КОМ: Казачий Особый Механизированный

Афоня, привыкший вести дела с подобными учреждениями, взял переговоры на себя:

— Моему совладельцу по транспортной компании, — тут я приосанился, — требуется небольшой займ на приобретение технических деталей. На умеренный срок — год или два.

И так он это сказал, что выходило, будто детали нам для дирижаблей нужны. Я сидел, не пикнул. Афоня меня заранее предупредил, что на военную технику займы давать сильно не любят — сверхвысокая вероятность безвозвратных утрат. А если и дадут, процент в три раза больше заломят.

Служащий задал несколько общих вопросов, положенных ему по списку и немного помялся:

— Видите ли, господа… При всей положительной репутации Ильи Алексеевича в наших глазах, воздушный транспорт подвержен определённым… и весьма значительным рискам. Я вынужден сообщить, что в этой ситуации необходим поручитель.

— Я согласен быть поручителем, — солидно кивнул Афанасий.

— Секунду, я уточню.

Банковский сотрудник вышел, а Афоня выразительно просигналил глазами: вишь, мол, и так раскошеливаться не хотят, боятся, а сказали бы, что для шагохода — вообще бы труба…

Вернулся служащий быстро — минуты через три. Деловито посетовал, что на счетах у Афони маловато для поручительства, но принимая во внимание имеющиеся деловые активы и частную недвижимость, решение было принято положительное. На условиях под три процента годовых.

Афанасий слегка поморщился и пошевелил бровями, мол, можно было и поменьше, но это тоже неплохо.

Рутинно заполняли бумаги, ждали заверки, оформления и прочего. В итоге получил я небольшую стопку сотенных андреек, к которой отнёсся на удивление спокойно. Раньше бы — у-у-у! — три тыщи! Это ж какие деньжищи! А после того, как с сидором побегал, в котором тридцать тысяч было увязано, пиетет перед большими суммами куда-то испарился. Очень странно мне было, но — таков факт.

Рассчитаться с долгом можно было через год — за всю сумму сразу с набежавшими процентами, а можно было каждый месяц, тогда за выплаченную сумму уже бы проценты не начисляли — вплоть до полного досрочного закрытия. Я решил, что через месяц прикину, как оно интереснее будет.

— Может, тебя сразу до Трофимовских складов подбросить? — спросил Афоня, когда мы благополучно покинули банк.

— Не. Я на завтра-послезавтра договорился. Трофимова, может, и не будет на месте.

— Тоже верно. К Второву тогда заглянем? Всё равно мимо.

— Это давай, с превеликим удовольствием.

ЛАКИРОВАННЫЙ ШИК

Прокатились мы до Второвского пассажа. Технический двор у него выходил не на Пестеревскую, а на соседнюю улицу — Вторую Арсенальную. Там была огорожена большая площадка, посреди которой, на особой платформе под навесом, и было выставлено новейшее чудо гражданской техники.

В целом машина напоминала Афонино ландо, только помассивнее, место кучера чуть сдвинуто назад, а впереди, между передними колёсами, установлен короб, скрывающий довольно небольшой мотор.

— Действительно, конструкция более компактная, — высказался Афоня. — На таком уже и по городу можно, улицу не перегородишь.

— Да уж, — согласился я. — У губернатора-то та автоколяска жива?

— Говорят, с год в сарае стояла, пока он под какой-то праздник не пожертвовал её отделению пригородной скорой помощи.

— Ну, пригородной — куда ни шло.

Это была примечательная история. Наш дорогой губернатор, прослышав, что появились первые коляски на моторном ходу, немедленно себе такую выписал. Как же — вещь статусная! И на картинках, вроде, достойного вида.

Приехала бандура с Питерского завода также, как и я с шагоходом — по железной дороге. Естественно, встречать её, не утерпевши, господин губернатор отправился на вокзал. А за ним целая толпа сочувствующих и любопытствующих. А за ними — фотограф местной газеты, который и сохранил для истории вытянувшиеся лица местного начальства, наблюдающего за разгрузкой.

Живьём мотоколяска более всего напоминала крокодила с непомерно огромной мордой, потому как мотор занимал едва ли не половину конструкции. Да и выглядела слишком технически-монструозно. По пригороду кататься — ещё куда ни шло, а на центральных улицах машина выглядела крайне неуместно и коряво, словно на паровозе приехал.

Новый представленный на выставке мотоэкипаж, похоже, был изготовлен с учётом пожеланий приличной публики — блестел лаком и хромированными частями, поднимающийся пассажирский короб и сиденья были выделаны из хорошей кожи — и вообще, весь он отдавал шиком и комфортом.

Из-за платформы вывернул раскланивающийся с кем-то средних лет человек в чёрной второвской униформе с пришпиленным к карману картонным прямоугольничком, на котором было написано: «ПРИКАЗЧИК ТЕХНИЧЕСКОГО ДВОРА г-н Марков». Увидел нас, осклабился:

— Добрый день, господа! Интересуетесь самодвижущимися экипажами?

— Да вот, заехали полюбопытствовать, — вполне доброжелательно ответил Афоня.

— К вашему вниманию представлена целая линейка из шести моделей! — господин Марков внезапно обрадовался нам, как потерянным родственникам. — Здесь вы видите представительский образец варианта «летний».

— А есть ещё зимний? — с любопытством спросил я.

Приказчик любезно улыбнулся планкам моих медалей:

— Кто-то называет зимним, в документах тип кузова указан как «универсальный», извольте своими глазами убедиться!

Мы обошли платформу и увидели длинный навес, под которым в свете магических ламп поблёскивали боками ещё машины. Ближайшая — вылитая та, с платформы, только как будто наряженная в пальто потеплее.

— Пассажирский салон у этой модели выполнен из металла и утеплён. Внутри проложен магический контур, позволяющий как согревать, так и охлаждать пространство салона.

Сиденье кучера… нет, конечно же, «водителя»!.. оставалось открытым.

— На облучке-то обидно, — поделился соображением я, посочувствовав неизвестному водиле, — особенно когда внутри тепло, а на улице от мороза птицы падают.

— Верно подмечено! — тут же согласился приказчик. — Именно поэтому «Товарищество механических конструкций», двигаясь навстречу новому времени, создало линейку моделей, в которой водитель также находится в комфортных условиях. Ряд машин со сходными характеристиками под общим названием «Победа». Идёмте!

Следующий экипаж выглядел иначе. Облучок отсутствовал вовсе, а место для водителя находилось внутри салона, отделённое от пассажирских сидений толстым стеклом со сдвижным окошечком и шторкой — на случай, если вы своего шофёра (словечко новое) видеть не очень желаете.