Колян. Дилогия

Диман говорил сбивчиво, радостно. Казаки обступили Николая и натянувшую рубашку Катьку, бледного взводного, обнимали их, хлопали по спине, тискали, отчего Катька притворно взвизгивала и кричала:

— Задавите, лоси хреновы! Осторожнее! И за сиськи не хватать — они вообще спасители Атамана! — при этом она тоже смеялась радостным смехом.

Николай вытащил из толпы взводного:

— Собирай наших, веди в город. Мужики, сопроводите его. Мало ли что, раз тут бой был, могут, правда, шататься в окрестностях уроды всякие. Не хватало ещё по–глупому попасть.

Диман и Михаил быстро распределили толпу Часть бойцов с оружием на изготовку двинулась со взводным, остальные вместе с Николаем и счастливой Катькой пошли в город. Город встретил его запахом гари, выщербленными пулями стенами, озабоченными лицами жителей. Они радостно встречали Атамана, кричали:

— С возвращением!

Мол, Атаман тут, теперь всё будет хорошо.

«Мне бы вашу уверенность», — угрюмо думал Колян, но внешне не выказывал беспокойства, здоровался со знакомыми и незнакомыми, улыбался, всем видом изображая уверенность и хорошее настроение.

— Дим, мои как там? Нормально всё? — он хотел произнести «живы?!», но не стал — накаркаешь ещё…

— Норма всё, Атаман! Мы сразу всех, кто не военнообязан, спрятали в укрытиях.

— Потери есть?

— Как без потерь, есть. 20 человек. В основном осколочные ранения. Они когда начали садить из гранатомётов, не все успели укрыться. Да и как укроешься — стрелять-то надо.

— А по кому стрелять-то? Кто это был?

— Да кто… Ясно кто. Орда. От них подарочек. Прощупывали, видно, разведкой боем. Ну и нагадить хотели, пожгли поля. Ладно, суки, просто бы пограбили фермеров, а то уничтожили всех и свалили. Теперь шатаются шайками по окрестностям, пакостят. Вреда много принесли, твари. А вы-то как? Успешно, нет? Где народ остальной? Есть потери?

— Успешно, Дим. Очень успешно. Но потери есть. Тяжко нам пришлось, честно говоря. Но мы должны были всё суметь и сумели. Через пару часов совет собирай, будем говорить о походе, вы доложите об обстановке вокруг города. А сейчас к семье.

— Атаман, мы перевели их из вашего дома в основной корпус. Негоже Атаману в домишке крохотном жить. Считай, ты теперь император. А императору во дворце надо жить. Мало ли что случится. Пришлых много появилось, от Орды сбегают, может и лазутчики там есть.

Николай вытаращился на Дмитрия:

— Ты чего? Какой нахрен император-то? Е…нулись тут что ли?

— Атаман, мы тут совещались, и решили, что без сильной централизованной власти не обойтись. Ну да поговорим потом, как отдохнёшь. Пошли все! — крикнул Дмитрий. — Не надо тут на виду болтаться, не хватало шальную пулю получить. Главное, наш император вернулся, теперь всё в норме будет.

Николай опять поперхнулся. Этого ещё не хватало. Колян, чёрный копатель, мародёр и вояка — и вдруг император. Он задумался, шагая через куски отброшенной взрывами земли и камни, и внутренний голос ему сказал: «А чего ты хотел? Сам к тому вёл, сам централизованную власть организовывал, не ты ли всё и сделал? Может, к тому и стремился?» Он яростно заспорил с внутренним голосом: «Да не к тому ни хрена! Я просто старался выжить, выжить во что бы то ни стало, выжить, вопреки всему! Я что, хотел власти?! Мне она в хрен не упёрлась, эта власть!»

«Не ври себе, тебе приятно, что люди тебя сочли достойным абсолютной власти, что верят тебе. Колян, не п…ди уж самому себе-то…»

«Заткнись! Заткнись!! Я делаю то, что нужно, и себя не жалею, не ради власти как таковой!»

Он поднял глаза и увидел ворота крепости. Стальные пластины, наваренные на тяжёлые ворота, были все в вмятинах и щербинах от пуль, зияла дыра на месте, куда ударил снаряд гранатомёта. Но ворота уцелели, не зря Николай дал указание перед отъездом укрепить их как можно сильнее, как и стены города. Ворота были распахнуты наполовину, люди втягивались в город, их встречали выбегающие жители. Николая обнимали, что-то спрашивали. Потом охрана незаметно, но настойчиво оттеснила встречающих в сторону литыми плечами, и Атаман в сопровождении своих соратников быстрым шагом, почти бегом, пошёл к штабу, который теперь будет его резиденцией. Через час, после бурной встречи с домочадцами, облепившими его как муравьи и не желающими слезать с плеч («Подождут твои мужики! Мы тебя год ждали! Наговоришься ещё!») Николай пошёл в конференц–зал, где всегда проходили их совещания.

Люди его уже ждали. Место во главе длинного дубового стола было свободно, казаки сидели, тихо переговариваясь. Стол был натёрт до блеска, стояли графины с квасом, тарелки с мёдом, какие-то плошки со снедью — Николай сразу почувствовал дикий голод, он ел последний раз утром. Пахло свежим хлебом, до одури и слюнотечения. Ему вспомнилась статья из Допотопного журнала, в которой говорилось, что самым вкусным запахом, который нравится людям во всём мире, является запах свежеиспечённого хлеба. Видимо, этот запах олицетворяет собой и пищу, и надёжный приют — Дом, в котором человек находится в безопасности, покое. Это воспоминание мелькнуло у него в голове и исчезло в глубине мозга, накрытое нахлынувшими мыслями и насущными проблемами.

