Колдовская музыка

Но Кид…

Он все еще не выпускал из рук гитару, сжимал ее, как будто хотел отгородиться от остального мира. А в его серых глазах, широко распахнутых и серьезных, не было счастья. Только печаль, глубокая, неимоверная печаль и растерянность…

Глава 3 Безумие

Огнецветомания затопила Хитерфилд как лавина. Минуту назад никто не слышал об этом ансамбле. И вдруг он появился везде – по радио, в утренних новостях, в музыкальных магазинах, на плакатах. Больше никто не приклеивал на внутренние дверцы шкафчиков портреты Лайзы Т. Никто не носил футболки с изображениями «Космического Джема». Повсюду были только «Огнецветы».

Даже мои подруги-волшебницы не устояли.

– Эй, Корнелия! Не забудь ключи! – Я взяла их со столика в кафетерии и протянула ей.

– Ах да, спасибо… – проговорила она и подозрительно быстро потянулась за ними.

Я отдернула руку и повнимательнее всмотрелась в добычу. На круглом пластиковом брелоке красовалось лицо Кида.

– Ага, вот оно что! – воскликнула я. – Еще одна жертва заразной болезни! Несчастная девочка поражена страшным Огнецветным Безумием!

– Замолкни, – с трудом выговорила Корнелия. – Дай сюда!

Разумеется, я отдала ей брелок. Почти сразу. Ей пришлось только четыре раза пробежаться за мной вокруг стола. Когда она догнала меня, я успела открыть, что брелок таил в себе еще один секрет: если нажать на него, он наигрывал мелодию «Отныне и навек».

– Вот это здорово! – заявила я, переводя дыхание. Надо было погонять ее подольше. Щеки Корнелии пылали огнем.

– Я купила его на распродаже, – выдавила она. – Потому что он был совсем дешевый.

– Да, конечно. Не сомневаюсь!

– Тебе ли говорить! Думаешь, я не знаю, чей портрет ты приклеила изнутри на обложку дневника?

Настала моя очередь покраснеть.

– Это совсем другое дело. Я купила его потому…

– Потому что он дешевый?

– Нет, потому что… – Потому что на фотографии с автографом у Кида был такой же взгляд, печальный, потерянный. Но я не могла этого сказать. – Ну и что, если мне нравится его музыка? Разве это преступление?

Дальше стало хуже. Брелоки и подписанные фотографии были только началом. Вскоре все одевались и стриглись как «Огнецветы», а мальчишки приохотились таскать с собой дешевые пластиковые копии знаменитой гитары Кида. Временами казалось, что коридоры Шеффилдской школы населены двойниками Кида. Почему это произошло так быстро? Торговля всеми этими штучками разрасталась на глазах. И люди брали их нарасхват. Неудивительно, что улыбка Ала Гатора, когда он мелькал в выпусках новостей, становилась все шире и шире.

Многие мои однокашники бродили с отсутствующим видом, напевая про себя «Отныне и навек». С наушниками или без них. Прошел слух, что одного мальчика из Шеффилдской школы поймали в магазине на краже, потому что у него не хватало денег на новый альбом «Огнецветов», без которого он жить не мог. Две девчонки подрались из-за подписанной куртки Кида, и обеих исключили из школы на две недели.

Потом, через две недели после «Звездного Экспресса», ко мне подошла Кара и попросила о помощи.

– С Фионой творится что-то неладное, – объяснила она. – Не ходит в школу уже несколько дней, не отвечает на звонки. Боюсь, не случилось ли с ней чего-нибудь. Не сходить к ней со мной?

Я никогда не была у Фионы. До «Побрякушек» мы почти не знали друг друга. Но Кара учится в моем классе, она моя хорошая подруга, и в ее глазах читалась тревога. Конечно, я согласилась.

– Может быть, Хай Лин тоже пойдет с нами, – предложила я.

И в тот же день после школы мы втроем направились к дому, где жили Фиона и ее отец-бизнесмен.

Как только мы сошли с автобуса, нас чуть не смела оглушительная волна «Отныне и навек».

– Наверное, здесь. – Хай Лин показала на аккуратное белое здание с четырьмя зелеными балконами, выходящими на дорогу. – Музыка слышится оттуда.

Мы позвонили и дверь, но никто не ответил. Наконец на одном из балконов в нижнем этаже появилась женщина.

– Вы ее подруги? – спрос ила она.

– Э-э, да, – ответила я, не уверенная, что женщина будет рада услышать это. Она казалась очень сердитой, как будто ей все по горло надоело.

– Тогда будьте добры, заставьте ее прекратить этот грохот! Она не прекращает слушать эту музыку круглые сутки, а ее отец уехал в командировку. Она меня с ума сведет!

– Мы с ней поговорим, – пообещала я, – если вы нас впустите. Фиона, наверное, не услышала звонка.

– Неудивительно, – проворчала женщина и исчезла в доме. Через минуту замок на двери зажужжал, и мы вошли.

– Вверх и направо, – сказала Кара. – Если стучать очень громко, она услышит даже под музыку.

Мы постучали в дверь. Потом громко колотили, кричали, звали Фиону. Безрезультатно.

– Что дальше?

– Не знаю, ответила Хай Лин. – Она наверняка там. Может быть, не хочет никого видеть.

«Надо было взять с собой Корнелию», – подумала я. Под ее взглядом предметы двигаются, а замки открываются сами собой. Полезная способность. Мы с Хай Лин мало что могли сделать, не сообщая Каре и всем окружающим, что мы колдуньи.

– Ну, меня она увидит, хочется ей этого или нет, – решительно заявила Кара, раскрыла почтовый ящик и заглянула в его темное нутро. – Так я и думала, – пробормотала она. – У кого-нибудь есть ручка или проволока?

– Проволока? Что она хочет сделать – вскрыть замок?

– У меня есть ручка, – сказала Хай Лин, порывшись в портфеле.

Кара взяла ручку и сунула ее в почтовый ящик. Покопавшись немного, радостно воскликнула:

– Вот он! – и вытянула через щель длинную резинку, на конце которой болтался ключ. Кара вставила его в замок и открыла дверь квартиры. – Фиона! – позвала она. – Фиона, это мы.

Ответа по-прежнему не было. По крайней мере, за музыкой мы ничего не расслышали.

Где-то средь миров есть место для меня…

Слышались два голоса – кто-то подпевал Киду. Этот второй голос не мог принадлежать Фионе – надтреснутый, тусклый, он скорее скрежетал, чем пел.

По, как выяснилось, это все-таки была Фиона. Она сидела на полу посреди комнаты, оклеенной портретами Кида. Печальное лицо Кида смотрело на нас с подушек, с журнальных обложек. На Фионе была футболка с его фотографией. На коротких светлых волосах красовалась козырьком назад бейсболка с надписью «Огнецветы». Глаза были закрыты. По лицу текли слезы.

Место наших встреч, время для любви…

Хай Лин убавила громкость. Без пения Кида голос Фионы звучал еще страшнее. Хриплый, сорванный, переходящий в шепот. Но даже без музыки она продолжала петь, покачиваясь в такт ритму, который слышала только она. И это было самое дикое.

– Фиона! – окликнула Кара, опускаясь на колени. – Фиона, прекрати! – Она обняла подругу за плечи и сумела на миг остановить ее качание. Фиона открыла глаза.