Кологверат: найти себя

Глава 5

Мягкие рыжие локоны щекотали шею, грудь. Темно-зеленые глаза лукаво смотрели на меня, дразнили, манили. Знакомое до боли лицо казалось особенно милым в лунном свете.

— Люблю тебя, – прошептал аккуратный рот, ласково целующий, обжигающий горячим дыханием.

– И я тебя, – прошептал я в ответ, чувствую привычное тепло ее пальцев, нежность прикосновений, нарастающую страсть.

Её обнаженное тело, полностью овладело моим; возбужденно извивалось, раззадоривая, принося каждым движением яркую вспышку наслаждения.

Но вдруг всё оборвалось, любимая стала таять, словно рассевающийся дым. Теплые руки выскальзывали из моих, как бы я не старался их удержать. Я ловил её силуэт, но он исчезал, растворялся в воздухе, мерк.

– Ника...Ника...Останься, не уходи.

Ужасный, оглушительный, гортанный рев грубо вырвал меня сладкого сна. Реальность обрушилась на мою бедную голову пыльным мешком, одновременно отрезвляя и вызывая приступ негодования.

Я прокрутил в голове обрывки сна, которые ещё не успели окончательно выветриться. Ника – имя до боли знакомое, но чьё оно? Моя любовница? Жена? Если у меня была дочь, значит, у нее должна быть и мать. Оглушительный рык повторился, прямо за стеной шатра. Я ошарашено вскочил на ноги, настороженно озираясь. Баагвайи, чтоб их!

Тонкие лучи света пробивались сквозь щели — уже рассвело. Я был в одних джинсах, грудь через плечо наискось перебинтована какой-то старой тряпкой. Ботинки стояли в сторонке, возле них небрежно валялась куртка и футболка.

— Проснулся, высший? — в шатер вошёл Гэрах.

– Да, — растерянно произнёс я.

В голове всплывали вчерашние события. Рука невольно потянулась к амулету. Камень-кнопка и звук, пиликанье, похожее на мелодию системного оповещения. Может, приснилось? Может так подействовала старухина бормотуха?

– Ешь, скоро будем выдвигаться. К вечеру будем у барьера.

Я слушал его вполуха, палец, словно сам собой нажал на камень. Снова пиликнуло.

— Слышал? — завороженно таращась на Гэраха, спросил я.

– Что слышал?

— Ну, звук этот – тынь-дынь, 

Гэрах с подозрением покосился на меня, затем недоверчиво нахмурился.

Я снова вдавил камень и звук повторился. 

— Вот!
– - воскликнул я. – Услышал?

– Нет, – мотнул головой Гэрах. – Ты, похоже, от настойки Мареги ещё не отошёл. Попей и поешь, полегчает. 

Только сейчас я понял, что меня действительно немного мутит, а голова гудит, словно после бурной вечеринки.

– Как плечо? – спросил Гэрах, нахмурившись.

– Ещё не знаю пока, но болит меньше.

– Хорошо, – буркнул он в ответ и уже собирался уйти, как я остановил его.

– Мне нужно поговорить с Диолой. Можешь устроить?

– Нет, – ответил Гэрах, но я почувствовал в его голосе нотки неуверенности.

– На пару минут, просто узнаю, как она, – настаивал я.

– Она в порядке.

– Гэрах, – я старался придать голосу как можно больше уверенности. – Мне нужно убедиться в этом самостоятельно. Если с ней что-то не так... барьер останется закрытым навсегда.

– Ладно, только не долго, – согласился здоровяк. – Сейчас её приведут.

– Спасибо.

Гэрах удивлённо вытаращил глаза, скорчил кислую рожу, словно я своей благодарностью оскорбил его. Но ничего не ответил и ушел. 

На удивление сегодня я был в довольно приподнятом настроении, а окружающую действительность воспринимал как некий фарс. Даже мысли о том, что меня сегодня, возможно, прикончат, маячили где-то на периферии и не особо заботили меня.

Сначала в шатёр вошла коренастая хмурая женщина с подносом, она быстро поставила передо мной еду и так же быстро удалилась. Кусков кинцемори в моем меню не оказалось, поэтому я с аппетитом принялся уплетать желеобразную кисловатую жижу.

Как только я прикончил завтрак, в шатер, неуверенно озираясь и осматриваясь, вошла Диола. Большие глаза смотрели как-то отрешенно, устало.

– Ты как?

– Нормально, – слабая улыбка мелькнула на ее чумазом личике.

– Тебя не обижали?

– Нет, – мотнула она головой, почему-то не пряча взгляд.

– Эй, что случилось? – я осторожно повернул ее лицо за подбородок, внимательно заглянул в глаза.

– Зачем ты это делаешь? Меня же убьют, – шмыгнула она носом, – я знаю, что ты соврал. Ты не умеешь открывать барьер, никто не умеет. Я сначала правда верила, что ты тот самый из пророчества, но теперь вижу, что ты просто дурак.

Я ошалело вытаращился на нее. Вот это поворот! Спасай потом еще кого-нибудь! Хотя, то, что мой план по спасению Диолы был абсолютной импровизацией, как раз таки намекало на то, что она права, и я действительно поступаю недальновидно.

– Я что-нибудь придумаю, не волнуйся – попытался я её успокоить.

– Я что-нибудь придумаю, не волнуйся – попытался я её успокоить.

– Знаешь, в тот день, когда ты появился, сорги забрали мою сестру Нилу. Она стала ужином вождя, – вдруг сказала она, пряча наполнившиеся слезами глаза. – Она так кричала, бедняжка.

Я вдруг вспомнил тот отчаянный женский, который услышал в первые пробуждения, а затем ужин в шатре у Гохана. Поданные на стол куски человеческого тела.

– На её месте должна была быть я, – уже не скрывая слез, зарыдала Диола.

Я робко взял ее за руку, как успокаивать рыдающих женщин я не помнил, а может быть никогда и не знал.

– Ну не плачь, все будет хорошо, – неуверенно промямлил я. Но, похоже, это не помогло, так как Диола зарыдала пуще прежнего.

– Все, заканчивайте! – громыхнул над головой голос Гэраха. – Выдвигаемся.

В шатер бесцеремонно вошли сорги-слуги. Один схвати и утащил рыдающую Диолу, а двое других принялись связывать меня. От былого задорного настроение не осталось и тени. Тяжёлый груз предстоящей встречи с загадочным барьером, который мне предстояло открыть, лег на сердце тяжелым камнем.

***

Меня снова привязали к Капельке. Диола на этот раз тоже ехала верхом на баагвайе с Мхэго. Пред отправкой ко мне подошёл Гохан, смерил меня презрительным взглядом:

– Ты готов, высший?

– Да.

– Смотри! Попробуешь что-то выкинуть, Мхэго тут же перережет горло рогатой. Понял?

Я кивнул. Неприятное предчувствие продолжало грызть меня изнутри. Я взглянул на Диолу, но она, поймав мой взгляд, надула губы и обиженно отвернулась.

Свою многочисленную армию Гохан оставил в лагере и к барьеру мы отправились в сопровождении небольшого отряда из восьми пеших соргов вооруженных до зубов.