Колодец странствий

Столы опрокинулись, став неприступными крепостями. Столовую то и дело озаряли всполохи яркого света. Противники кидались посудой и едой. Комнату наполняли крики и звон бьющейся посуды. Хлопки, шипение и треск тонули в общем гвалте. Чумазые лица в сладком, воздушном креме, листьях салата, соусах и подливках мелькали тут и там. Выпачканная одежда, скользкий пол и стены походили на полотна безумных, но великих художников.

Кайрон, ругаясь, гонялся за Дугласом по столовой. В них периодически чем-нибудь попадали, отчего погоня приобрела молодецкий задор.

Дуглас упал, не заметив разлитого клюквенного киселя. Кайрон уже хотел его схватить. Кто-то к зеленому салату на его голове добавил красный спелый помидор. Овощ живописно разлетелся, попав в затылок Кайрона, и он споткнулся о лежащий стул. Дуглас схватил с общего стола, который чудом устоял, чан с вареными яйцами и побежал к Малкольму, который не участвовал в общей свалке, а спокойно сидел за столом и отбивался от случайных снарядов, летящих в его сторону. Дуглас подбежал, поставил чан с вареными яйцами на стол и оглянулся. Кайрон подбросил вверх тарелку со спагетти и тефтелями. Он развел обе руки в стороны, его губы зашевелились.

Малкольм почувствовал неладное.

Он перевернул стол, схватил Дугласа за шиворот рубахи и уронил его на пол. Пустой чан с грохотом упал, оставив яйца висеть в воздухе. Малкольм резко выставил вперед правую руку со сжатым кулаком. Он видел перекошенное злобой лицо Кайрона. Спагетти, вытянулись в стрелы и летели в их сторону.

Малкольм спрятался за стол.

Где-то посередине, между Кайроном и хрупкой преградой, за которой прятались Малкольм и Дуглас, плотная стена яиц и стрел из спагетти встретились, разлетаясь в стороны яичным салатом. Малкольм слышал, как в стол врезались спагетти, чудом не пробив его. Они так и остались торчать. Тефтели, словно маленькие ядра, пробили стол в нескольких местах, но никого не задели. Малкольм, выскочил из-за стола, схватил пустой чан и побежал к Кайрону, который снова упал и пытался подняться.

Малкольм схватил его за грудь и занес над ним чан.

— Ты совсем ошалел! — прокричал он.

Кайрон широко открытыми глазами смотрел, то на Малкольма, то на стол, который напоминал игольную подушку. Спагеттины торчали из него, устрашающим неровным леском. В дыру оставленную тефтелькой за ними внимательно следил Дуглас.

Взгляд Кайрона прояснился.

— Боги, я мог вас убить, — прошептал он.

— Ты мог нас убить, — повторил Малкольм.

Шум в столовой стихал, повсюду валялись обломки посуды и раскиданная еда.

«Противоборствующие стороны исчерпали силовые аргументы и готовятся к ведению мирных переговоров», — подумал Малкольм, опуская чан на пол.

Многие устремили взгляды на Малкольма и Кайрона. За ними виднелся общий стол, на котором стояли полные тарелки еды и горы целой посуды. Некоторые горячие головы ринулись к нему, когда в столовую вошел Аэрдол.

Картина, представшая перед ним, являлась кошмаром любого повара или художника, по студии которого прошел ураган. Он произнес только одно слово, и как показалось Малкольму, ничего больше не сделал.

Те, кто бежал к общему столу, замерли на месте. У всех заложило уши. Наступила абсолютная тишина и невесомость. Подмастерья беспомощно висели в воздухе. Кто-то пытался двигать руками и ногами как пловец, но результата это не приносило. Аэрдол осмотрелся.

В столовую влетали метла, ведра, тряпки и въехал ящик с инструментами.

— Уберетесь здесь и все почините… РУКАМИ, — сказал форестианец.

Последнее слово он произнес по буквам.

— Я всех запомнил.

Он осуждающе посмотрел на Малкольма и вышел из комнаты. Позади он слышал шум падающих на пол тел.

Убирать и чинить пришлось до вечера. Конечно, ребята применяли магию, опасливо глядя в сторону кухни.

«Ломать, не строить», — вспомнил Малкольм старую пословицу, работая молотком.

Уже поздно вечером он зашел в кухню к Аэрдолу, чтобы извиниться, но не застал его там. С тяжелым сердцем Малкольм вернулся в свою комнату и лег спать. Он надеялся, что повар-воин не сильно на него обижен.

В эту ночь Малкольм выдел сон, долгий и странный. Мальчик не помнил его начала.

«Он бежал по лесу, быстро, словно ветер. Ветки, коряги, овражки мелькали перед глазами. Он перепрыгивал их легко и беззаботно. На его пути возникло бревно на уровне головы. Малкольм пригнулся. Он втянул голову в шею. Последовал сильный удар. Обломок дерева разлетелся в щепки, словно в него врезался огромный металлический таран.

Среди деревьев замелькали просветы. Лес начал редеть. Прыжок, еще прыжок. Малкольм оказался на вершине скалистого утеса. За его спиной послышался шум веток и шелест листвы. Он обернулся. Из леса, за его спиной, появились три красивейших черных единорога. Они медленно подошли к нему и посмотрели вниз. Под самым утесом лежало глубокое озеро с черной водой.

Малкольм посмотрел вниз. Невероятно, но он смог увидеть свое отражение в глади воды с этой высоты. Он смотрел на себя глазами прекрасного черного жеребца. Его широкий лоб украшал огромный витой рог.

Вдруг его внимание привлек шум.

На горизонте появился город, объятый пламенем. Гигантский ящер, изрыгая пламя, разрушал прекрасное творение. Три единорога спрыгнули с утеса и полетели в черные воды озера.

Малкольм набрал полную грудь воздуха и прыгнул.

Вода приняла его словно мягкая перина, омывая крутые бока, она вытолкнула его на поверхность. Он поплыл к берегу, быстро и уверенно. Каменистый берег порос высоким камышом. Малкольм выбрался из зарослей. Между ним и драконом только широкое поле, покрытое густой травой.

Он устремляется вперед.

Он видит, как его собратья бросаются на дракона. Они колют его рогами. Жуткий ящер отбрасывает их когтистыми лапами. Они отлетают, взрывают землю, поднимаются и снова бросаются в бой. Дракон разворачивает к ним зловонную пасть. Когда он набирает в легкие воздух, кажется, что он способен поглотить мир. Ящер издает протяжный рев. Мощная звуковая волна отбрасывает единорогов далеко от города. Она сбивает с ног, бегущего во весь опор Малкольма. Он кубарем летит по земле. Его рог, словно гигантский плуг, оставляет глубокие рытвины.

Малкольм с трудом поднимается. В его ушах слышится стук, громкий и быстрый, похожий на стук сердца…»

Этот стук заставил его проснуться.

Глава 9. Двери и Ключи

Малкольм открыл глаза. Сон нехотя раскрыл объятия. Разминая лицо, мальчик сел. Последние тени сна скрылись за распахнутым окном.

— Войдите, открыто.

Дверь тихо отворилась. На пороге стоял Таймус.

— Вы еще спите?

Малкольм точно помнил о договоренности на восемь часов утра. Он резко оглянулся и посмотрел на часы, которые висели на стене. Стрелки показывали пятнадцать минут восьмого. Мальчик стрельнул в Таймуса укоризненным прищуром.