвалась я, зажимая уши пальцами. – Нельзя ли поточнее?

Он не ответил. Только смотрел на меня.

– Что превращает сфинкса во врата? – спросила Тарани, которая лучше меня разбиралась в тонкостях загадывания загадок.

«ИМЯ».

– Правильно. А как твое имя, многоуважаемый сфинкс?

Раздался звук, похожий на грохот катящихся камней. Что это – смех? Сфинкс смеется?!

«ЖУЛЬНИЧАЕШЬ, ДЕВОЧКА?»

Это были первые человеческие слова сфинкса.

– Мы должны отгадать его имя! – воскликнула Тарани. Что-то вроде «Сезам, откройся».

– Но это безнадежно! Откуда нам знать, как его зовут? Может, хоть намекнет? – вскричала я и была буквально сбита с ног ответом чудовища.

«МОЯ ПЕРВАЯ БУКВА – ТА, С КЕМ ЗНАКОМ МНОГО ЛЕТ, СО ВТОРОИ – О ДРУГОМ ГОВОРИШЬ ИЛИ ПИШЕШЬ, КОНЕЦ – ТОТ, КОГО ТЫ И ЛЮБИШЬ, И НЕТ, А ВСЕ ВМЕСТЕ ОБРАДУЕТ СЕРДЦЕ, ЕСЛИ УСЛЫШИШЬ».

Я встала с песка.

– Что ж, большое спасибо, – ответила я. – Сразу стало понятнее.

– Но он и вправду ответил! – вскричала Тарани. – Послушайте, девочки, это что-то вроде шарады, и мы должны ее отгадать! Ну-ка, думайте, с кем мы знакомы много лет? С друзьями? С родителями?

– Да не с кем, а С кем, – догадалась Вилл. – Первая буква – С.

– А вторая? О ком мы чаще всего говорим?

– Ну, наверное, принцип тот же, – предположила Хай Лин. – Тогда вторая буква будет О.

Тарани пальцем вывела буквы С и О на песке.

Ее косички подскакивали, глаза за стеклами очков сияли. Она любила отгадывать загадки. Наверно, для нее все происходящее было своего рода игрой.

– Нельзя ли поскорее? – поторопила я подругу, стараясь не грубить. – А то я уже по колено в песке. И ноги устали!

– А кого же мы «и любим, и нет»? – бормотала про себя Тарани. – Мальчишек, что ли? Или учителей? Не складывается. Должно быть что-то покороче.

И тут меня осенило. Я вспомнила своего младшего братишку – такого милого, но такого вредного!

– Тарани, это БРАТ! – вскричала я. – Нет, точно! Иногда я в нем души не чаю, а временами убить готова!

– Нет, это опять должна быть буква, – возразила Тарани. – Хотя… погоди-ка! Складывается!

На песке появилось слово СОБРАТ.

– Собрат! Друг! – торжествующе вскричала Тарани. – Многоуважаемый сфинкс, твое имя Собрат?

«ДА».

– Тогда… может быть, ты пропустишь нас, Собрат?

В ответ сфинкс не издал ни звука. Я почувствовала, что меня обманули. И к тому же я погружалась все глубже в песок. Собравшись с силами, я выдернула одну ногу, потом другую.

Хуже, чем на беговой дорожке в тренажерном центре, куда иногда ходит мама! Тарани чуть не плакала от разочарования.

– Прости, – всхлипнула она. – Я была уверена…

– Ты не виновата, – успокоила ее я. – Все равно надо что-то делать. У меня ноги подкашиваются, но если я сяду, то превращусь в горку песка, а если не сяду, то… то… – Я не знала, что делать. Плакать? Как же, поможет нам это…

– Но первую часть задания мы выполнили правильно, – настаивала Вилл. – Угадали, как его зовут. Нет, тут кроется что-то еще. Загадка решена не полностью. В чем же подвох?

Как хорошо, что я легко запоминаю стихи. Ну, почти всегда.

– А все вместе обрадует сердце, если услышишь, – продекламировала я.

– Все вместе – это слово СОБРАТ, – сказала Тарани. – Но я его уже произнесла. Мы его услышали. Что еще ему надо?

И тут Кид внезапно поднял голову.

Кажется, я знаю, – произнес он. – Эту загадку сочинили Старейшины Барда. А у нас на Барде говорят, что слово не услышано до конца, если его не произнесли в музыке.

– Произнести СОБРАТ в музыке? – переспросила Тарани. – Как это?

– Переложив его на звукоряд Барда, – объяснил Кид. – Вот так! – Он быстро написал на песке несколько знаков.

– Знаешь, я не умею читать такую музыку, – проговорила Тарани. – И для меня это всего лишь… каракули.

– Все очень просто, – ответил Кид. – По одной ноте для каждой буквы. Вот С, – он сыграл на гитаре ноту. – Вот О, – еще одна, более высокая, нота. – Б… Р… А… Т…

Получилась короткая причудливая мелодия – то вверх, то вниз, без настоящей плавности. И она не произвела никакого впечатления на сфинкса – он молчал, только ноздри раздувались.

Кид опустил гитару. Его плечи поникли.

– Безнадежно, – вздохнул он. – Они никогда не пустят меня домой. Сочинили загадку, которую невозможно решить.

– Нет, – возразила Тарани. – Это не в обычае сфинксов. Решение должно быть.

И вдруг я поняла. Не знаю, как это получилось – обычно я не сильна в такого рода вещах, но на этот раз я была уверена в своей правоте.

– Это не мелодия, – воскликнула я. – Если проиграть все ноты подряд, они не имеют смысла. Надо взять аккорд. Все ноты сразу.

Кид снова поднял голову. Его глаза оставались отрешенными, будто он прислушивался к своим мыслям.

– Верно, – отозвался он. – Здесь есть Гармония! – Он коснулся пальцами струн, но я положила руку ему на запястье.

– Нет, – возразила я. – Не играй на своей гитаре.

– Почему?

Я не знала почему. Знала лишь, что это как-то связано с теми болезненными нотами, какие он брал, стараясь стереть сфинкса из бытия. У гитары это получалось слишком хорошо. И я не хотела рисковать. Вдруг произойдет идет что-нибудь чудовищное?

– А как иначе? – спросил Кид. Потом коснулся ладонью лба и сам ответил на свой вопрос: – Ну да, конечно. Единственный способ произнести слово СОБРАТ в музыке – спеть его вместе, как положено собратьям, друзьям. В Гармонии. И как хорошо складывается! По одной ноте для каждого из нас.