Командир. Трилогия

Логунов полностью достроил форт и приступил к строительству каменного пирса и стапеля, попутно обнося разрастающийся поселок рвом и валом с частоколом. Переброшенные к нему люди пришлись как нельзя кстати. Ведь для земляных работ, объем которых был просто огромен, пришлось нанимать, по разрешению Вахансонакока, местных, рассчитываясь с ними тем инструментом, каким они работали. Но все равно рабочих рук не хватало. Установленная радиостанция давала достаточно устойчивую связь и позволяла оперативно обмениваться информацией. Вот и передали адмирал-губернатору, сказанная Черным вроде в шутку должность, обрела своё зримое воплощение, чтобы готовился к приему, после окончания сезона штормов, большого количества переселенцев. Основная часть освобожденных из турецкой неволи полоняников, отправлялась на жительства в Порт-Иван. Туда же решили сплавить и большую часть негров.

Получил подкрепление, как в воинской, так и в рабочей силе, и Петин в Рюрике-на-Тобаго, правда, только по окончанию ненастного времени. Уж больно много времени приходилось идти до этого города. Однако поощрение он и его люди заслужили однозначно. И было за что. За неполные два месяца, на мыске, прикрывающем бухту Варяжская, прочертился прямоугольник рва, и выросли на все четыре стороны света валы, с проходом в сторону основной части острова. На которых установили десяти и шести орудийные батареи из числа бывших испанских пушек, прикрывающих, большей батареей вход в гавань и меньшей, подходы к самому форту со стороны острова. Даже на валах, ограждающих строящийся форт со стороны открытого моря, стояло по паре шестифунтовых трофейных пушек.

Волноломы, установленные на песчаных косах, прикрывавшие большую бухту Тортуги, хотя и не доделанные до конца, работы предстоит еще много, неплохо справлялись со своей функцией. Яростные волны ураганов, из пролива Тафта, уже не перекатывались через отмель, а разбивались о каменные глыбы, наваленные на границе отмели со стороны пролива, и попадали в воды бухты уже в виде, хотя и многочисленных, но безвредных для стоящих на рейде судов, брызг. Лишь мизерная часть, уже ослабевших волн, прорывалась в воды гавани, через пару проходов и только слегка волновали водную гладь порта, на которой не сильно покачивались порядка трех-четырех десятков кораблей. Казавшаяся ранее большой, для одиночного рейдера, бухта, теперь стала явно мала для разросшегося уже флота 'витязей' и настала пора подыскивать невдалеке от Порт-Росса еще одну стоянку для судов. Об этом думали и беседовали 'витязи', под рев частенько бушующих за стенами и над крышами домов летних ураганов. Первым об этом поднял вопрос 'моряк ? 2' -Ушаков, в ходе очередной планерки комсостава, поднявший этот вопрос, обратившись к Черному:

– Командир, если мы будем такими темпами увеличивать эскадру, то уже через год нам некуда будет приводить корабли. Итак, стоим почти борт к борту, как сельди в бочки. Случись пожар, тфу-тфу, мгновенно потеряем все корабли, и главное обученные люди погибнут, просто в непозволительно большом количестве.

– Я так понимаю, у Вас Олег Евгеньевич имеется предложение, как выйти из этого наметившегося негатива?

– Так точно Командир. Необходимо организовать и выстроить на северном побережье Экспаньолы еще один порт и перегнать туда часть судов. В этом порту будут базироваться все транспортно-торговые и часть боевых судов.

– И место уже приметили?

– Да, имеется не плохая бухта на примете, у нас она называется Пор-де-Пе, это напротив нас, на Экспаньоле. Да и судовые стоянки на этом же побережье нужно оборудовать хотя бы легкими мостками из дерева, а то неудобно грузить припасы на барки в случае выхода. Приходится все перевозить на каноэ, а это и долго, и грузить с болтающейся лодки не сподручно.

– Прав Олег. Я еще больше скажу. Вот Евгений Степанович,- указал Черный на Сенявина,- еще в конце прошлого года, так же высказывал мысли о чрезмерном разрастании нашей эскадры, и обрастанием её разной подсобной судовой мелочью. Предложил ненужные нам суда, вплоть до двухмачтовых морских барок, перегонять с товаром в Европу, где и продавать товар и судовые излишки. Дорого за ненужные нам посудины не просить, брать нижнесреднею цену. Но и то это приличная сумма. Тем более у нас в Антверпене имеется и неплохо работает уже несколько лет контора нашего банка. Выручку есть куда сдавать. Так что по этому направлению у нас есть что обсудить. Прошу товарищи бояре высказываться.

