Колдуны и герои

– Надеюсь, он тебя не разочарует, – мрачно сказал Плачущий. – А ты не думал, что обманули, когда сказали про магию, которая может тебя убить?

– Вряд ли, – сказал Ланс. – Просто ни Смеющийся, ни твой учитель не были достаточно хороши.

– Алый Ястреб был одним из лучших…

– Не сомневаюсь, – сказал Ланс. – Но дело даже не в нем. Дело в вашей магии вообще. Магия, которой тебя учили, это искусство.

– Разве существует какая-то другая магия?

– Магия превращается в искусство, когда в мире ее становится слишком мало, – сказал Ланс. – Это естественный и неизбежный процесс. Максимум приложенных усилий и минимум результата.

– Я снова перестаю тебя понимать.

– Ты уверен, что был учеником чародея? – поинтересовался Ланс. – Твой учитель не рассказывал тебе истории о великих магах древности, которые могли творить невероятные вещи? Поворачивать вспять течение рек, двигать горы…

– Эти истории мне рассказывала моя няня, – сказал Плачущий. – И назывались они сказками.

– До того, как превратиться в детские сказки, они наверняка были легендами, а легенды никогда не возникают на пустом месте, – сказал Ланс.

– Но они преувеличивают. С годами каждая история обрастает тысячей подробностей, которые делают ее более красочной, и уже спустя несколько веков никто не может сказать, что есть правда, а что – вымысел тысячи рассказчиков.

– Если легенда гласит о человеке, сдвинувшем гору, стоит допускать вероятность, что на самом деле гора все-таки двигалась.

– Или речь идет всего лишь о крупном обвале.

– Хорошо, пойдем другим путем, – сказал Ланс. – На столе лежит твой кинжал. Сделай с ним что-нибудь при помощи магии.

– Что?

– Что угодно.

– Что вообще можно сделать с кинжалом при помощи магии?

Ланс вздохнул.

– Заставь его пролететь через каюту и воткнуться в дверь. Нет, лучше в деревяшку над дверью, а то вдруг в коридоре кто-то стоит.

– Мне понадобиться какое-то время, – сказал Плачущий.

– Сколько угодно, – сказал Ланс. – Действуй.

Следующие пять минут Плачущий бормотал себе под нос и чертил пальцем какие-то невидимые Лансу формулы. Когда из его глаз покатились первые слезинки, он сообщил Лансу, что готов.

Ланс дал отмашку на эксперимент. Плачущий произнес короткое заклинание, воздел руки и кинжал приподнялся на несколько сантиметров над столом. Плачущий повторил заклинание, повел руками, слезы лились из его глаз уже ручьем. Кинжал воспарил на высоте человеческого роста и рывками, со скоростью смертельно больного одноногого инвалида, пересек каюту.

Ткнув острием в указанную Лансом доску над дверью, кинжал упал на пол. Плачущий вытер слезы и выступивший от напряжения пот на лбу.

– Неплохо, – сказал Ланс.

Плачущий вернул кинжал на исходную позицию.

– Магия – это возможность манипуляции окружающим миром, – заявил Ланс. – Кинжал есть часть окружающего мира. Ты только что заставил кинжал полететь, не прикасаясь к нему руками. Как ты это сделал?

– Мне известны вес и форма кинжала, я знаю, из какого металла он выкован, – сказал Плачущий. – Я знаю место, где он лежал, и я видел место, куда он должен был попасть. Я постарался совместить в своем сознании эти два места и придать кинжалу энергию для полета.

– Говоря простым и грубым языком, существуют два вида манипуляции предметами, – сказал Ланс. – Есть способ, который применил ты. Ты попытался уговорить предмет сделать то, что тебе надо. Это искусство.

– Да, – сказал Плачущий.

Ланс, не вставая с кровати, повел пальцем.

Плачущий толком и не понял, что произошло. Мгновение назад кинжал лежал на столе, и вот он уже торчит из стены над дверью, и лезвие его вибрирует после броска.

– А еще можно заставить предмет сделать то, что ты от него хочешь, – сказал Ланс. – Для этого нужна сила. Так оно и в жизни. Те, у кого нет силы, убалтывают других людей. Те, у кого сила есть, принуждают их к повиновению.

– Я мог бы повторить этот фокус, если бы ты дал мне еще немного времени, – сказал Плачущий.

– Не сомневаюсь, – сказал Ланс. – Но дело в том, что мне время не нужно.

Он щелкнул пальцами. Кинжал покраснел, затем побелел и каплями расплавленного металла обрушился на пол. Балор показал Лансу неплохой трюк, грех им не воспользоваться.

Доски начали тлеть. Ланс вылил на них воды из кувшина, предназначенного для умывания. К самому кувшину он, разумеется, не прикасался.

– Когда мир еще молод, в нем много магии, – сказал Ланс. – Люди, которые умеют ею пользоваться, творят вещи, про которые потом слагают легенды. Выступают в одиночку против целого войска, возводят города за одну ночь, двигают горы. Это стадия силы. Но со временем магия начинает покидать мир, и для достижения меньших результатов приходится использовать больше усилий. Ритуалы призваны экономить магическую энергию, которой в стареющем мире становится все меньше и меньше. Использовать по максимуму то, что есть. Это период искусства, и сейчас ваш мир переживает именно такой период. А в мире, откуда я пришел, закат только начался, и магия все еще оставалась силой.

Плачущий мгновенно нашел изъян в этой логике.

– Но теперь-то ты здесь, – сказал он. – Значит, ты должен быть ограничен законами нашего мира.

– И так наверняка было бы, если бы я не носил с собой свой источник силы, – сказал Ланс, хлопнув себя по правому запястью.

– Ты можешь двигать горы? – поинтересовался Плачущий.

– Пожалуй, нет.

– Жаль. А что случается с миром потом? Когда заканчивается период искусства?

– Потом мир живет без магии, – сказал Ланс. – Как правило, к этому времени люди уже придумывают, чем ее заменить.

– Заменить магию?

– Я долгое время жил в мире, где кареты ездили сами по себе, без лошадей, где корабли плавали по морю без гребцов и парусов, а другие корабли летали по воздуху. Люди там могли разговаривать друг с другом, находясь на разных континентах и видеть события, происходящие далеко от них. И во всем этом не было ни капли магии.

– Невероятно, – выдохнул потрясенный маркиз Тилсберри. – И то способен описать, как это устроено, чтобы мы могли повторить их путь?

– Не могу, – сказал Ланс. – Все это устроено очень сложно, и в том мире я не владею умением создавать все эти вещи. Я могу ими только пользоваться. Еще я могу изложить общие принципы, но, во-первых, они вам вряд ли помогут без соответствующего развития технологий, а во-вторых, есть шишки, которые вы должны набить сами, без посторонней помощи.

– Наверное, ты прав, – согласился Плачущий. – От всего этого у меня в горле пересохло.

– Вино и кубки под столом, – сказал Ланс.

Глава восьмая. Совсем не круиз.

Плачущий был волшебником, а значит, обладал определенной гибкостью ума. Было видно, что ему трудно до конца поверить в рассказ Ланса, но в итоге он все-таки поверил. К этому времени уже сам Ланс начал задаваться вопросами, а зачем он вообще все это рассказывает. Наверное, у него слишком долго не было собеседника, которому можно рассказать правду и который способен сию правду принять.