Колодец странствий

Малкольм с улыбкой посмотрел на разнос друга. Поднимая взгляд, он увидел девочку. Золотоволосая красавица, которая нравилась Дугласу, стояла рядом с ним и наблюдала, как тот загружает разнос. Дуглас поднял разнос и осторожно, не поворачивая головы в её сторону, пошел к столу. Девочка пододвинулась ближе к Малкольму.

— У него чудовищный метаболизм, — прокомментировал Малкольм, следя за её взглядом. — Ни капли на бедра, все в мышцы.

— Я так и поняла, — ответила она, без капли смущения.

— Хотите воспарить? — спросил Малкольм.

Он кивнул на разнос собеседницы. На нем стояли салат из свежего дайкона с капустой и петрушкой и тарелка с подсушенным тостом. Даже захудалому стаканчику с соком не нашлось места на ее разносе.

— Ничего не пьете?

— После первого блюда не запиваю! — сказала она с улыбкой.

Санара подцепила вилкой салат и отправила его в рот.

— Бон апети! — сказал Малкольм.

Он направился к столу, за которым устроился Дуглас. Пока Малкольм беседовал с милой барышней, Дуглас успел съесть салат. На тарелке осталась половина яичницы. Дуглас гладил себя по животу.

— Как у тебя духу хватает? — спросил он, отправляя в рот яичницу.

— Ты о чем? — не понял Малкольм, ставя разнос на стол.

— Ты разговаривал с Санарой Гудспид! — проговорил Дуглас почти благоговейно, закатив глаза. — Вот бы мне так.

— Ну, это просто, — ответил Малкольм, садясь за стол. — Мне все ровно, как она на меня посмотрит и что она обо мне подумает. Поэтому я не волнуюсь и могу с ней спокойно разговаривать. Попробуй!

— Ох, а если она сочтет меня болваном, я могу чего-нибудь ляпнуть, и все…

— Ну, не разбив яйца…

— Да помню, не убьешь Кощея Бессмертного.

— Ну, вот видишь! Ты даже старые славянские легенды знаешь, есть чем удивить девушку.

— Да, уж.

Дуглас доел яичницу и откинулся на спинку стула. Он смотрел в сторону стола, за которым сидела черноволосая девочка. Малкольм посмотрел на друга, проследил его взгляд и улыбнулся.

— Дыши, друг, ДЫШИ!

— Мне нужен еще штрудель!

— Ты этот не доел.

— Доешь, будь другом, — произнес Дуглас вставая. — Я себе яблочный возьму.

Он направился к линии раздачи. Возвращаясь с тарелкой, на которой лежал яблочный штрудель, Дуглас специально прошел мимо стола, за которым сидела Санара с подругами. Он наклонился, когда проходил мимо и вдохнул аромат ее пышных волос.

«Фиалки, обожаю фиалки», — подумал он.

Когда Дуглас вернулся, Малкольм доедал его абрикосовый штрудель.

— Как успехи? — спросил Малкольм, отправляя в рот последний кусок наивкуснейшего пирога.

— Штрудель взял, — ответил Дуглас.

— Ты не за ним ходил, — с улыбкой, сказал Малкольм.

— Да. Я знаю. У нее волосы фиалками пахнут, — на одном дыханье выпалил Дуглас. — Друг, я пропал!

— Да. Я знаю, — в тон ему ответил Малкольм.

Дуглас сел за стол и принялся за яблочный пирог. Медленно отламывая кусочек за кусочком, он отправлял его в рот, смотрел на девочку на другом конце столовой и вздыхал.

— Эй, Ромео, экзамены сегодня! — пригнувшись к столу, прошептал Малкольм.

— Да, я знаю, — задумчиво ответил Дуглас, отправляя в рот очередной кусочек яблочного штруделя.

Покончив с завтраком, ребята вернулись в свою комнату. До общего сбора в главном зале оставалось чуть больше часа. Малкольм сел у окна. Дуглас лег на кровать. Лежать в тишине ему не хотелось.

— Малкольм, а у тебя в твоей обычной школе девочка была?

— Да.

Дуглас привстал на локте, глядя в сторону Малкольма.

— Была. Она снится мне до сих пор, — ответил Малкольм.

— Она мне тоже сниться.

— Кто!?

— Санара.

— Да, понимаю, красивая девочка.

— Она заклинатель духов.

Малкольм ничего не ответил, он медленно погружался в океан прошлого, вспоминая любимую. Дуглас кашлянул. Малкольма, словно выдернули из пучины воспоминаний.

— Извини, — сказал он.

— О чем задумался? — спросил Дуглас.

— Может, она на тебя заговор наложила, «приворотным» зельем опоила, так забавы ради.

— Брось, что ты. У «приворотных» зелий есть обратный эффект, заклинатели духов с такими вещами не играют.

— Я пошутил.

— Меня и опаивать не надо. Я при ней и слова сказать не могу.

— Понимаю.

— Тебе легко. Об экзаменах не волнуешься. С девочками у тебя просто. Вот бы мне так.

— Разве у тебя не так? Ты ночь спокойно проспал, а сейчас не об экзаменах думаешь, а о девочках.

Малкольм засмеялся.

— Так что, еще поспорить можно, кто из нас легко живет.

— Да, я такой! — горделиво ответил Дуглас.

Ребята не заметили, как прошло больше часа. Их разговор прервала песнь сирены.

— Общий сбор, — сказал Малкольм, вставая с постели.

— Ну, что пойдем навстречу судьбе? — спросил Дуглас.

Они быстро вышли из комнаты.

* * *

Двери главного зала открывались наружу. Двухстворчатые ворота украшала резьба. Говорили, что на воротах в главный зал замка Сордвинг, вырезана вся история мира от момента его сотворения, до момента заката. Странные письмена и рисунки покрывали их с обеих сторон. Много веков назад эти двери привезли откуда-то с востока. Древние мастера могли превратить дерево в камень и даже сделать его гораздо прочнее, чтобы оно служило долго.

Перед раскрытыми дверями стояла толпа. Мастера и подмастерья медленно заходили в главный зал. Когда кто-то проходил в арку ворот, он на мгновение покрывался миллиардами светлячков, которые тут же гасли, и человек спокойно шел дальше. В тот же момент в чаши с обеих сторон от входа что-то со звоном падало.

Малкольм выставил руку вперед и ее покрыли тысячами светящихся точек. Он шагнул вперед, его тело засветилось, а в кожу словно воткнули тысячи тупых игл. Покалывание прошло, как только светлячки исчезли, и тут же справа от Малкольма звякнула чаша.