Команда

— Добро пожаловать в Серую Лигу, профессор. Я искренне рад видеть вас здесь, хотя и сомневаюсь, что вы окончательно определились с выбором.

— Прошу прощения?

Маленький, по сравнению с сидящим рядом Макнейром просто крошечный человечек чуть дернул уголком губ в намеке на снисходительную усмешку. Минерва прищурилась. Невыразительное, словно вуалью прикрытое лицо, скупые, схематичные движения, совершенно неопределимый возраст — ничего общего с Джорджем Уизли. Потрясающее изобретение этот Образ.

— Не трудитесь, профессор, вам не удастся меня узнать, хотя я учился в Хогвартсе. Ваше отношение к директору Дамблдору ни для кого не секрет, и мы отлично понимаем, что такая преданность не может испариться в одночасье.

— И тем не менее, рискнули пригласить меня сюда?

— Мы ничем не рискуем.

— Но и не выигрываете.

— Отчего же? Уолден уверен, что ваша реакция на историю с Северусом была абсолютно искренней. Следовательно, сюда вас привело не только и не столько поручение Альбуса, сколько желание узнать правду. Так?

Минерва хмыкнула.

— В интересное положение вы меня ставите, господин Командор. Если директор действительно потребует от меня отчета, мой ответ на этот вопрос прозвучит для него двусмысленно, какой бы из предложенных вами вариантов я ни выбрала. В первом случае я признаю, что собираюсь шпионить против Серой Лиги в его пользу, во втором — то же самое, но наоборот.

Командор кивнул, точнее, качнул головой в стиле китайского болванчика — подбородок вниз-вверх — и снова замер, будто любая попытка проявить живые эмоции грозила ему немедленным четвертованием.

— Истинно так. Вижу, Уолден не ошибся: если нам удастся реально заполучить вас в наши ряды, для Лиги это станет большой удачей.

— Вы мне льстите.

— Отнюдь. Что до директора Дамблдора, то мы ему не враги, пока он сам не решит обратного. По сути, от вас не требуется выбирать сторону, профессор.

— Хотите сказать, вы не против моих докладов Альбусу, если таковые действительно будут иметь место?

— Почему нет? Знакомых лиц, кроме Уолдена и Долорес, вы здесь не встретите, местонахождения Фаланстера(2) выдать не сможете, а из остального делать тайну мы не собираемся. Зная Дамблдора, опасаться утечки информации глупо.

— А если однажды ваши с Альбусом интересы не совпадут?

— Разве что он вдруг вздумает проникнуться идеями Тома Риддла. Альбус Дамблдор — великий волшебник и опытнейший политик, союз с ним поможет Серой Лиге избежать множества проблем.

— Кажется, меня пригласили в качестве посредника?

— Если хотите.

— Забавно. Но у меня создалось впечатление, что вы не одобряете методы Альбуса.

Снова тень усмешки на нечитаемом, словно размытая акварель, лице.

— Если я правильно понимаю, это завуалированная попытка узнать, насколько давешнее заявление Уолдена соответствует действительности? Здесь я не в силах вам помочь, профессор. Может быть ты, Уолли?..

Грузная фигура слегка шевельнулась в кресле.

— К сожалению, нет. Мы не можем предоставить доказательств нашей правоты, не раскрыв при этом инкогнито информатора, а это недопустимо.

— Согласен, — Командор вновь повернулся к Минерве, — боюсь, вам самой придется выбирать, кому верить, профессор.

Она вздернула подбородок.

— Я уже выбрала.

— Вот и отлично. Уверен, директор сам порой не в восторге от своих действий, но не видит иного выхода. Если в дальнейшем он не сочтет за труд обратиться к Серой Лиге, дабы избежать лишних жертв и прочих неприятностей, мы будем очень рады.

Минерва надеялась, что презрительная гримаса получилась у нее достаточно красноречивой.

— Выходит, вы отводите мне роль двойного шпиона и, по совместительству, почтовой совы. Не очень-то вдохновляет.

— Вы неверно представляете себе суть отношений в Лиге, — голос Командора звучал ровно и безэмоционально, словно скрип сторожевой горгульи. Артисты. — Здесь никто и никогда не станет к чему-либо вас принуждать. Добровольность — одна из главных наших заповедей.

— Вот как? Отчего же мисс Амбридж жаловалась, что вы два месяца не позволяли ей покинуть Отдел Связей?

— Долорес отлично понимала, насколько важен для нас был доступ к корреспонденции Министерства на момент организации Ярмарки, но она никогда не упустит возможности поворчать.

— Хотите сказать, она вольна была уйти оттуда в любой момент?

— Конечно.

— Вы позволяете подчиненным обсуждать и игнорировать ваши приказы?

Аж руками всплеснул, но как-то механически, словно по сценарию здесь положено взмахнуть ладонями и аккуратно вернуть их на подлокотники. Кукла. Молодцы ребята, Альбус голову сломает: зелье-не зелье, империо-не империо…

— Помилуйте, какие приказы, профессор, я порой не знаю, что они там без меня в полях творят. Хорошо, если постфактум в известность поставят.

Неожиданно зашевелилась третья фигура — грузный блондин с лицом кабинетного ученого.

— Командор…

— Молчи уж, Конфуций, не то вспомню, кто Беллатрикс упустил.

«Конфуций» задохнулся от возмущения.

— Ну знаешь… знаете…

— Стоп! — Макнейр шлепнул ладонью по подлокотнику, — тогда все были хороши. Сейчас у нас другое дело. Профессор, ни шпион, ни почтальон Лиге не нужны, напротив, мы всеми силами пытаемся избавить вас от этой незавидной роли. После моего утреннего визита в больничное крыло Дамблдор неизбежно потребует объяснений, если уже этого не сделал. Теперь вам есть что ему сказать, разве не так?

Минерва неохотно кивнула.

— Так. Но Альбус не просил меня докладывать...

Все трое, включая Командора, скептически ухмыльнулись, «Конфуций» даже глаза к потолку завел.

— Вам, конечно, виднее, профессор. Но все же, надеемся, вас не обидит наше желание сохранить пока в тайне истинное обличье и имена.

— Я понимаю.

— И тем не менее, решение вступить в Серую Лигу остается неизменным?

— Да.

— В таком случае, добро пожаловать, — улыбка Командора на сей раз казалась куда более живой, — осталось лишь исполнить наш гимн.

— Гимн?!

— Ну да, какая же тайная организация без гимна?

Он вдруг резко вскочил, запрыгнул на сиденье своего кресла, выпучил глаза, вытянул руки по швам и затянул пафосным басом:

— The itsy bitsy spider сlimbed up the waterspout

Down came the rain аnd washed the spider out.

Out came the sun аnd dried up all the rain

So the itsy-bitsy spider сlimbed up the spout again!(3)

«Конфуций» на первой же фразе душераздирающе застонал и отвернулся, зажав уши руками, а Макнейр надул щеки и пошел вдоль кресел вприсядку, выворачивая нелепые коленца и подметая мантией каменный пол.