Коллекционер ночных бабочек
Шрифт:
– При чем тут маленькая девочка? – неохотно поинтересовался он.
– Я не могу представить себе менее решительное и волевое существо.
– Уже слизняком бы каким обозвала!
– Любые зоологические метафоры я отрицаю на корню. Они переносят на животных поведенческие свойства, характерные исключительно для развитой, социально формируемой человеческой психики.
И вот эту девочку врачи хором называли умственно отсталой?.. Марку, здоровому мужчине с высшим образованием, потребовалось около минуты, чтобы сообразить, что она имела в виду.
– То есть ты пытаешься
– «Пытаешься» – слишком оптимистично. Но ты на верном пути.
– Если хочешь, чтобы я вернул Вику, так и скажи.
Положительный ответ. Только этого хотел Марк. Если она скажет «да», будет проще, он чувствовал это. Да хотя бы кивок! Это было бы равносильно глотку чистого воздуха…
– Я ничего даже похожего у тебя не просила, – усмехнулась Ева. – Ты можешь вернуть ее. Можешь прогнать. Это все еще доступные варианты. А знаешь почему? Потому что ты завис.
– Спасибо за отчет по реальности! А то я сам не знаю!
– Знаешь – и добровольно принимаешь. Как только тебе надоест этот мазохизм, ты примешь решение.
– Если бы это было так просто!
– Просто? Нет. Одни твои желания конкурируют с другими, а помимо желаний есть и потребности. Ты оказался на перекрестке между ними. Вместо того, чтобы выбрать одну из дорог и идти по ней, ты закопал голову в песок. Это не обезопасит тебя. Это просто наполнит тебе рот, уши и глаза песком. Рано или поздно тебе придется вылезти и выбрать дорогу. Но делать это ты будешь уже слеповатый и глуховатый. Не сможешь даже толком понять, какую дорогу выбрал!
– То есть, если ехать за Викой, то сейчас, пока не стало слишком поздно? – оживился Марк.
– И снова я этого не говорила. Я вообще ни на каком этапе не указывала, что возвращение Вики – лучшее для тебя решение. Ты сам раз за разом это озвучиваешь.
– А что, будет лучше смириться с тем, что она ушла от меня?
– Она не ушла от тебя. Ты ее прогнал.
По идее, вторая формулировка должна была звучать лучше. Как-никак он становится решающим, главным! По факту же Марк просто чувствовал себя идиотом.
– Я не хотел…
– Ты уже сам не понимаешь, что хотел, а чего не хотел. Что тебе нужно – ты знаешь. Но принять это не можешь. Мешают гордость и страх. Гордость – потому что ты мужчина. Ты не прощаешь ту, которая променяла тебя на другого. Даже если она не меняла. Страх – потому что ты помнишь, как больно было в прошлый раз. Ты боишься повторения. Чтобы избежать повторения, ты убегаешь от всего подряд. В итоге ты отказываешься от того, что будет, из опасений перед тем, что могло бы быть.
Докатился. Его учит жизни душевнобольная шестнадцатилетняя девушка. И учит, что любопытно, правильно!
– Я не хочу сейчас разборок. – Он устало прикрыл глаза. – Хватит, и так отпуск выдался – загляденье! Это не значит, что я не хочу ее вернуть. Мне ее не хватает… Но если я поеду, она начнет скандалить, вопить, что я был неправ и не оправдал ее доверия. Я сорвусь, тоже наговорю глупостей…
– Ты снова боишься того, что может быть. Плохая привычка. Оставь ее, если не хочешь разрушить свою жизнь. Существует бесконечное множество «если». Не пытайся угадать, какое именно
достанется тебе. Просто проверь.Глядя на нее, он думал о том, что не прошло еще и года с тех пор, как он верил, что Ева не умеет говорить. Да что там говорить – связно мыслить! Но все переменилось очень быстро. Он был неправ во многих своих предположениях.
Как, возможно, не прав и сейчас.
– Поедешь со мной? – поинтересовался он.
– Это не обсуждается. Я сумасшедшая. Меня нельзя оставлять одну дома.
Кто-то другой произнес бы это с хитринкой – если не в улыбке, то в глазах. Ева была привычно равнодушна. Но Марку почему-то показалось, что там, под безжизненной маской, эта хитринка проскользнула.
– Тогда завтра утром и поедем, – он посмотрел на часы. – Сегодня уже поздно.
– Почему поздно? Только десять.
– Ну, ее мы найдем в лучшем случае через час, уже в одиннадцать, а то и ближе к полуночи!
– Я не думаю, что она хорошо спит без тебя. Не вижу смысла оттягивать.
Дьяволенок маленький… Но с ней не поспоришь!
– Если не видишь смысла, то и не будем!
Решить, что нужно ехать прямо сейчас, оказалось на удивление просто – словно он все прошедшие часы только этого и ждал. Сопротивляться желанию вернуть все на круги своя было все равно что пытаться выстоять против горного потока. Теперь, когда Марк перестал это делать, на душе стало совсем легко…
Он выглянул в окно только чтобы проверить, идет дождь или нет. На ночь его обещали, но стука по стеклу Марк не слышал, потому и решил убедиться в его отсутствии. Это короткое движение вдруг перечеркнуло все его планы.
Три машины уже стояли у забора их дома, одна перегораживала выход. Возле автомобилей собирались люди, большая группа – человек десять, а ведь кто-то мог пока не выйти!
Марк понятия не имел, кто это. Но предчувствия, вспыхнувшие при взгляде на них, его не радовали.
– Ева… взгляни!
Племянница уловила настороженность в его голосе. И она, в отличие от Марка, разобралась в ситуации мгновенно.
– Доигрались. Вы засветились на квартире. Это реакция.
– От Сомова или Самарина?
– Без разницы. Они пришли за тобой.
Да, вот только вопрос – за живым или мертвым?
Хотя не так важно. Даже живым Марк не собирался даваться им в руки! Но решить это проще, чем обеспечить. Что вообще можно сделать? Вызвать полицию? Пока сюда кто-то доедет, все уже кончится! Причем не только для него, ведь он здесь не один…
Он должен был защитить Еву любой ценой. Ну а то, что Вика ушла, вдруг показалось подарком небес. И план сложился сам собой.
Марк повернулся к Еве:
– Слушай внимательно… Мне нужно, чтобы ты сделала все в точности так, как я тебе скажу!
– Если хочешь, чтобы я оставила тебя, забудь.
– Не надейся! На этот раз тебе придется выключить менторский тон и делать то, что я скажу! Понятия не имею, что им надо, потому что ничего особенного мы с Сальери не узнали и ничего из квартиры не украли. Но судя по количеству народа, который сюда прислали, беседа предполагается не самая вежливая. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала из-за этого!