Кологверат: найти себя

– Хватит!!!– заорал я, видя, что сорг разошёлся не на шутку и ещё чуть-чуть, и он размозжит мне голову.

– Не выходит, – запыхавшись, объявил он. – Тут неподалеку фермы кинцемори. Там есть орудия для разделывания тушь.

– Не нравится мне эта идея!

– Тебя никто не спрашивал, изгой.

Гэрах поднял меня, достал из сумки кожаный шнурок и принялся завязывать мне руки за спиной.

– Это обязательно?

– Да! – рыкнул сорг.

Он потащил меня через развалины. Похоже, здесь когда-то был город. На это явно указывали те груды бетона и торчащая из него арматура. Кое-где уцелел фундамент, вдалеке я даже приметил дом, где остались первых два этажа. Обычные панельные дома. Таких в Москве множество, я это помнил.

– Гэрах, что здесь произошло? Почему эти дома разрушенные?

– Какой-то ты бестолковый, высший. Видимо тебе память напрочь отшибло, что ты даже о Столетней войне позабыл. Вы же, высшие и разрушили этот город, превратив его в свалку своими порталами, – Гэрах сердито сплюнул.

– Что за порталы? – полюбопытствовал я, едва не свалившись с очередного валуна, через которые приходилось переступать. Всё-таки со завязанными руками идти не очень удобно.

– Да, очевидно Гэрах поспешил дарить тебя господину. Ты совсем ничего не помнишь? Ни про порталы, ни про Столетнюю войну. Про барьеры помнишь?

– Ну-у-у, – замялся я. – Не совсем.

– Ну а про железных птиц там или оружие убивающее светом хоть помнишь? Эти ваши верхушные штуки не забыл? – в желтых глазах сорга проскользнула надежда.

– Э-э-э... ну могу предположить, что говоря о железных птицах – ты подразумеваешь самолёт.

– Возможно, – кивнул Гэрах, – знаешь, как сделать такой же?

– Что? Нет конечно! Может у меня и отшибло память, но чует моё сердце, что я и в здравом уме не очень-то знал, как он работает. Это же невероятно сложный механизм!

– Что, совсем ничего не помнишь? – здоровяк стал походить на обиженного ребенка, которому вдруг сказали, что Деда Мороза не существует.

Внезапная вспышка воспоминаний почти сшибла меня с ног:

Огромная нарядная ёлка едва ли не упирается макушкой в куполообразный потолок торгового центра. От стен отбивается эхом и разносится по округе новогодняя детская песенка. Вокруг снуют люди с разноцветными пакетами и блестящими подарочными коробками. Везде и повсюду, чувствуется почти осязаемо, предпраздничная атмосфера.

– Папа, папа, смотли – там Дед Молоз! – сияя от восхищения, кричит белокурая девчушка, которую я держу на руках.

– Если хочешь, дочь, можем подойти, поздороваться, – предлагаю я.

– Да! Хочу! Хочу! – радостно вопит малышка, хлопая в ладоши.

Чёткое и реальное видение резко пропало, как будто внезапно выключили телевизор. Передо мной снова появилась обиженная морда Гэраха.

У меня была дочь. Почему я не могу вспомнить её имя?

– Эй, ты уснул? – ощутил я тычок под ребро.

– А? Что?

– Так ты помнишь, как делать эти ваши штуки? – повторил Гэрах, судя по выражению его лица, терпение его было на пределе. – Ты будешь полезен Господину?

– Честно, я не уверен. Но возможно, я могу что-то и вспомнить, – туманно ответил я. Боюсь, ответь я иначе, то дубинка громилы тут же прилетела бы мне в голову.

– Ладно, пошевеливайся. Скоро стемнеет.

И он, схватив меня под локоть,выворачивая руку, потащил вперёд.

