Колдовской час
Шрифт:
— Добро пожаловать, — крикнула Джорджия, когда он открыл дверь, и через дверной проем хлынули невероятные запахи. Она стояла перед кухонным островом, мешая что-то в синей керамической миске огромной красной ложкой. К своему комплекту одежды она добавила красный фартук, а парадные туфли сменила на пушистые домашние тапочки.
Еда была повсюду. Кучи мяса на тарелках, миски с овощами на разных этапах приготовления, на соседнем столе два торта — один розовый, другой посыпанный кокосом.
«Как и вампиры, волки любят покушать. Это им в плюс».
Запах еды был сравним по силе только с разнообразием
— Джорджия, — произнес Коннор, целуя ее в щеку, — спасибо, что пригасила нас.
— Ты же член семьи, — ответила она. — И всегда пожалуйста. Что в бутылке?
— Первый стаут [25] «САЦ Индастриз», — ответил он. — Мы назвали его «Альфа Стаут».
25
Стаут (англ. stout) — тёмный элевый сорт пива, приготовленный с использованием жжёного солода, получаемого путём прожарки ячменного зерна, с добавлением карамельного солода. Первоначально варился в Ирландии как разновидность портера. Очень популярен в Великобритании и Ирландии.
«Ну, еще бы».
Джорджия выгнула узкую накрашенную бровь.
— Оно вкусное?
— Оно… необычное, — определился он. Я не могла с этим не согласиться, поэтому не стала оспаривать его слова. Но потом она посмотрела на меня, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы не отвести взгляд.
— Оно вкусное? — снова спросила она, прищурившись.
— Оно имеет сложную структуру.
Ее губы дрогнули.
— Поставь в холодильник или морозильник, что дальше по коридору, если его нужно быстро охладить. Кэсси наверху с малышом. Сходи поищи Уэса. Ему нужна помощь с «Триумфом». Кажется, что-то со стартером.
— Ладно, — ответил он, но взглянул на меня.
Я узнала этот блеск в его глазах. Он видел масло, болты и сталь и слышал мурлыканье хорошо работающего раритета. Еще я знала, что разделение труда в домах оборотней соответствует традиционным гендерным признакам: женщины готовят; мужчины ковыряются в машинах.
— Со мной все будет хорошо, — сказала я.
Коннор поцеловал меня в губы.
— Будь умницей. Если понадоблюсь, я буду снаружи. Позаботься о ней, — с ухмылкой сказал он Джорджии, а потом направился к двери.
Его не смутило, что он поцеловал меня на глазах у своей семьи или что оставил наедине с ними. Впервые я осознала, что он не просто «знакомил» меня со своей семьей в этой поездке. Он представлял меня им — своему лучшему другу, своим родственникам, своим (теоретически) союзникам. Он познакомил меня с семьей оборотней, чья жизнь, казалось, не сильно отличается от человеческой, с кланом оборотней, которые никогда не чувствовали себя комфортно в Стае. Он сказал им, кто я, вступился за меня и позволил мне постоять за себя.
«Эта поездка не полностью — возможно, даже не по большей части — посвящена инициации или монстру».
«Он представляет меня Стае».
«Это… начало».
От удивления и радости мое сердце забилось чуть быстрее.
— Что ж, — произнесла Джорджия, — ты можешь развлекать
меня историями о жизни большого города, пока я работаю над этим проклятым тестом.Мне пришлось моргнуть, чтобы вернуться в реальность и продолжить разговор:
— Я могу вам помочь, — сказала я.
Она посмотрела на меня, с удивлением приподняв брови.
— Вампиры умеют помогать?
— Да, по крайней мере, всякий раз, когда оборотни непредвзяты.
Джорджия засмеялась.
— Туше.
Я улыбнулась ей, она мне уже нравилась. Она была честна, несгибаема и прямолинейна. Я подошла к ней и заглянула в миску. В ней была масса рыхлого теста, оно было замешено, но его требовалось довести до нужной консистенции.
— Я могу его замесить, если вы хотите переключиться на что-то другое.
Она посмотрела на тесто, а потом с подозрением на меня.
— Ты знаешь как?
— Я училась в колледже во Франции. Я не умею печь, но учиться технике, скажем так, было не факультативом.
— Oh la la, — произнесла она нараспев, потом положила ложку и отошла от миски. — Приступай к делу.
Я оглянулась и увидела, что Коннор все еще стоит в дверях, скрестив руки на груди и наклонив голову, наблюдая за нами с веселым выражением на лице.
— Иди, — сказала я ему, и он, подмигнув мне, исчез.
Я освободила место на столе и осмотрелась вокруг, заметив ложку, погруженную в горшок с мукой, и высыпала немного на столешницу. Затем я наклонила миску так, чтобы тесто скатилось на муку, и принялась за дело, как меня учили. Сложила тесто пополам, надавила, чтобы растянуть, и снова сложила. Перевернула, повторяя эту процедуру до тех пор, пока тесто не стало однородным, а клейковина эластичной.
— Я так понимаю, ты еще не готова убежать от нас, — сказала Джорджия, подойдя к плите и достав серебристое блюдо для выпечки, которое шипело и издавало амброзийный запах запеченного мяса.
— Я выросла среди вампиров, — ответила я. — У меня невысокие стандарты.
— Умно, — произнесла Джорджия и переложила курицу — двух птиц с хрустящей кожицей, которая была почти полупрозрачной над засунутыми под нее травами — на большое белое блюдо. Мне пришлось потрудиться, чтобы не протянуть руку и не схватить кусочек.
Я осознала, что не единственная, кто заинтересовался окружением. Возможно из-за еды, возможно, из-за магии, которая пропитала хижину, проснулся монстр.
Я захотела пройтись по комнатам, ощущая магию, лаская зарождающуюся силу. «Не сейчас», — мысленно сказала я, желая, чтобы он оставался на месте. Первое правило монстра — не позволять посторонним видеть монстра, тем более, что Джорджия уже кое-что видела.
Но монстр считал, что его уже достаточно потеснили, и он не хотел снова отступать. Не тогда, когда магия была настолько соблазнительной. Он боролся со мной за доступ, пытаясь затолкать мое сознание подальше, чтобы он мог занять мое место.
— Расскажи мне о себе, — попросила Джорджия, пока я молчаливо боролась, не в силах произнести слова.
Я смотрела на тесто, замешивая хлеб, складывая, складывая, складывая, как будто каждая складка и переворот могут ослабить монстра.
«Я позволила ему дышать», — подумала я, чувствую нарастающий гнев. «Я дала ему место. И это благодарность, которую я получила».