Коллекционер ночных бабочек
Шрифт:
– Спасибо, уберегла! Зато сейчас приятный сюрприз получился!
Она понимала, что злит его не сам факт «измены» – ведь они тогда расстались и, предположительно, навсегда. Нет, для него гораздо более важно доверие. Вот на чем он обжегся с первой женой! Вика знала об этом, подозревала, что небольшое «потепление» в отношениях с Сальери может его оскорбить. Она решила, что молчание будет лучшим решением, ему ведь неоткуда узнать правду!
Оказалось, есть откуда. Порядочность Сальери она сильно переоценила.
– Я правда не хотела…
– Само действие не так важно. Но твое отношение… то ты твердишь, что он тебе просто старый друг,
– Ты неправ, – нахмурилась Вика. – Ведешь себя так, будто я тебе сегодня ночью прямо на супружеском ложе изменила!
– Ну, меня дома не было…
– Так, стоп, это уже не смешно!
– А я разве смеюсь? – Он скрестил руки на груди.
– Нет, но ты из этого делаешь прямо шекспировскую драму! Я была расстроена тем, что у нас все сорвалось. Я думала, ты вернулся в Германию к своей семье – жене и ребенку! Тогда я ничего не знала про развод. Я решила, что раз ты хранишь семью, то и мне не мешало бы попытаться сделать что-то путное из своей! Да и Сальери преобразился… Ты ж его изначально видел – клоун клоуном! А тут вдруг стал на человека похож, ухаживать за мной начал… Я скучала по тебе…
– Скучала по мне, хотя сама меня и послала, а потому решила переспать с другим? Наконец-то, треть жизни прожив, начинаю понимать, как выглядит женская логика…
– Марк, ты знаешь, что это не так!
– Я пока слабо представляю, что я знаю, а что – додумываю. Знаешь, полагаю, нам лучше немного пожить отдельно…
Вика ушам своим не поверила. Он что, серьезно? Из-за какой-то мелочи, да еще и произошедшей полгода назад?!
Но нет, глаза серьезные, не шутит. И не смешно ему самому, а больно. Глядя на него, она даже не знала, злиться или пожалеть – потому что он сам себя ранит, ему хуже и, прогоняя ее, он лишь усугубляет ситуацию. Или это все ее воображение ищет ему оправдание, а на самом деле все бессмысленный каприз?
Извиняться двадцать раз и вымаливать прощение она не собиралась. Ей ведь тоже обидно! Выставляет ее чуть ли не проституткой, а разве так с теми, кого любишь, поступают?
Девушка молча развернулась и направилась в свою комнату. Душили слезы, и, чтобы он этого не увидел, она ни разу не обернулась. Странный способ решать конфликты – молча расходиться! Скорее всего, неправильный. Но что ей оставалось?
Да еще и по поводу Евы душа неспокойна… Вика обещала ей, что никогда не причинит Марку боли, не предаст его. А сейчас ситуация двусмысленная. Только они сблизились, как это произошло! Ева, в отличие от своего дяди, может не простить. Он отдохнет, перебесится и сам извиняться приедет, но она…
Так что Вика не бралась сказать, на кого на самом деле направлено чувство вины, съедавшее ее изнутри.
Однако этот вопрос решился на удивление быстро. Пока она собирала вещи и вызывала такси, Марк затаился на кухне. А вот Ева пришла к ней.
– Не сердись на него, – просто сказала она. – Сейчас он не в лучшем состоянии. Он устал. Ему больно физически. Ему тяжело рассуждать здраво. Он говорит глупости, потому что помнит, как поступила другая. Та, что была до тебя. Он боится повторения.
– Ты тоже боялась, когда я только пришла.
– Я боялась, что ты будешь такой, как она. Теперь я убедилась, что ты другая. Ему тоже надо убедиться. Когда больно, можно наделать глупостей. Это верно для людей и животных.
– Но я ведь даже не хотела этого! Я не воспринимала это так!
– Дай ему успокоиться, –
повторила Ева.– Думаешь, для этого мне нужно уехать? Или лучше остаться и еще раз поговорить?
– Нет. Не оставайся сейчас. Но и много вещей с собой не бери. Будешь только туда-сюда таскать. Он тебя любит. Будет скучать. Это чувство тоски заставит его переоценить ситуацию быстрее. Но «быстрее» – все равно понятие условное. Минимум сутки ему нужны на полное восстановление сил. Раньше его не жди.
– Мне бы твою уверенность. – Вика раздраженно запихала в рюкзак очередную майку. – У меня такое чувство, что я уже совершила ошибку, которую не прощают!
– Нет. Пока нет. Он одумается. Я ему позже помогу. Но есть время, когда его лучше не трогать. Это сейчас.
– О, сейчас я не буду его трогать! Сейчас я поеду и убью Сальери, это трепучую скотину!
– Убьешь – хорошо прячь труп. Если тебя посадят, на быстрое примирение с Марком можно не рассчитывать.
Если бы это произнес кто-то другой, было бы смешно… А так – заставило задуматься.
– Если тебе нечем заняться, не пачкай руки о Сальери. – Ева передала ей листок бумаги. – Лучше займись вот этим.
– Это что?
– Имя и адрес того парня, который ухаживал за Кариной Самариной. Я с ним не связывалась. Думала позже. Но лучше, если ты. А я присмотрю за Марком. Я вижу, ты переживаешь. Не переживай. То, что происходит с ним, – больше ее вина, чем твоя. Оно к лучшему, если так он окончательно выжжет из себя воспоминания о ней.
– Хотелось бы верить…
– А ты возьми и верь. – Ева улыбнулась, но так слабо, еле заметно, что улыбка эта казалась иллюзией. – Мне верить можно. Сумасшедшие не врут.
Отражение в зеркале ухмыльнулось ему в ответ.
– Ну и рожа! – вслух произнес Сальери. – Да уж… русский сувенир!
Главное, чтобы сейчас родители не додумались звонить по видеочату. Они всегда с настороженностью относились к его увлечению Россией. Если увидят его «во всей красе», уже не угомонятся. Контрабандой из страны вывозить будут!
Тем не менее о случившемся Сальери нисколько не жалел. Ни о том, что сказал, ни о драке. Давно пора было разобраться в этом, а не делать вид, что ничего не случилось! Тем более что немцу все равно досталось больше. По крайней мере Сальери хотелось в это верить.
Недостаток тут если и есть, то только один: без помощи Марка ему вряд ли удастся окончательно разобраться в обстоятельствах смерти Карины. Но так ли это важно? Она ведь ему никто! Он и так слишком далеко зашел ради помощи совершенно незнакомой девушке. Хватит уже, пусть теперь ее папа и брат сражаются за ее честное имя!
Можно воспринимать это как знак судьбы: время прекращать!
От размышлений о карме и расследованиях его отвлек звонок в дверь. Сальери насторожился: это еще кто? Знакомых у него немного, тех, кто знает его новый адрес, – и того меньше. А даже из них в такое время заявиться могли единицы.
После смерти Карины он не смог заставить себя вернуться в квартиру Вики. Даже после того, как там убрали. На кухне ему все время мерещились пятна крови… Да и Вика туда не рвалась. Она пока переехала к своему немцу и объявила, что ту квартиру, скорее всего, будет продавать. Сальери же снял собственное жилье.
Должно быть, хозяйка приехала за оплатой. Немного рано, но эти москвичи нервные, им деньги лучше раньше забрать, чтобы спокойными быть… Больше некому навещать его в такое время.