Фермы, о которых говорил Гэрах, я заметил издалека. Множество клеток стояли в ряды просто неба. Несколько соргов занимали наблюдательную вышку, небрежено сколоченную из досок, ещё несколько расхаживали между рядов.

Когда мы подошли, я увидел, что клетки не очень крепкие, и сделанные из чего попало. В ход шло любое железо: начиная от строительной арматуры и заканчивая наспех намотанной на деревянные колья проволокой. Где-то я даже приметил шампура, продетые на манер плетёнки между кольев. В клетках, прижимаясь к друг другу сбившись в центе, словно стая замерзших птенцов, сидели голые рогатые существа. Я замер возле одной из клеток разглядывая их. Белоснежные, казалось, их кожа сияет. Все до одного, особенно по сравнению с соргами, они казались прекрасными. Тонкие, грациозные, с длинными нечёсаными волосами. Рога у всех были разнообразные. У мужчин, больше ветвились как у оленей, у женщин – закручивались на подобие бараньих. У некоторых торчали как у горных коз. Они глядели затравленно, с опаской, в их глазах читалось отчаянье с некой обреченностью. Одна из рогатых девушек, сидящих в толпе, заприметив меня, вскочила и закричала:

– Человек!!! Спаси нас! Спаси!

За ней вскочили остальные и наперебой жалобно стали просить о помощи. Я растерянно взирал на них.

– Молчать, скотина! – гаркнул Гэрах и стукнул дубиной по клетке. Рогатые испугано замолкли. – Вперёд! – скомандовал Гон мне, дёрнув меня за плечо.

Я не мог отвести ошалелого взгляда от сказочных существ.

– Как же так?! – воскликнул я. – Они же разумные, а вы их в клетках как скот! На убой!!!

– Наверное, высший, – задумчиво произнес Гэрах, – ты никогда не знал, что такое голод. Настоящий голод.

Дальше всё происходило словно вовсе не со мной. Гэрах перекинулся с кем-то из соргов парой фраз, а затем потащил меня в один из покошенных сарайчиков. Внутри оказалось довольно темно и тесно, светил лишь одинокий факел в углу. В нос ударило мерзким запахом гнили, крови и тухлятины вперемешку. Меня резко стошнило, прямо у входа.

– Экие мы нежные, – заржал Гэрах.

Взгляд выхватил из полумрака человеческие туловища, висящие в ряд на крючьях верх тормашками. Я, переступив свою блевотину, вступил в черную лужу, отблескивающую багряным. Да это же кровь! Казалось, ещё немного и я свалюсь в обморок.

– Давай на улице, – взмолился я.

– Стой, сейчас Гэрах возьмёт инструменты и выйдем.

Я стоял. Голова кружилась, новые рвотные позывы подкатывали к горлу и я их едва сдерживал, но всё же стоял, стараясь не смотреть на трупы в углу.

Наконец Гэрах, нагрёбший целую охапку ножей, топоров и прочих железяк, сказал:

– Идем.

Я, недолго думая, вывалился на улицу, жадно хватая ртом воздух.

– Воды можно? – попросил я.

– Держи, – протянул мне сорг железную флягу. – Только глоток. Чистой воды мало.

Я припал к горлышку фляги и стал пить. Теплая, воняющая водорослями, вода не могла утолить жажду, но это лучше чем вкус рвоты во рту.

– Хватит, – заорал сорг и грубо выхватил у меня флягу. – Этого Гэраху должно было хватить дня на три, а ты почти всё выпил!

– Прости, я не знал,– испуганно стал я оправдываться. Громила смотрел на меня с такой ненавистью и обидой, что я невольно вжал голову в плечи.

Дальше всё происходило будто в бесконечно повторяющемся кошмаре. Гэрах пытался разрубить цепь топором, ковырял звенья ножом, пилил, пытался переломить. Я жмурился, вздрагивал каждый раз, когда топор проносился слишком близко от моего лица, забывал дышать, пока Гэрах орудовал ножом у моей шеи.