Колыбельная для вампиров - 3

— Неправда! Я готов уйти вслед за тобой!

— Дурачок, ты ничего не перепутал? Мы же не ацтеки, и даже не индусы, чтобы приносить себя в жертву умершим, и насколько я припоминаю, даже мужчины-индусы не совершают самосожжения, чтобы уйти вслед за умершей женой. Обряд сати предусмотрен только для женщин. К тому же, мой милый, у тебя полно обязательств перед другими людьми и обществом в целом, и сбежать от них за грань — это уже граничит с трусостью. Мика, дай мне слово, что не натворишь глупостей!

— Хорошо, милая, не нужно беспокоиться. Хотя на самом деле мне нужна только ты, моя любимая Кошка.

— Я знаю, мой ангел, и до последнего мгновения моё сердце будет с тобой.

— Кошка, поклянись всем святым, что ты не бросишь меня, поклянись девочками!

— Клянусь! Верь мне, Мика, я никуда не уйду. Я буду с тобой до последнего мгновения, до последнего дыхания!

— И почему я не верю твоим словам?

— Наверно потому, что ты старый зловредный вампир, в духе тех мрачных голливудских персонажей, никому не веришь, даже себе, но я клянусь прародительницей Бастет, любимый! Где бы я ни была за гранью, однажды в вечности я найду тебя. Устав от одиночества и усмирив гордость, я встану на колени у врат рая, на страже которых ты стоишь. Я буду просить тебя, как нищие, умирая от голода, просят кусок хлеба на паперти. Нет! Я буду униженно умолять о величайшей милости. Я возоплю, падая ниц: «Подари мне крупицу своей любви! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая! Пусти меня к себе в душу, это ворота и моего рая! Без тебя, душа моя, я буду вечно скитаться неприкаянной тенью в мире теней! О, Михаэль, Страж Бога у ворот рая!»

— Рени, Кошка моя любимая! Плохой из меня архангел… По Ветхому завету, я должен быть всесильным целителем, а на деле…

— Всесилен только Господь, любимый! А нас пусть хранит любовь, она никогда не померкнет в моём сердце… Милый ангел! Не надо плакать, а то я сейчас заплачу вместе с тобой… Не нужно слёз, боль от потери со временем утихнет…

— Не хочу скрывать своих слёз, родная! Я хочу, чтобы ты знала, как я тебя люблю!

— Спасибо, любимый! Слёзы твои сияют алмазами в сердце моём! Они дороже всех сокровищ мира!

В спальне, после яростной вспышки жизни, опять воцарились тьма и тишина.

Огонь истинной любви, так долго тлевший в их душах, в преддверии вечности, вспыхнул ярким всепоглощающим огнем. Взметнувшись до небес, он сжёг в своём яростном пламени всё мелкое и ничтожное, что так долго разъединяло их души: недоверие с непониманием, недомолвки с боязнью неприятия. Преграды пали и больше ничто не мешало полному слиянию сердец.

Аллилуйя! Возрадуйтесь, боги! Вам опять удалась ваша непростая работа. Мир, созданный вами, в этот миг стал лучше. Ведь Бог — это любовь!

Я бесценного подарка, слизываю соль,

Твои слёзы на губах, что уносят боль.

Я не знаю, что оставлю в этом мире,

Сделав в вечность шаг.

Знаю только, что с собою унесу я

В беспросветный мрак.

Из груди я вырву сердце,

Если что не так,

Вспыхнет свет его кровавый на моих руках

И в душе твоей печальной,

Он рассеет мрак.

Я бесценного подарка, слизываю соль,

Твои слёзы на губах, что уносят боль.

