Колыбельная

– Что?
– говорит она, но я даже не повторяю, потому что теперь песня достигает своего пика, во время которого идет перечисление всевозможных овощей. Толпа выкрикивает, Декстер усиленно поет, заводя песню: когда они заканчивают, со звоном тарелок, толпа бурно аплодирует. Декстер наклоняется к микрофону, говорит, что они вернутся через несколько минут, затем спрыгивает со сцены, хватая пластиковый стакан. Я наблюдаю, как рыжая девушка подходит к нему, наступая, отрезая его от пути.

– Ооо, Реми, - Хлоя тоже это замечает.
– У твоего мужчины поклонница.

– Он не мой мужчина, - я отхлебываю пиво.

– Реми с группой, - говорит Хлоя Джесс, и та фыркает.

– Это уже слишком для правила «никаких музыкантов». Дальше она будет в автобусе продавать футболки на парковке, показывать буфера, чтобы пройти за сцену.

– По крайней мере у нее есть что показывать, - говорит Джесс.

– У меня есть буфера, - Хлоя показывает на грудь.
– Если они не свисают, это не значит, что они не существуют.

– Ладно, размер Б, - Джесс делает глоток своего напитка.

– У меня есть сиськи!
– снова говорит Хлоя, немного громко - она уже приговорила пару минибутылочек в Местечке.

– Мои сиськи великолепны, черт возьми. Ты знаешь это? Они фантастические! Мои сиськи потрясающие.

– Хлоя, - говорю я, но, конечно, уже слишком поздно. Не только два парня, которые стоят рядом, проверяют ее грудь, но и Декстер, проскользнувший за мной, со смущенным видом. Хлоя краснеет - что для нее редкость - пока Лисса сочувственно похлопывает ее по плечу.

– Так это правда, - наконец говорит Декстер.
– Девочки говорят о сиськах, когда они в группке. Я всегда так думал, но у меня никогда не было доказательства.

– Хлоя просто отметила это, - объясняет ему Лисса.

– Точно, - говорит Декстер, а Хлоя проводит рукой по волосам и поворачивает голову, словно она внезапно увлечена стеной.

– В любом случае, - продолжает он.
– Картофельная песня прошла на «ура», вам так не кажется?

– Я согласна, - я двигаюсь ближе, а он скользит рукой по моей талии. Есть одна вещь, касательно Декстера: он совсем не так открыто выражает чувства, как это делал Джонатан, но у него есть особые движения, которые мне нравятся. Рука вокруг моей талии одно из них, но что меня сводит с ума, так это как он обхватывает пальцами мою шею, положив большой палец на пульс. Это так сложно объяснить, но каждый раз у меня холодок, словно он трогает мое сердце.

Я смотрю, а Хлоя смотрит на меня, как всегда бдительно. Я быстро отряхиваюсь от этих мыслей и допиваю пиво, когда приходит Тед.

– Отличная работа на втором куплете, - первое, что он говорит, и не милым тоном, а саркастическим и едким.
– Знаешь, если ты искажаешь слова, то тем самым оказываешь песне плохую услугу.

– Искажаю какие слова?
– говорит Декстер.

Тед громко вздыхает.

– Не она принцесса-веган, и живет на бобах. А она принцесса-веган, и живет за счет бобов.

Декстер смотрит на него, полностью в замешательстве, словно он только что прослушал прогноз погоды.

Хлоя говорит:

– Какая разница?

– Целое слово и есть разница!

– фыркает Тед.
– Жить за счет бобов - это правильный английский, который соответствует высшему обществу, принятым стандартам и статусу кво. Жить на бобах, однако, является более сленговым выражением низшего класса, что говорит не только о человеке, поющем песню, но и о музыке, которая его сопровождает.

– Все это из-за одного слова?
– спрашивает его Джесс.

– Одно слово, - вполне серьезно отвечает Тед, - может изменить весь мир.

Момент мы все это перевариваем. Наконец Лисса говорит Хлое, достаточно громко, чтобы все услышали (она сама выпила одну или две минибутылочки), - Спорим, он хорошо сдал SAT.

– Шшшш, - так же громко отвечает Хлоя.

– Тед, - говорит Декстер, - Я услышал, что ты хотел сказать. И понял. Спасибо, что указал на различия, и я больше не сделаю этой ошибки.

Тед стоит и моргает.

– Ладно, - нелегко произносит он.
– Хорошо. Ну. Я собираюсь покурить.

– Звучит отлично, - говорит Декстер и Тед уходит, пробираясь через толпу к бару.

Пара девушек у двери следят за тем, как он проходит, кивая друг другу. Боже, группа это ненормально. У некоторых женщин нет стыда.

– Впечатляет, - обращаюсь я к Декстеру.

– У меня большой опыт, - объясняет он.
– Видишь ли, Тед очень фанатичен. И действительно, он хочет, чтобы нас услышали. Слушаешь его, киваешь, соглашаешься. Три шага. Проще простого.

– Проще простого, - повторяю я, и затем он скользит рукой к моей шее, располагая пальцы именно так, что меня опять настигает это странное чувство. На этот раз от него не так легко отделаться, и когда Декстер приближается ко мне, целует меня в лоб, я закрываю глаза и спрашиваю себя, насколько далеко мы зайдем. Может, это не будет целое лето. Может мне надо будет прекратить это раньше, чтобы предотвратить крушение в конце.

– Сообщение для Декстера, - говорит голос перед клубом.

Я смотрю вверх: это Джон Миллер, он щурится в свете дома.

– Сообщение для Декстера. Вы нужны в пятом проходе для проверки сцены.

Рыжеволосая девушка стоит за сценой, близко. Она поворачивает голову и следует взгляду Джона Миллера, смотрит прямо на нас. На меня. И я смотрю на нее, чувствуя себя собственницей того, что с уверенностью даже не могу назвать моим.

– Должен идти, - говорит Декстер. Затем наклоняется к моему уху и добавляет: - Подождешь меня?

– Возможно, - отвечаю я.

Он смеется, словно это шутка, и исчезает в толпе. Через несколько секунд я наблюдаю, как он карабкается на сцену, так неуклюже и неловко: он задевает одной ногой микрофон, из-за чего он начинает раскачиваться. Шнурки на одном ботинке, конечно же, развязаны.

– О, Господи, - говорит Хлоя. Она смотрит прямо на меня, качает головой, а я говорю себе, что она ошибается, так ошибается, даже когда говорит. - Ты труп.