"Коллекция военных приключений. Вече-3". Компиляция. Книги 1-17

– Заодно хотелось бы знать, куда девались наши истребители, – поддержал сержанта его вечный спутник Малюта, однако ему никто не ответил.

После утренних налетов флотской авиации десант остался без воздушного и зенитного прикрытия, и теперь вражеские пилоты измывались над ним как хотели. Правда, благодаря малой концентрации потери моряков во время этих налетов были незначительными, однако на нервы бойцам они действовали убийственно.

Сам командир полка таким вопросом: «Куда девались самолеты прикрытия?» – уже не задавался. Особенно после того, как, поднявшись час назад на полуразрушенную колокольню заброшенной церкви, мог видеть – целая свора «юнкерсов» набрасывается то на один, то на другой эсминец поддержки. К тому же он был потрясен, заметив, что над отрядом судов барражирует один-единственный советский истребитель, который при первой же атаке был буквально растерзан вражескими самолетами. А затем еще какое-то время наблюдал, как потерявший ход эсминец на буксире уходил в сторону порта.

Причем неповоротливым в этой ситуации, не имеющим никакого прикрытия с воздуха миноносцам приходилось отбиваться от почти непрерывных атак «юнкерсов» [309] . Во второй половине дня вражеская авиация активизировалась настолько, что почти полностью нейтрализовала корабли поддержки, заставляя их заботиться не о десанте, а о собственном спасении.

– Как там ситуация в лазарете? – напомнил Гродов сержанту о задании, которое тот вместе с двумя своими подчиненными недавно получил.

309

Здесь воспроизводятся реальные исторические факты. Отряд кораблей поддержки десанта действительно прикрывал всего лишь один-единственный истребитель, который тут же был сбит. Эсминец «Безупречный» лишился хода, и его с трудом отбуксировал в порт эсминец «Беспощадный», который после возвращения на позиции тоже был серьезно поврежден и пятился до порта задним ходом.

– Как и было приказано – расположились на рыбачьем хуторе. Пока подводами и мотоциклами из разных батальонов доставлено около двадцати раненых. Часть из них размещена в двух таких вот подвалах – все-таки хорошо, что местные крестьяне расщедрились на мощные винные погреба. Двоим уже сделали операции. Еще шестерых удалось отправить в город на прорвавшемся к берегу бронекатере.

– Мы не должны оставить на плацдарме ни одного своего раненого, – решительно молвил Гродов, обращаясь ко всем, кто оказался сейчас рядом с ним.

– Лазаретчикам я уже так и сказал, – заверил его Жодин. – Что бы ни одна живая тельняшная душа в руки врагам не попала. От вашего имени, в виде приказа. Конечно, если бы подошло еще несколько бронекатеров или мотобаркасов, тогда можно было бы…

Его рассуждения были прерваны вмешательством радиста. У аппарата находился полковник Бекетов, сам голос которого каждый раз казался гласом Господним. Именно он оставался тем посредником между прижатым к морю, теряющим силу полком, и командованием оборонительного района, городом, всем остальным миром.

– Послушай, Гродов. Полк твой действует по всем правилам военной науки. Я бы даже сказал, что он устанавливает каноны особой, десантной, тактики.

– Был бы счастлив, если бы так было на самом деле.

– Это не только мое мнение, это уже общее мнение командования, в частности, всех трех контр-адмиралов – Жукова, Горшкова и Владимирского, а также командующего Восточным сектором.

– Ну если подобное мнение уже возникло… – пожал плечами майор, словно беседа их происходила не в эфире, а в кабинете полковника. Как реагировать на этот отзыв, он пока не знал. – Я так понимаю, что ваша похвала – всего лишь прелюдия к оглашению очередного приказа.

– Правильно воспринимаешь.

– Нам будет приказано идти на выручку второго десанта, роты Зубова?

Полковник замялся. Вопрос оказался настолько неожиданным, что он не сразу сообразил, каким образом на него отреагировать.

– Ты что, майор, действительно задумывался над подобным ходом, над таким решением? Считаешь его возможным?

– По суше пробиться к плацдарму Зубова будет трудновато, но если организовать переброску морем…

– Судя по всему, роты Зубова уже нет. Рация его замолчала, катера ушли в море, спасаясь от «юнкерсов», которые непрерывно утюжили этот плацдарм. Но задачу свою десантники выполнили – приковали к себе несколько частей, которые противник мог бросить против вас. Да и вражеской авиации работу задали.

– Наверное, нужно было высадить ближе к нам, и тогда… Впрочем, ничего в этой партии уже не переиграешь.

Офицеры помолчали, прислушиваясь к тому, что происходит в небе над ними: и над припортовой частью города, и над плацдармом вновь буйствовали вражеские штурмовики.

– Теперь, когда задание по существу выполнено, нам важно спасти твой полк. Политически важно. Если мы его погубим, победа в этой битве за город потеряет свой блеск, свое звучание. К тому же твой полк должен стать основой для формирования других подобных десантно-диверсионных частей морской пехоты, причем на всех флотах.

– Даже если бы речь шла не о моем полке, с таким подходом я бы в принципе согласился.

– Выводи его на западный берег лимана, майор. Прорывайся по перешейку, по прибрежной полосе, форсируй на плотах, но выводи и соединяйся с частями стрелковой дивизии. Считай это приказом.

– Есть, прорываться.

– Сейчас я свяжусь с кораблями поддержки и полевой дивизионной артиллерией, через тридцать минут начнется артналет на перешеек. А ты пока что подтягивай тылы.

20

Гродов взглянул на часы. Сумерки должны были наступить часа через два. Он передал по связи командирам второго и третьего батальонов приказ: с наступлением сумерек всеми силами имитировать атаки на позиции противника или хотя бы подготовку к атакам, после чего, выставляя арьергардные прикрытия, скрытно отходить в сторону Новой Дофиновки.

– Товарищ майор, противник накапливает силы для прорыва по прибрежной полосе лимана, – доложил Владыка. – Первая и вторая роты уже не в состоянии сдерживать противника на этом участке. Тем более что патроны и гранаты на исходе, а на перешейке появилась румынская минометная батарея, которая уже совершила пристрелку по месту предполагаемого прорыва.

– Словом, ты предлагаешь перебросить туда еще и третью роту?

– Так ведь иного решения не существует.

– Оголив при этом весь приморский участок, за которым находится хутор с расположенным в нем лазаретом?

– Ни одна рота из других батальонов прийти нам на помощь не успеет.

Гродов поднялся на ближайший холм и осмотрел позиции батальона, которые вот уже который час пытались удерживать его поредевшие роты.

– Понятно, что прорываться противник будет вдоль лимана, чтобы затем по восточному берегу, плавнями, уходить на север, – признал он правоту комбата. Да и накапливание сил противника на восточной окраине перешейка тоже становилось очевидным.

– Что делаем?

– Отведи бойцов из зоны предполагаемого прорыва.

– Что, просто так, взять и выпустить их?! – архиерейским басом изумился Владыка.

– А ты хочешь, чтобы они прошли по телам твоих моряков?

– Нет, конечно, и все же… Пусть лучше идут по телам собственных солдат.

– Вот мы и поняли друг друга. Оставь небольшой заслон, человек десять, не больше, да и тех – на участке, с которого они тоже способны будут отойти, а всех остальных расположи группами на небольшом расстоянии от лимана, от плавней. Причем маскируй их по балкам и возвышенностям, используя тактику засады.