КОМ 4

— Господин хорунжий, — адъютант Кирилла Фёдоровича оттёр меня от женской толпы. — У Великого князя есть к вам несколько вопросов.

Пришлось отвечать, хоть и сердце не на месте было. И сидел я, собирая голову в кучу, как на иголках, пока в приближающейся толпе не увидел Серафиму с Аркашкой на руках — чуть от радости не помер!

Я обнимал своих и боялся их отпустить хотя бы на минуту, но пришлось — и с князьями-оборотнями беседовать, и с Кириллом Фёдоровичем ещё раз, и даже с самим императором.

Ах, скажу я вам, какая неприглядная картинка в конечном счёте нарисовалась! С одной стороны — Тамара. Княжна из очень уважаемого и очень древнего рода, которая, несмотря на все предостережения со стороны моей матушки и общее решение совета родов, в глубине души считала себя отвергнутой невестой. Отвергнутой — а, значит, оскорблённой — правильно? В этой убеждённости её поддерживал надутый младший братец, для которого надуманные понятия оскорблённой чести оказались выше соображений родовой безопасности. Братец, фактически, накачивал расстроенную Тамарку и довёл её до того, что когда она увидела, как в шатёр входит Серго, а невеста поднимается ему навстречу — вот тут-то у неё клапан и сорвало.

То, что было дальше, многократно и в красках пересказали девки. Первой оборотница кинулась на Морозову, которая на чистом автомате поставила мощный щит.

Все волколачки до единой, что были в шатре, рванули в разные стороны на голых инстинктах — дикий оборотень опасен для всех без исключения. В этот момент и Сима бросилась к сыну. А Гуриели присоединились к Дарье.

Поняв, что тройной щит ей не пробить, Тамара кинулась на полуобратившегося Багратиона и успела разворотить ему бочину так, что Серго обратился мгновенно и целиком, жизнь спасая. А вот не учёл того, что голова в этом состоянии практически не соображает.

— Вот! Будет тебе наука! — укоряла его моя матушка, отпаивая какими-то своими хитрыми микстурками. — Один раз Боженька мимо безумия по ниточке провёл — впредь берегись!

Багратион покаянно вздыхал, морщился и пил не самое приятное в мире лекарство. Я подошёл ближе, и матушка бросила перебирать бутыльки в своём ящичке, специально доставленном из её лаборатории:

— Ты слыхал, Илюшка? — она засияла глазами почище, чем Витгенштейн, напитавшийся молниями. — Сам Государь-император меня по имени-отчеству знает!!!

— Так вы ж у нас, маманя, самая лучшая на всю Россию травница, — я обнял её с настоящей гордостью.

Матушка отвернулась к своему ящичку и зашуршала бумажными пакетиками.

— Папаня-Багратион-то приходил, — с показным равнодушием сообщила она мне. — Уговаривал на свадьбу остаться. Вот, не знаю дажеть…

— Думаю, надо остаться.

— Так и наряжена я не парадно…

— Оставайтесь, мама! — поддержала меня подошедшая Серафима. — Уж если проблема в наряде, тут только намекните…

И, опережая события, скажу: матушка осталась. Ворчала ещё этак по-докторски: дескать, мало ли, вдруг снова помощь травницы понадобится. Для торжества старший Багратион лично преподнёс ей в дар шёлковый узорчатый наряд, к которому прилагались особенная шапочка и пояс, расшитые жемчугом и золотым шитьём, а в качестве дополнительного украшения — монисто из золотых монеток.

Тамару с трудом преобразили в получеловеческий вид и увели, и больше мы её не видели.

Но эта часть, как я уже сказал — только половина беды. Подмена патронов свидетельствовала о серьёзном заговоре против нового рода Серго (а, может, и против старого рода Багратионов заодно) и требовала дальнейших разбирательств.

* * *

Так или иначе, венчание состоялось. Проходило оно вовсе не в огромном соборе, как это было у Ивана с Марией, а в старинной фамильной церкви Багратионов — небольшом храме, укрытом в одной из горных долин. Крошечный храм вмещал едва ли три десятка человек, и почти все гости наблюдали за таинством (а больше слушали) сквозь распахнутые двери и узкие окна. А внутрь пригласили родителей жениха и невесты, императора и Великого князя Кирилла Фёдоровича с супругами и… ближайших друзей жениха. Да-да, стеснённо я себя чувствовал рядом с титулованными особами.

А вот матушка, которую тоже с поклонами пригласили в храм — нет! Она стояла чинно, одобрительно взирая на приведённого в порядок Серго, и я почему-то всё больше уверялся, что всё у них с Дашкой будет хорошо.

06. С НЕБА НА ЗЕМЛЮ

В ОБЛАКАХ

Отгуляв на свадьбе три дня, в Новосибирск мы летели на «Дельфине» большой компанией — к нам с Серафимой присоединились не только Соня с Петром, но и Иван с Марией, и даже Серго с Дарьей, которым, в силу особенных обстоятельств, свадебного путешествия не полагалось. Сутки воздушного путешествия все мы восприняли, скорее, как длинный (и наконец-то совершенно спокойный!) пикник. Девчонки чаще всего собирались на облюбованной Соней нижней палубе, болтали там о своих девчачьих секретах, модах, дамских книжках и Бог весть о чём ещё. Вот, к примеру, из случайно услышанного:

— … я, честно говоря, когда оскал этой Тамары увидела, чуть не описалась, — это, кажется, Дарья.

— Я чуть не описалась, когда Серафима из-под щита на улицу кинулась! — фыркнула Соня. — Я как представила себе…

— Ребёнок же, — это Серафима. — Там себя не помнишь…

— Могу себе представить, — согласилась Маша, которая уже примеривала на себя роль матроны. — Но если бы Тамарка тебе голову откусила, представь, как бы мы Илюхе твоему в глаза смотрели, а? Хорошо, Серго на себя её стянул.

— Ой, девочки! — восторженно перебила Соня. — А как они вышли-то! Илья с Петей! Щит переливается, молния сверкает!

— Ваня тоже, между прочим, жизнью рисковал, — ревниво вставила Маша.

— Ой, подумать можно! — я так и представил, как Сонечка всплёскивает ручками. — Только и подвига, что через лагерь промчался да прибор экстренного вызова нашёл! А мой-то!.. Я Петьку такого и не видела ни разу. Он же всё шуточки-прибауточки, а тут… Мамочки мои! Я как вспомню, аж в груди тесно! Вот ветки колыхнулись — и он!.. выходит!.. Глаза голубой энергией горят! Сама решимость! Молния из ладони в ладонь — ну, натурально, девочки, как в той книжке, вы помните?! Ещё и рукава подвёрнуты! Ах, как мужественно, оказывается, выглядят обнажённые мужские руки! — Софья экзальтированно застонала: — Боже! Мой герой!

— Почти как лорд Дракон? — кисло спросила Маша.

— Пфе! Да куда там этому лорду Дракону! Как Зевс-Громовержец! — с восторженным придыханием закончила Соня, и я понял, что забыл, зачем пришёл. Потоптался под дверями — нет, не вспомню. Пошёл обратно, в верхнюю гостиную, где парни сидели. В таком случае надо, как матушка говорит, вернуться в то место, где мысль родилась. Авось, вспомнится.

В верхней гостиной Пётр флегматично следил за шахматной партией Ивана и Серго. Увидел меня, оживился: