Колхозное строительство 5

— За книги перевод во Внешторгбанке лежит. Сможешь выцепить у них, или мне к Гарбузову идти?

— Сходи, Пётр. Я с ним если и не на ножах, то и не кумовья мы.

— Схожу. Нужно поторопиться. А, ещё вот какой нюанс! Администрация стадиона может не продать столько билетов русским на футбольный матч с их сборной.

— Добудем.

Добыли. Потом Гречко рассказал.

Приехал за билетами целый генерал, и с собой взял десяток офицеров поздоровше. Пришли к директору стадиона.

— Cokoliv soudruhum voj'akum? (Чего угодно товарищам военным?)

— Воякам? Да, воякам. Билеты на игру.

— О, v'as deset lid'i. (О, вас десять человек.) Сейчаса. Бистро.

— Стой, торопыга. Капитан, переведи. Восемнадцать тысяч билетов надо. И лучшие места.

Выслушал директор перевод и сел назад на стульчик.

— To nen'i mozn'e! (Это невозможно!).

— Можне? Можно — так давай. Вот гроши, — и чемодан с деньгами на стол.

— Не можне! — директор за голову схватился.

— Ты, бл…, не юли. Сам сказал — «можне»! Билеты гони. Капитан, переведи.

— Neh'adejte se, je dnes nerv'ozn'i. (Не спорьте, он сегодня нервный.)

— Нервозный, мать твою, — зарычал генерал.

— Не можне…

— Майор.

Майор достал Макаров из кобуры, покрутил в руках и навёл на директора, потом поднял ствол и сделал вид, что убирает пистолет назад в кобуру, но в последний момент навскидку выстрелил в кубок, что стоял на полочке в кабинете. Помещение небольшое. Грохоту-то.

— Мать твою, ты чего творишь? — заорал генерал.

— Случайно, тащ генерал.

— Эй, вылазь давай. Это он случайно. Накажу в расположении.

Директор вылез из-под стола такой же зелёный, как и сукно на нём.

— Zavol'am policii.

— Милицией угрожает, товарищ генерал, — перевёл капитан.

— Майор.

— Доставать?

— Deset tis'ic…

— Восемнадцать. Майор.

— Ctrn'act.

— Это кого ты, ссука, нахрен послал?!

— Он, четырнадцать говорит, тащ генерал.

— Восемнадцать. Майор.

— Budete toho litovat, budu si stezovat na vl'adu. (Вы об этом пожалеете, я буду жаловаться в правительство.)

— Похрен. Нам твоё влади не влади. Это мы ещё лютовать не начали.

— Он говорит, что пожалеем.

— От ведь братушка! Грозится! Майор, застрели его. Может, его заместитель сговорчивее будет. Переведи, капитан.

— Дадим, дадим, — директор, вновь увидев пистолет в руке майора, замахал руками.

Потом он убежал и вернулся с кассиром и бухгалтером. Часть билетов уже была продана, и ограниченному контингенту советских войск в Чехословакии досталось только шестнадцать тысяч восемьсот билетов.

Уходили уже, и дверь закрыли, и послышался генералу вопль шёпотом: «Еще ческа не сгинела». Да нет, послышалось. Это же Польска всё гниёт-гниёт и не сгниёт.

Событие сорок восьмое

А что вы все взъелись? Вы же рады, когда пораньше закончили работу, и начальник отпустил домой. Рады же? Ну и футболисты рады.

Эдуард Стрельцов в самолёте получил место у прохода. Жаль, конечно, что нельзя посмотреть в иллюминатор, но с другой стороны… Да, именно, с другой стороны прохода сидел Юрий Гагарин, а дальше — этот непонятный министр сельского хозяйства, который и возглавляет Советскую делегацию.