Он сел во главу стола, медленно и внимательно оглядел людей, сидящих за ним. Некоторых он не знал. Николай повернулся к сидящему справа Дмитрию и вопросительно посмотрел на него, подняв брови. Тот зашептал ему:

— Это наши законники — те, кто работал над законами, потом посмотришь, что они придумали. Вон тот, к примеру, седой, историк — профессор до Потопа, сейчас преподаёт. Все проверенные, все при делах. Мы их в совет ввели.

Николай кивнул и поднялся на ноги:

— Итак, сначала я коротко расскажу вам об итогах нашей экспедиции, а потом вы, пока я тут корочку хлеба пожую, (все зашевелились и заулыбались), доложите о положении дел в государстве. Наша экспедиция завершилась полным успехом. Мы захватили соляные копи, практически неисчерпаемые, хватит нашему народу на тысячи лет вперёд. Если, конечно, удержать их сумеем… По дороге к копям основаны опорные пункты, в которых находятся наши люди. Эти пункты будут взяты за основу при организации охраны соляного пути, а в дальнейшем вырастут в города. Без потерь бойцов не обошлось, но могло быть и хуже. О подробностях расскажет взводный, если что будет неясно — я поясню. У него же есть списки погибших и выживших. Вот, вкратце и всё.

Люди за столом одобрительно зашумели, поднялись на ноги. Николай остановил их жестом:

— Не время сейчас для радости, я смотрю, у вас тут не всё ладно было. С хорошими вестями мы всегда разберёмся, теперь давайте, расстраивайте меня… — он криво ухмыльнулся, сел на место и подтянул к себе ближайшее фарфоровое блюдо с ломтями копчёного мяса, потом пододвинул корзинку со свежим, ещё тёплым хлебом и демонстративно спокойно стал налаживать бутерброд.

Поднялся Дмитрий:

— Ну что сказать… Первое время после вашего отъезда было тихо, недели две жили как обычно, без проблем. На торги в город приезжали люди со стороны, с Орды — не с Орды — да кто их знает. Теперь понимаем, что разведчики, наверное. Потом к нам дошли известия, что хутора кто-то грабит, какие-то банды совсем рядом с нами бегают. Конечно, мы выслали туда летучие отряды, кого-то поймали, перебили, кто- то убежал, вроде все затихло. Но ещё через три недели положение сильно ухудшилось — видимо, подошли крупные отряды. Они вырезали и угнали в рабство хуторян, угнали стада скота, были даже попытки отбить коней, пресечённые казаками. Разумеется, были потери с обеих сторон. Почему мы решили, что это Орда? Да больно всё чётко организовано, и оружие у них приличное, и автоматы есть, правда, и луков с арбалетами много. Сабли восточные. Опять же — те немногие, кто сумел сбежать из рабства, рассказывали, что гонят всех на юг, в ставку Орды, в Новый Сарай, так у них теперь это называется. Руководители соединений все как один мусульмане, из кавказцев или турков, хрен их поймёшь. В общем, все чёрные, придерживаются строго исламских канонов, русских называют неверными свиньями и рабами. Жизнь они нам, конечно, сильно осложнили. Тем более что ещё, сволочи, моду взяли — подбрасывают нам заразу какую-то. Начали биологическую войну — вы видели, наверно, мёртвых на хуторе, тех как чума взяла… а, может, и чума. Наши врачи хотели посмотреть, от чего перемёрли все — я запретил, а дома приказал сжечь. Незачем заразу в город тащить. Город сейчас переполнен, с окрестностей сбежались фермеры, под защиту стен. Были попытки взять Арсенал, но обломились.

Николай мрачно взглянул на него, и Дмитрий продолжил:

— Налёт был серьёзный, с гранатомётами, но нападавших быстро вымели оттуда как метлой, 150 врагов под стенами осталось, с тех пор туда не суются. Сюда они пробовали прорваться. Как раз после того, как заразы накидали — видно, думали, что мы тут уже вымираем. Так мы им прикурить дали, сколько полегло, не знаю, они своих вытащили, но человек 50, думаю, точно осталось лежать. Ну и нашим досталось, в основном мирным. Эти козлы ведь неожиданно напали, гранаты прямо в центре города разорвались. Да ещё напасть — хрень какая-то в озере завелась, крокодилы что ли огромные, только с щупальцами, уже несколько людей пропало. Пришлось огородить территорию и со стороны озера. Одно хорошо — с этой стороны ждать нападения нам точно не стоит — чудовища лодки топят, суки. В общем, весело мы тут зажили, время покоя кончилось.

Дмитрий сел на место. Люди за столом нахмурились. Описанная картина не располагала ни к веселью, ни к благодушному настроению. Николай прожевал кусок хлеба с мёдом, запил из чашки парящим чаем, который ему подлила незаметно подошедшая сзади девушка, и проговорил:

— Пока что мне всё ясно, давайте попьём чаю и подумаем, как быть дальше. А пока думаем, кто-нибудь расскажет мне, что за хрень вы тут придумали насчёт Императора и для чего это всё нужно.

Дмитрий встал:

— Докладывать будет профессор, историк, Оболенский Сергей Михайлович. До Потопа он преподавал в университете историю, теперь преподаёт у нас в кадетском корпусе и в школе. Он обратился в наш совет с предложением, которое мы не могли не рассмотреть и в итоге признали весьма разумным.