Было высказано много слов, некоторые приняли во внимание, другие пропустили мимо ушей, ибо не нужны для решения данного вопроса. Итогом этой планерки и других бесед стало два решения. Первое - во время этого перерыва из-за ненастья, обследовать бухту, на берегах которой в мире попаданцев раскинулся город Пор-де-Пе и если она пригодна, в этом мире, для базирования кораблей и возведения торгового порта с городом, то приступить с января 1559 году к его возведению. Второе, дождаться возвращения из Европы торговой флотилии Воротынского, и если результаты его экспедиции будут прибыльные, то в апреле 1560 года к европейским берегам уйдет с товарами уже эскадра в составе галеонов, каррак, каравелл и морских двухмачтовых барок. Прибыть к месту назначения, по установленным их предшественниками каналам, продать привезенный товар и сбыть большую часть самих судов, барки, из состава торговой эскадры, планировали продать все, остальные, смотря по ситуации, как она сложится. Будут излишки, продадут, не будут, продавать большие корабли не будут.

В малой бухте, на построенном стапеле, заложили и начали строительство корпуса земснаряда для дноуглубительных работ. Пока паровая машина и детали драги не прибыли с Урала, но корпус решили построить заранее. Там же поставили с десяток хижин под жилье строителей и хранения стройматериала с припасами. Начали возводить земляную насыпь, под артиллерийскую батарею, однако шторма, ни какого волнолома в ней еще не было, сильно тормозили работы в бухте.

Не сидели без дела и военные. Пришедшее пополнение обучали, пока не было активных действий. Новички попали во все виды вооруженных сил, благо, что уже подготовленных бойцов то же хватало и обучение продвигалось достаточно быстро. Через четыре месяца все они уверено стреляли из полагаемого им по штату огнестрела, канониры знали матчасть 'единорога' и свои действия как номеров расчетов, матросы название снастей и могли уверенно работать с ними на мачтах, морпехи и стрельцы обучились основам рубки бердышом и четырем сабельным ударам. Оружия, брони и экипировки хватало для всех, даже появился небольшой запас поддоспешников-спасжилетов с бахтерцами и ерихонками.

Таким образом, во всех трех точках присутствия русских в Америки, даже в неблагоприятный сезон, жизнь не замирала. Люди продолжали обустраивать свою жизнь, повышая обороноспособность поселений, учась новым для себя знаниям.

Верфь 'Архангела Михаила'. Сентябрь-октябрь по новому стилю 1558 года РХ.

2 сентября 'Касатка' вышла, во второй в этом году, рейс до Архангеломихайловска. Кроме груза 'фруктового подарка', шаров каучука, какао, сахара, кошенили, индиго, этим рейсом возвращались выкупленные из турецкого плена бояре, боярские дети и женщины из семей служивого люда. К одному из Архангеломихайловских пирсов, 30 сентября и отшвартовался, пересекший океан, клипер. Выгрузив в течение трех дней, привезенный груз и высадив пассажиров, начали принимать в свои трюмы грузы для Порт-Росса и вновь строящихся поселений. Загрузились опять по полной. Убрав на берег балластные каменные блоки, на их место уложили смазанные и упакованные в мешковину и бумагу семь десятков новых стволов крепостных, морских и полевых 'единорогов' с лафетами, разных калибров от двухпудовых до трехфунтовых. Остальное пространство трюмов забили, разнообразными и разнокалиберными ядрами, корпусами бомб и гранат, бочонками с картечью и порохом. Той же картечью и порохом, но уже разложенных в бумажные картузы и пустые картузы под картечные и пороховые заряды. С погрузкой спешили, так-так вода уже начала схватываться первым ледком. Но Шарапов и его первый помощник Ломанный Нос, да и другие опытные и уважаемые поморы, в один голос утверждали, что лед в этом году встанет поздно, и если сильно не задерживаться, то вполне можно пройти по Белому морю по открытой воде. Приняв 8 числа крайние мешки с провизией и заполнив все бочки водой, утром 9 октября 'Касатка', пошла по течению Северной Двины до губы, в которой, поставив полные паруса, а что места отлично знакомые и не раз хаживаемые, понеслась в Белое море. Практически проскочив его, вышла в Студеное море или более привычное для попаданцев названия - Баренцево. В котором попали в сильнейший шторм, однако благополучно прошли через него, и пошли далее по северному пути к намеченной цели. У берегов будущего Лабрадора пережили еще один не большой шторм. Пару раз отсиделись в бухтах Багамских островов, с их наветренных сторон, от карибских ураганов. И в сильное волнение 11 ноября вошли на рейд Порта-Росс, на котором и отдали якоря, встав под разгрузку привезенного груза.