Ни с тем, ни с другим Эдуард знаком не был. Оба ему кивнули, усаживаясь, а потом заговорили о самолётах и опрыскивании полей. Впрочем, министра он уже два раза видел. Первый раз — на том чудовищном матче в Остраве с чехами, когда играли за попадание на олимпиаду в Мехико. Тишков тогда зашёл в раздевалку в перерыв и спросил, как самочувствие. Народ вяло «ничегокнул».

— Давайте-ка я вам в нос аэрозоль пшикну. Он прочищает дыхание, — и, не дождавшись разрешения или согласия, подошёл к Сабо и пшикнул ему из балончика в нос. Потом — Валерке Воронину. Следом — этому чёрт знает откуда взявшемуся громадному немцу Крайше, ну, и ему потом досталось.

Дышать и вправду стало легче, эвкалипт чувствовался, и мята.

На сборах перед матчем, куда приглашения Стрельцов и не ждал, как раз с немцем первый раз увиделся. «Опять что-то вокруг тебя, Эдик, заплетается», — сказал он себе тогда. Стрельцов на сборную уже почти рукой махнул, а тут вызов неожиданный — да не позвонили или через тренера передали, а сам Якушин пришёл и позвал в команду.

Пополнение удивительное. Воронин объявился! Он ни с того ни с сего вдруг исчез из «Торпедо», и никто ничего не знает, а тренер не говорит. Типа, после сами узнаете. Сабо тоже из Киева пропал. И что оказалось?

Воронин, Сабо и бывший форвард дрезденского «Динамо» Крайше играют сейчас за дворовую команду на первенстве области. Лидируют, конечно. Ещё бы — ведь в этом Краснотурьинске кроме них ещё и Понедельник, и воспитанник московского «Локомотива» Анатолий Кожемякин, что уже дебютировал за молодёжную сборную. Обнаружились там и двое бывших торпедовцев — Владимир Хомутов и Юрий Хромов. Если к ним добавить ещё и парочку динамовцев: Станислав Воротилин из «Динамо» (Москва) и Нодари Майсурадзе — тоже из «Динамо», но тбилисского, то получается совсем не команда уровня первенства области. К тому же ещё и Свердловской, где даже слово футбол пишут с ошибками.

Матч был страшным. Уже к двадцатой минуте чехи вели 2:0, к тому же игра у сборной СССР просто разваливалась. Кое-как отбились ещё от нескольких мячей — у противника же всё получалось, словно моторчики им в задницы вставили. А вот после перерыва игра преобразилась. Вышедший на замену вместо Виктора Аничкина, которого грубо срезал какой-то Хагара или Гагара, немец Крайше буквально через пару минут сделал эту Гагару птицей нелетающей. Его даже с поля на носилках унесли. Крайше получил жёлтую карточку — судья решил, что эпизод игровой, просто чеху не повезло. Проходит ещё пара минут, и немец получает красную, а с поля под руки выводят нападающего чехов Яна Чапковича. Дальше играли уже десять на десять — и мы и они уже по единственной разрешённой замене сделали. Дальше отличился Сабо, тоже красную карточку заработал. Вынес с переломом ноги полузащитника Ярослава Поллака, того, что первый мяч в ворота СССР забил. Играть остались вообще девять на девять.

Стало ли лучше? Да чёрт его знает! Но одно точно: чехи стали играть очень аккуратно. Поняли, что это в ответ за подкат, из-за которого пришлось покинуть поле Аничкину. А ещё Эдуард почувствовал, что силы-то есть! Идёт уже половина второго тайма, а он даже не запыхался. Прочистил ему нос министр, да и остальные ребята приободрились. Чехи же начали сдавать.

Они сначала отдали почти без боя середину поля, а потом и вовсе отошли к воротам. Да, и правильно — куда им ещё забивать? И так два безответных мяча. При двух забитых чехами на чужом поле СССР теперь устраивала только ничья два-два — ну, или победа. Пока же подойти к воротам не удавалось. Грамотно все подходы перекрыли, да и народу у ворот густо насеяно. Не протолкнёшься.