Коллекционер

Черт, дьявол!

Сунув телефон в карман, она прижала руки к лицу, борясь со слезами – на сей раз облегчения.

Только облегчения хватило ей ненадолго. Гость ее не обрадовал – как и она его не обрадует, если откроет ему дверь. А она откроет. Может быть, все-таки лучше не открывать?

И почему он появляется только тогда, когда нервы у нее натянуты до предела?

К тому же вид у нее совсем не подходящий для светских бесед – на ней поношенная рубашка и обтрепанные шорты, которые она держит на случай ремонта в доме.

Нет, она не могла позволить себе быть настолько грубой, даже когда кто-то ненавидит ее.

Она расправила плечи и смело шагнула к двери. Приказала себе держаться и отомкнула замок.

– Мистер Арчер.

Она не позаботилась улыбнуться. Воспитание – вещь одна, лицемерие – другая.

– Простите, что задержалась. Я красила.

– Вы уже стали художником?

– Скорее, маляром. Простите. Аша нет дома. Какие-то дела. Хотите зайти, подождать его?

Но он просто вошел.

– Насколько я понял, вы перебрались сюда.

– Нет. Я живу здесь, пока не начала новую работу. Принести вам что-нибудь выпить?

– Остановились здесь после неожиданного полета в Италию.

– Да, мы были в Италии. Буду рада принести вам выпить, а если хотите взять сами, уверена, что знаете где. Мне нужно почистить инструменты.

– Я хочу знать, что происходит.

Она видела несомненное сходство с Ашем и, как ни странно, с собственным отцом.

Властность, должно быть. Человек властный. Человек, который не задумается эту власть употребить. И ожидал от других, что они будут подчиняться приказам.

Только она – не будет.

– Я крашу ванную, в технике венецианской штукатурки.

Не в первый раз кто-то вел себя с ней заносчиво, но Спенс Арчер всем дает фору.

– Не глупите.

– Вовсе нет. Пытаюсь помнить: что бы вы ни думали обо мне, вы отец Аша.

– Как его отец я хочу знать, что происходит.

– В таком случае вы должны выражаться более определенно.

– Я хочу знать, почему вы поехали к Джованни Бастоне. И поскольку вы ухитрились так быстро пролезть в дом и жизнь моего сына, желаю знать, как далеко вы намерены зайти.

В висках у нее запульсировала кровь, заныло в затылке.

– Первый вопрос следует переадресовать Ашу. А на второй я отвечать не обязана. Можете спросить сына, насколько далеко он намерен зайти, поскольку это его жизнь и его дом. Поскольку вы его отец и, очевидно, не хотите видеть меня здесь, я уйду – до тех пор, пока вы с Ашем не поговорите.

Она выхватила запасные ключи из чаши в том же шкафу, подошла к двери. Распахнула. И застыла. На крыльцо взбежал Аш.

26

– Какая часть предложения «никуда не выходи» тебя смутила? – суховато осведомился он, прищурившись. – Что случилось?

– Ничего. Захотелось на воздух. Здесь твой отец.

Прежде чем она успела проскользнуть мимо, Аш взял ее за руку и повернул лицом к дому.

– Я не хочу быть там. И ты вот-вот станешь третьим человеком, который заработает у меня по физиономии.

– Прости, и делай то, что должна. Но он тебя не прогонит. Пусть это станет ясным для вас обоих.

– Я иду на прогулку.

– Потом прогуляемся вместе.

Он затащил ее в дом.

– Па! – позвал он, внося пакеты и ставя их на стол.

– Я хочу поговорить с тобой, Аштон. С глазу на глаз, – отозвался Спенс Арчер.

– Мы не одни. И до меня только сейчас дошло: хотя вы встречались, я не знакомил вас друг с другом. Лайла, это мой отец, Спенс Арчер. Па, это Лайла Эмерсон, женщина, которую я люблю. Вам обоим нужно привыкнуть к этому. Кто-нибудь хочет пива?

– Ты едва знаешь ее, – не скрывая протеста, начал Спенс.

– Нет, это ты едва знаешь ее. Потому что предпочитаешь верить, что она охотится за моими деньгами, и для тебя это проходит под заголовком «мой бизнес».

Его тон, такой жесткий и ледяной, вызывал в ней дрожь. Она скорее встанет перед расстрельной командой, чем еще раз услышит этот тон.

– Ты предпочел верить, что она охотится за моими деньгами, – продолжал Аш, – что, конечно, дело твое, но абсолютно беспочвенное. И предпочел верить, что она жаждет заполучить славное имя Арчеров, что просто абсурдно. На самом же деле ей абсолютно наплевать. Мало того, в ее представлении все это работает против меня, что крайне раздражает. Но я работаю над этим, поскольку намерен провести с ней всю жизнь.

– Я никогда не говорила, что…

Он бросил на Лайлу колючий взгляд. Обжигающе холодный.

– Помолчи.

Когда чистый шок заставил ее захлопнуть рот, он повернулся к отцу.

– Она ничего не сделала, чтобы заслужить такое мнение и такое отношение к себе. Наоборот, тебе следует быть благодарным за то, что она предложила твоему сыну сострадание и великодушие, пока тот пытался осознать смерть другого твоего сына.

– Я пришел поговорить с тобой, Аштон. Не выслушивать лекции.

– Мой дом – мои правила, – обескураживающе просто ответил Аш. – Мои планы относительно Лайлы? Долгосрочные. В отличие от тебя это то, что я планирую сделать только однажды. Я был более осторожен, чем ты можешь подумать, потому что для меня второго брака быть не может. Лайла не сделала ничего такого, чтобы заслужить твое поведение по отношению к ней. Впрочем, это не что иное, как отражение твоего собственного опыта. Тебе нужно перестать пользоваться этим отражением, чтобы судить о моей жизни и выборе. Я люблю тебя. Но если ты не сможешь выказать Лайле хотя бы элементарную вежливость – те самые основные правила поведения, которых ты ожидаешь от меня, от всех остальных, – ты здесь нежеланный гость.

– Нет! Не делай этого!

Слезы, обжигающие глаза, возмутили ее не меньше, чем слова Аштона.

– Не говори так со своим отцом.

– Ты думала, что я не постою за тебя?

Жаркий гнев растопил холод.

– Или никому, кроме тебя, этого делать не позволено?

– Нет, дело не в… Аш, это твой отец. Пожалуйста, не говори таких слов. Так нехорошо. Мы с ним просто можем держаться подальше друг от друга. Не правда ли? – обратилась она к Спенсу. – Нельзя ли нам просто договориться избегать друг друга? Не могу, чтобы меня винили в распре и охлаждении между отцом и сыном.