Команда

Выбежав из подъезда, поспешно обогнул дом. И едва избежал столкновения. К счастью, тот был занят своими мыслями и, повернув, я юркнул за угол. Держась в достаточном отдалении, проследил за Александром до нового пристанища. И поспешил назад. Тот, кто остался лежать без сознания, интересовал гораздо в большей степени.

Ибо, как известно, окружающая нас Вселенная — извечная и никем до конца не расшифрованная загадка. Постоянная тайна. Величественная и Манящая. Так как у любознательности нет определённых рубежей, а лишь непрерывное преодоление границ неведомого. Но, едва человек начинает думать, что сделан последний шаг — перед ним во всей своей непостижимости раскрываются новые горизонты. И свежие секретны. Так было. Так есть. Так будет. Непрерывное изучение. Бесконечное и неисчерпаемое.

«Познавать — радость для того, в ком сердце льва». — Сказал один из жителей этого мира. * (Ф. Ницше.). «Только делая прыжок в неизвестное, мы ощущаем свою свободу». — Вторил ему другой.* *(Т. Уайлдер.) А третий — великий немецкий философ Иммануил Кант, заметил однажды, что «Есть всего две вещи, достойные подлинного удивления и восхищения: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас».

Так что, сами понимаете, я с лёгкостью пренебрёг возможность навсегда потерять парапсиха, великое множество которых болтается по различным мирам. Но вот упустить вызвавший жгучий интерес феномен позволить себе не мог. Ведь давно известно, что всё в Природе неразрывно связано между собой. Эти невидимые, но прочные узы обуславливают прошлое, настоящее и будущее каждого отдельно взятого живого существа.

При этом главной составляющей нерушимого единства является мыслящая материя. А из таковых форм мне известна лишь одна. Человек. В нём в максимально сжатом виде Вселенная сконцентрировала наиболее важные потенции. Говоря языком науки, (а моё искусство, несомненно, является таковой, ибо на изучение и совершенствование владением дара я потратил долгие годы), в Человеке закодирована вся информация о Вселенной. Мыслящий индивид — своего рода живое пособие. По которому, при желании, можно воспроизвести любые закономерности. Поскольку они повсюду и во всем тождественны.

Конечно, многие, воображающие себя умными, могут возразить. И даже привести кучу доводов, опровергающих мою концепцию. Но ведь характерная особенность абстрактного мышления как раз и состоит в том, что оно может свободно манипулировать понятиями и представлениями. Способно конструировать из них «сцепки» любой степени сложности. Но от игры ума, полёта воображения и фантазии, материальная действительность не меняется. Она существует, опираясь на собственные правила, а не на интеллектуальный произвол.

Стоя перед дверью, я вытащил из кармана связку отмычек. Окружённый ментальной завесой, нисколько не боялся случайных свидетелей. Замок щёлкнул где-то через три минуты, и я вошёл в прихожую. Для чего пришлось отодвинуть бесчувственное тело, которое убегающий использовал для того, чтобы забаррикадировать вход.

Я невольно усмехнулся. Хороший удар у парня, раз пострадавший не приходит в сознание в течение полутора часов. Впрочем, это могло быть лишь игрой. Невидимый внутренним зрением и лежащий лицом вниз, он мог притворяться. Правда, руки у незнакомца связаны. Но, когда человека загоняют в угол, в качестве оружия он может использовать всё. Например ноги.

Словно в ответ на подобные мысли, лежащий дёрнулся. И, одним движением перевернувшись на спину, со всей силы ударил вышеупомянутыми конечностями в стену. Ибо мне, несмотря на более чем почтенный возраст, в подобных случаях не свойственно стоять на месте.

Достав нож, я присел на корточки и поднёс устрашающий предмет к его глазам.

— Надеюсь, мой юный друг, вам знакома эта игрушка?

Улыбнувшись одними губами, он слегка кивнул.

— Очень рад. И, думаю, вы понимаете, что её можно применить по-разному? Либо перерезать путы… или же. — Я многозначительно замолк.

Тот, у кого в паспорте значилось «Алексей Орлов» ещё раз дёрнул головой.

— Вот и прекрасно. Я обязательно избавлю вас от причиняющих неудобство верёвок. Но немного погодя.

Рывком заставив его встать, слегка придержал и, закрыв глаза, вызвал в памяти образ Долины. Окружающее пространство заколебалось призрачным маревом. Стены прихожей замерцали. И вот, спустя несколько десятков секунд, я уже среди такого нереального с точки зрения обывателя, и такого знакомого пейзажа.

К счастью, из этого сумасшедшего измерения в Долину можно попасть откуда угодно. Конечно, подобное доступно не каждому. Но таким как я по силам.

Родной же мир, как и большинство известных, абсолютно нормален. И точка перехода в нём зафиксирована в пространстве. Что, несомненно, имеет огромные преимущества перед безумной джигой, которую выплясывает путь из Долины в реальность, ставшую перекрёстком для десятков и сотен миров.

Помимо всего прочего, статическое положение портала дало моим предкам возможность построить дом именно в этом месте. Теперь, по прошествии поколений, трудно сказать, что случилось раньше. То ли мы, с рожденья обладающие каким-то особым чутьём, смогли найти щель между измерениями. А, может, «проникновение» произошло совершенно случайно. И, выжив в межвременье, один из пращуров не только сумел найти дорогу обратно, но и передать доминантные гены потомкам. Да, по большому счету, это и не так уж и важно.

Своё предназначение я с младых лет воспринимал, как данность. Не стараясь подняться по социальной лестнице, мы всегда держались особняком. И странствовали, по большей части ради любопытства. Во всяком случае, двое старших братьев предпочли участь бродяг. Или, как они это называли «исследователей». После смерти отца порознь ушли в Долину. И не вернулись.

С тех пор минуло более века. Как ни странно, я оказался домоседом. Своей спокойной рассудительностью сумел снискать уважение сильных моего мира. И даже настороженное любопытство касты жрецов не особо докучало.

Наши интересы практически не пересекались.

Они стремились к власти. Я же, интегрировавшись в структуру, и заняв одну из самых низких ступеней, просто наслаждался жизнью. С умилением наблюдая за паникой, росшей среди святых отцов, вызванной приходом чужака. Очень может быть, что никогда не стал бы связываться с проходимцем мирового масштаба. Но, изнывающий от скуки, уступил место любопытству. Кто — кого, так сказать. И, неизвестно ещё… Если бы не десяток другой несчастных, доставленных мною, возможно, голова Иллюзиониста, насажанная на кол, давно бы висела в «пантеоне позора»? Но, поймите меня правильно. Не будучи революционером по духу, я всё же соглашался с его доводами. Любой устоявшейся системе время от времени необходимы встряски. Да, параноидальный мир, служащий вокзалом для путешественников, постоянно лихорадит. Но столь стремительного развития не знала ни одна реальность.

И даже те, кто значительно ушёл вперёд, делали это столь медленно, что их жителям казалось — ничего не происходит. Не говоря уже об отсталых вселенных, на тысячелетия застывших в варварстве. И, в лучшем случае, поднявшихся до «вершин цивилизованности» рабовладельческих и феодальных обществ.

Вернулись в подвал моего дома. Потерявший сознание во время перехода Алексей обмяк у меня на руках. Я бережно уложил его на пол. Поборов искушение запереть парня, разрезал верёвку. И, поскольку времени было в обрез, стал готовиться к обратному путешествию.