Колян. Дилогия

«Значит, у меня в запасе не больше сорока минут, плюс время на отход. Здесь лежат пятеро охранников, водитель и два авторитета. Осталось шесть охранников и сам Седой. Патронов у меня хватает, в машине осталось штук пять гранат. Через забор даже соваться не стоит. Поверху колючка и ток… Идти придется через ворота, в лобовую. И меня там уже ждут! Моментально сито сделают. Думай. Колян, вспоминай… Где кончается забор? В озере. Лезть в ледяную воду? Хочешь жить — полезешь…» .

Колян добежал до «Жука», достал оставшиеся гранаты и пистолет, положил все в рюкзак и снова бегом направился в обход забора к озеру.

Осенняя вода обжигала, но Колян, матерясь про себя и дрожа крупной дрожью, заходил все глубже. Его ждал неприятный сюрприз. От бетонного забора в воду отходило сетчатое ограждение, уходящее на середину озера. Его спасло то, что осенью уровень воды упал и вода доходила Коляну до подбородка.

Он высоко поднял над водой рюкзак с гранатами, патронами в одной руке, пистолетом и шмайссером в другой, но не уберегся — оступился и нырнул в ледяное озеро с головой, правда — сумев не замочить свой арсенал. При каждом шаге ноги разъезжались и вязли в глубоком иле.

«Сдохнуть тут как то не хочется — раки сыты будут… Некстати вспомнился Серега Мельников, который как-то видел труп утопленника, заполненный раками. Так они в нем дыры проели, сидели, жировали…»

Коляна передернуло от отвращения. Впрочем, мысль о том, что он может быть съеден довольными раками, придала ему энергии, и он упорно зашагал в ледяной воде дальше, опасаясь лишь судороги в мышцах. Ледяная вода не просто обжигала, а кусала, как змея.

Но Бог миловал, и Коля осторожно, не подняв шума, приблизился к причалу, высовывая голову над водой. Он был уверен, что с этой стороны его никто не ждет — какой дурак полезет в ледяную воду зад морозить?

Колян осторожно выполз на илистый берег рядом с причалом. По телу стекала ручьем вода парня била крупная дрожь. Он крепко стиснул зубы — ему казалось, что стук его зубов поднял всю округу. Осмотрелся. От причала до ближайшего здания было метров пятьдесят. Вдоль дорожки стояли высокие туи, зеленевшие на фоне облетевших берез. Он прикинул расстояние и рывком перебежал за первое дерево… Потом, прыжком, к другому, третьему — все было спокойно.

«Ждут подкрепления! — понял Колян. — Не высовываются. Надо ускоряться, иначе кирдык. Привалит толпа уродов, и тогда — прощай, Коля».

Он перебежал к зданию и прижался к стене. Осторожно потянулся к окну, заглянул внутрь — за стеклом что-то обсуждали два горца в камуфляже, вооруженные калашниковыми. Они смотрели на дверь, махали руками и что-то возбужденно кричали. Еще двое сидели за столом.

Окна были обыкновенные, не пластиковые. Колян достал из рюкзака две «колотушки» и, активировав одну, выждал четыре секунды (колотушки отличались тем, что запал у них срабатывал, в отличие от советских гранат, ровно через семь секунд — смелый человек мог бросить гранату в обратную, туда, откуда она прилетела, что и случалось на войне не раз, и не два). Размахнувшись как следует, он швырнул гранату в окно, выбив ей двойные стекла. Люди в комнате закричали гортанным голосами, вскочили с мест и помчались к выходу, но не успели. Взрыв в замкнутом пространстве не оставляет шансов никому — тех, кого не посекло осколками, прибило взрывной волной, отразившейся от кирпичных стен.

Колян закинул внутрь еще гранату, а одну метнул за угол, в прибежавших на шум охранников.

Взрыв! Еще! Звон в ушах. Чад и вонь сгоревшей взрывчатки.

«Минус шесть, — удовлетворенно подумал Колян. — Где же Седой?»