А прибывшие на Русь бывшие турецкие полоняники, за счет 'витязей' были развезены по родным местам, и доставлены в родные стены, у кого они имелись. К сожалению, немало было и таких, которым ехать было некуда, сожгли родной дом крымчаки. А семья сгинула во время набега татарского чамбула. И таких горемык не бросили, в основном это были женщины, предложили им переехать на Урал и обустроить уже там свою дальнейшую судьбу. Отказов практически не было, только одна решила уйти от мира в монастырь, а остальные приняли предложения и к сентябрю перебрались в Уральский уезд и обустроились на новом месте.

Остров Тортуга. Карибское море. Ноябрь-декабрь по новому стилю 1558 года РХ.

5 ноября в Турцию, к Ибрагим-эфенди, в очередной раз вышла торговая эскадра, которой командовал, шедший на своем 'Князе Ярославе Мудром', Еремин. В этот раз отряд состоял из пяти вымпелов, кроме 'Мудрого' к берегам Турции шли карраки- 'Черная Каракатица', 'Черная Жемчужина', 'Святая Мария', 'Богородица' и 'Батюшка', под руководством старых капитанов, за исключением Пирогова, которого на квартердеке 'Святой Марии' заменил Воротников, перешедший с главного механика 'Паллады' в капитаны и передавший должность 'деда' на рейдере, Шепугину. В этот раз в трюмах кораблей полона почти и не было, только сорок три моряка с потомленного английского 'Миньона'. Все равно девать этих людишек было некуда. Брать к себе, так по их моральным качествам, хлопот потом не оберешься. Оставить у себя холопами, так, то же глаз, да глаз за ними нужен, расходов больше, чем доходов от их работы. Убить, против этого бунтовало, оставшиеся в 'витязях' мировоззрение русских, советских людей 20 века, не давая поступить с наглами так радикально при решении возникшей с ними проблемы. Осталось одно, продать в рабство, и как можно подальше от Англии. Основной груз в трюмах состоял из тюков сукна, льняного полотна и парусины. Плюсом к товарам, для выкупа полоняников, на суда загрузили двести тысяч песо. Кроме основного груза, суда перевозили до Кадиса и попутные товары - пеньковые канаты и веревки различного сечения, парусину, с поморских канатных и парусиновых фабрик 'витязей', меха. Эту 'попутку' и передали Фильке Лисовых. На обратном пути, эскадра должна была принять на борт в Кадисе от Лисовых, скупленную им пробку и бочки с хорошим, выдержанным испанским и португальским вино.

7 ноября из вояжа в Европу вернулась флотилия Воротынского в составе галеона 'Громовик', под его командованием и двух каракк 'Розы' и 'Незабудки'. Экономически экспедиция прошла успешно. Привезенный товар быстренько распродали в Ля Рошеле и Дувре, по не самым низким ценам. Выручили неплохую сумму, которую почти всю и передали в Амстердамское отделение 'Русско-Азиатского коммерческого банка', перебросив серебро в представительство на арендованном гукере. Везти в Амстердам, испанский колониальный товар, на испанских кораблях, но не под испанским флагом, и не с испанским экипажем, Воротынский не рискнул. Кто их знает, как отреагирует испанская администрация города Амстердама, на это. Но имеется большая вероятность, что очень плохо, негативно, вплоть до виселицы всем членам экипажей прибывших кораблей. С собой взяли только 23000 серебряных гульдинера, фактически по весу тех же талеров, но под другим названием, и чеканки самой Священно Римской империи германской нации, то есть десятую часть от всей выручки. Часть товара даже не продали за звонкую монету, а поменяли на сотню тюков льняного полотна. Заодно Михаил оставил в портах Ля Рошеле, Дувре, да и в Амстердаме, хороших знакомцев и среди местного купечества, и среди администрации этих портов и городов. Правда на установление отношений ушла еще одна десятая часть выручки, но люди получившие 'подарки' серебром, в будущем стоили этих потраченных на них монет.