Мари. Полиция моды, или ужасы женского шопинга

Хотя Рени периодически покупает мне дизайнерские шмотки, у меня они не задерживаются. Ведь их ещё нужно уметь носить. К тому же все эти дизайнерские навороты моментально выходят из моды. И поскольку дважды в одном и том же платье на приёме не появишься, а то засмеют, я быстро избавлялась от своих шикарных нарядов. Обычно сдавала их обратно в салон, а если по каким-то причинам не брали, просто раздаривала. Поэтому в моём гардеробе оседали лишь любимые вещи: свитера и пальто на Гулливера, безразмерные топики и джинсы, растоптанные и оттого жутко удобные кроссовки и тряпичные туфли. Ну и прочее в том же духе. Вот только все эти вещи отчего-то не нравились моим близким.

Вообще-то я не настолько бесталанная в области вкуса и могу заценить стиль в одежде, но только видя её на других, а что касается себя любимой, то тут полный швах и куриная слепота. Что ни куплю, Соня как увидит, так сразу же хватается за голову. После примерки дома, как правило, до меня доходит, что это жуть. Да и Сонька тоже хороша, только и слышишь от неё: «Зай, не сердись, но в этом у тебя вид как у попугая в период линьки», или ещё лучше: «Палевская, ты и так оглобля, а в платье с вертикальной полоской и вовсе смотришься Эйфелевой башней». Такие комментарии, естественно, отбивают всякое желание покупать себе обновки. А нет практики, значит, нет умения.

В общем, поскольку предстоял торжественный ужин, и требованием наглого гостя было наличие вечернего платья, придётся сдаться на милость Сони, чтобы не беспокоить Рени. Впрочем, до сих пор не понимаю, чем вечернее платье отличается от платьев на другое время суток, но тут уж я железно полагаюсь на любимую подругу. Представляю, как обрадуется Беккер! Она уже давно точит на меня зуб и мечтает вытащить в поход по магазинам, но я стояла насмерть. Мне за глаза и за уши хватило одной прогулки с ней в Париже. Уж на что мы, вампиры, крепкий народ, но я легла трупом после нашего совместного шопинга, а главное, у меня потом неделю рябило перед глазами от кучи тряпок и сопутствующих им аксессуаров, а в ушах звенели голоса продавцов. Брр! Но делать нечего. Нужно держать марку семейства Палевских.

Соню я нашла в обществе Ладожского. По-моему, они теперь днём и ночью вместе. Ох, не дело это! Совсем не дело! Не понимают соколики, что так они быстро надоедят друг другу. Ну так, а верные друзья на что? Я выдернула подругу из объятий её рыцаря, в котором наконец-то проснулась совесть, и потащила в магазин, покупать мне вечернее платье.

Ха! Скорей уж это Беккер поволокла меня по многочисленным торговым центрам! Несмотря на моё нытье и зверские взгляды, мы долго болтались от одного бутика к другому пока не остановились на одном, который чем-то приглянулся Соне.

И тут я увидела его — пышное платье из чёрного переливающегося шёлка! О, такое божественное великолепие я не могла пропустить! Не слушая возражений Сони, несущихся мне вслед, я тут же схватила платье и побежала с ним в примерочную кабину. Но оказалось не так-то всё просто: шёлковое чудо ни в какую не хотело меня признавать. Несколько минут я сражалась с ним, а оно так и не оставило попыток уползти от меня. Дело в том, что приглянувшийся мне наряд с пышным подолом и лифом без бретелек оказался чрезмерно скользким. На месте его мог удержать только очень солидный бюст, а я всё же не Памела Андерсон, хоть плоскогрудой меня тоже не назовёшь и, вообще-то, мой 70 В меня вполне устраивает.

Беккер посмотрела на мои мучения, а затем вздохнула и, подойдя, расстегнула молнию на спине. Платье тут же воспользовалось случаем и шёлковой лужицей растеклось у моих ног.

— Эй, ты что делаешь? Оставь, оно мне нравится! — запротестовала я и пояснила: — В нём я выгляжу, как королева Мэг, такая же загадочная и величественная.

Но подруга не прониклась моим фэнтезийным настроем.

— Горе моё! Ты выглядишь, как огородное чучело, обряженное в бабушкин наряд, только ворон и соломенной шляпы для полноты картины не хватает.