Выстрел!

Бок Коляна пронзило раскаленное железо. Он рванул в сторону, уйдя из-под обстрела и оглянувшись, увидел, что по нему палит повар, который выносил воду. Этот чертов кудесник кухни держал в руке ТТ и остервенело жал на спусковой крючок.

Ча–ча–ча–ча–ча!

Очередь из шмайссера перерубила повара пополам, залив его белый фартук «кетчупом». Колян прижал руку к боку, чувствуя, как тонкая горячая струйка крови стекает у него по бедру, ноге и затекает в башмак. Его трясло от холода, усталости, кровопотери. Раны болели, дергая, будто в них засаживали раскаленный гвоздь.

Колян двинулся вперед, заметив, что один из бежавших к нему охранников с улицы жив, шевелится и пытается подтянуть к себе автомат, кренясь на один бок и пытаясь отползти за угол. Подошел к нему, ногой выбил из руки охранника ствол и спросил:

— Где Седой? Где он прячется?!

Охранник что-то злобно забормотал на своем языке и Колян, нахватавшийся на Кавказе чеченских слов, понял, что тот ругает его русской свиньей, неверным гяуром.

— Неверный ответ. Я спросил, где может прятаться Седой!

Колян взял в руку ТТ, направил в ногу охранника и выстрелил. Пуля перебила ногу кавказца в голени, тот взвыл и начал яростно материться уже по–русски.

— Повторяю — мне нужен Седой!

Колян выстрелил в другую ногу, прямо в коленную чашечку. Дикая боль заставила охранника дергаться в судорогах, хотя ее частично и перекрыл травматический шок.

— Следующая пуля полетит тебе в яйца, — проронил Колян. — Станешь полным уродом, и все мужики будут над тобой смеяться, и у тебя никогда не будет сыновей! Понял, сука?!

— Понэл! Понэл! Нэ надо стрылат! Там, в банкэтном залэ! Малэнькая двэрь за сцэной! Там у Сэдого комныта, там он отсыжывается! Нэ уби…

Охранник не договорил — пуля из ТТ снесла ему верхушку черепа. Оставить за спиной живого врага может только идиот.

Хромая, зажав рукой кровоточащий бок, Колян поковылял к банкетному залу. На подходе к темному, заполненному кислым дымом банкетного зала, он прочертил очередями крест–накрест дверной проем, сменил магазин и, передернув затвор, шагнул внутрь.

Интуитивно определив направление, бывший вояка зашагал в угол. В окна пробивался рассеянный свет, который помог Коляну рассмотреть узкую дверь в самом углу. Он попробовал открыть ее — заперто. Встал чуть сбоку, чтобы не словить рикошет, и стал длинной очередью палить в то место, где по идее должен был быть замок, закрывающий дверь.

Дверь выгибалась под ударами пуль, но стояла насмерть — видимо, за деревянной лакированной обшивкой скрывалась сталь. Времени оставалось все меньше, того и гляди прискочет карательный батальон. Колян повесил на ручку двери рюкзак с двумя оставшимися колотушками, дернул чеку и как можно быстрее побежал к выходу. Выскочил на улицу и, тяжело дыша, забежал за угол.

Ба–бахххх!

Рвануло так, что из окон и дверного проема полетели куски дерева, кирпичная крошка, куски столов, стульев, обломки посуды. Выждав, пока слегка рассеется дым, Колян пошел вперед с автоматом наготове.

Сквозь пелену дыма было видно, что дверь в углу разнесло в клочья. Коля шагнул в комнату и осмотрел дорого и безвкусно обставленные апартаменты. Перед дверью на полу лежал Седой, оглушенный взрывом. Он слабо шевелился, в руке его был зажат тяжелый «Стечкин».

Колян ногой отбросил пистолет, выбив его из руки авторитета. Тот открыл мутные глаза и, с трудом фокусируясь на перекошенной фигуре Коляна, сказал: