Колымское эхо
Шрифт:
— А чего ж она до Колымы допустила? Почему сразу не помогла?
— Родственники убитого мужика пригрозили, если Васю отпустят из суда на волю, тут же самим с ним разобраться. А там три брата! Вот и испугалась вмешаться сразу.
— К чему ты нам про Васю лопотал? — спросила Варя удивленно.
— Да к тому, что нет на свете силы сильнее бабьей. Она все одолеет, любые стены прошибет, а своего добьется. Она пустит в ход все, не посчитавшись ни с чем. Лично я, никогда не поверил бы, что Федотова отпустят раньше времени, да еще с Колымы! Но, вот видите, мать добилась. И мало того, вылечила своего придурка, женила,
— Кому-то повезло. Пусть он и дурак, но счастливый человек. Ему при такой матери ни о чем думать и заботиться не надо. Родился под счастливой звездой. Не то, что мы! — вздохнула Галя и загрустила, вспомнив свое.
— Девчонки, теперь чего сетовать? Ведь жизнь наладилась, все устроилось. Есть семьи, работа, квартиры и дома, машины и дачи. Чего теперь не достает, чего не хватает? Что смущает ваши души? — спросил Бондарев.
— Все вроде так, все верно. Дом — полная чаша, но почему-то душа не радуется. Мужик мой, Володька, женщину на стороне завел. Вроде не сказывается на нашей семье его побочная связь, но обидно предательство.
— Заведи и ты себе хмыря. Когда уравняетесь, обида пройдет!
— Ты по морде надавай своему Вовке! Не позволяй таскаться и сама не смей. Детей постыдись,— одернула Варя подругу.
— А мой выпивать начал. С работы частенько бухим приходит.
— Ты денег не давай!
— Он прямо на работе колымит. Все же автослесарь, эти без денег не сидят. И, как ни проси, все бесполезно. Пообещает завязать, а на завтра опять «косой». И все причины находятся. То день рождения отметили, то поминки или у кого-то ребенок родился, то диплом обмыть нужно, то новую машину.
— А мой и того хуже, связался с жульем, какие недвижимостью торгуют. От такого добра не жди.
— Девчата, повзрослеют и ваши мужья, остепенятся. Покуда они еще мальчишки. Не стоит вам собачиться с ними. Этого им в судьбе хватило и без вас. Останьтесь подружками, какими вы были все годы. Добрыми и заботливыми, ласковыми, какими они полюбили вас еще на зоне. Не растрачивайте, не теряйте это самое дорогое. Станьте сильнее, какими были на зоне. Не опускайтесь. Будьте мудрее, станьте над бабьей глупостью и сберегите семьи. Присмотритесь, где вы сами упустили. Вы разберетесь и наладите в своих семьях все, стоит только захотеть. Главное, не потерять друг дружку, не разомкнуть руки.
— Да, моя сестра, та, что в деревне, старшая, разошлась с мужем. Уже третий год сама живет с детьми. Их у нее пятеро.
— Круто! Как же она с такой бандой справляется?
— А молча! Кому подзатыльника даст, другого в угол сунет, сама на работу бежит. Ну что хорошего в таком воспитании? Домой возвращается, там жуть что творится. Зато ее разбойники довольны. Спят, где попало, среди игрушек и подушек, опять бросались ими. Но все счастливые
и довольные.— Муж ей помогает деньгами?
— Нет! Он не собирается возвращаться в семью.
— Но дети-то его!
— Кого это чешет? Дети еще и ее.
— А мои в деревне запили. Дерутся чуть ли не каждый день. Старуху свою к брату выпихнули. Совсем озверели.
— Тебя чего это беспокоит? Пусть бесятся, как хотят. Когда ты на Колыму попала, кто из них вспомнил, что ты еще жива и помочь бы не мешало.
— Теперь они от меня помощи ждут!
— Во им всем! По самое плечо! — отозвались девчата дружно.
— Хватит на твоей шее ездить!
—Не дадим и не позволим! Пусть не надеются.
— Тебе сына в школу надо собирать,— напомнили хором.
— А мебель сменить хотела! Или снова отложишь из-за них? Не дадим из тебя лепить дуру! — накинулись на Гальку, та умолкла.
— Девчонки, в своей семье каждая разберется сама. Чего вы ее клюете. Пусть обдумает! — встрял Бондарев.
— А ты не лезь, старый козлик, в чужую сраку со своим носом. Мы лучше знаем, о чем базар. Ее сестра живет, как сыр в масле катается. Когда мать умерла, она весь ее вклад сгребла
и Галке ни хрена не обломилось. Мы все в то время на Колыме мордовались. Ни у кого даже нижнего белья не было. Думаешь, та стерва помогла купить. Хрен в зубы, и не подумала. Мы вскладчину выживали. А когда отдышались после зоны, родня ощипать вздумала. Совсем стыд потеряли!
— Так всегда бывает,— вздохнул Бондарев.
— Игорь Павлович, мы сейчас уже спать ложиться будем. Ты выйди на кухню на минуту.
Л когда позовем, вернешься. Место тебе оставим посередине, чтобы не замерз,— смеялась Ритка.
— Только ты нам расскажи что-нибудь на ночь, да и на прощание. Мы завтра уезжаем, сразу с утра. Больше пообщаться не получится. А жалко! Но надо домой. Там дети, семьи, заботы, увидимся ли когда-нибудь еще,— тихо сказала Надежда.
— Земля круглая. Может, встретимся. Я тоже завтра поеду на Север, к полюсу, туда, где кончается трасса.
— Зачем так далеко?
— Там последние могилы зэков. Хочу со всеми проститься, у всех попросить прощения, потом легче будет уходить самому, если хоть кто-то из них простит меня,— сказал Бондарев тихо.
— Да кому мешаешь? Живи...
— Когда жизнь не в радость, от нее быстро устаешь. Хочется определенности, уверенности, и, хоть немножко тепла,— опустил человек голову и вышел во двор.
Яркая, лупастая луна светила над домом. Похожая на большой огненный шар, она с удивлением оглядывала Колыму, поражалась ее величию и одиночеству.
Только снега вокруг. Ни голоса, ни смеха, ни капли тепла. Пустота и молчание. Будто вокруг нет никого живого, как похожа она в этот миг на вымершую, покинутую всеми планету.
Как она величава и страшна в своем одиночестве, как суров и холоден ее сон, скованный морозом. Кажется, она никогда не проснется и не оживет.
Больше тысячи километров тянется трасса. Убегает прямо к Диксону. Дальше Ледовитый океан. Трасса подходит к каждому поселку, какие стоят на пути, где живут люди. А по обе стороны ее — могилы, захоронения. Самый громадный на земле погост. Сколько людей тут похоронено, не счесть. Среди них основная часть — зэки. Им уже не увидеть родные места, они навсегда остались узниками холода, снега и молчания.