Комендант некромантской общаги 2

— Вот, Манефочка, ты была права. Подарок должен соответствовать красоте дамы и отражать чувства дарителя, а не просто быть дежурным знаком внимания. Надеюсь, ты все же согласишься, что в ботанике я немного разбираюсь. Это…

— Дижиосский оларутис! — Кикимора дрожащими руками обхватила горшочек. — Конфетки, конечно, прекрасные, но не стоило привязывать. Можно было и в мешочке. Какая прелесть! О, Габриэль! — Лицо кикиморы светилось таким восторгом, что стали проступать черты красотки, блиставшей на балу.

Немного смазали счастливую картинку плаксивые причитания убегающей бытовички. Девица не вынесла такого удара по самолюбию. Не ей, молодой красивой аристократке, а старой кикиморе дарят роскошные презенты и признаются в чувствах!

Внес некоторое разнообразие и приезд старого шамана. Он привез не только Тимона, но и обещанную внучку.

Крепкая высокая девица с длиннющими косами, видимо, пошла по стопам деда. Не было в ней покорности оркских женщин, обитающих в гаремах. Как предположила Марья, шаманский дар давал право на почти равное с мужчинами существование в степном патриархальном обществе. И она оказалась права, но вот оркам такие свободные и независимые жены не очень нравились, и девушки с даром, не найдя мужа в степи, могли остаться одинокими на всю жизнь. Поэтому степная красотка, едва спрыгнув с повозки, включила в сторону тролля обаяние на всю мощность.

— Большой, шаман, гаремов не держит, деду понравился! Да, если можно, дайте два!

Кстати, два тоже нашлись. Лисовские были очарованы, видимо, косы и стрельба слегка раскосыми карими глазами велась по площади и зацепила всех рядом с Винни.

Марья отвлеклась на Тимона и привезенные припасы, радуясь копченым колбасам и круглым пятнистым шарикам со вкусом маринованных кабачков. Не огурцы, конечно, но на солянку сгодятся. Рассматривая серые стручки неизвестно чего и размышляя, попробовать или позвать Манефу, она обернулась на шум, который уже невозможно было игнорировать.

Первым, что бросилось в глаза, было озадаченное лицо тролля. Винни явно не понимал, что происходит, но старательно морщил лоб, пытаясь вникнуть в суть разгоревшегося вокруг него конфликта.

То, что полугоблинша артефакторша примет оркскую красотку в штыки, Марья еще могла понять, девчонке Винни нравился. Но вот того, что рыжая кучеряшка встанет в позу и начнет активно противодействовать завоеванию ненужного ей кавалера, Мария Спиридоновна не ожидала. А Винни, который вдруг оказался нарасхват, просто растерялся. Лисовским же только попкорна не хватало, еще и ставки делали на распалившихся девиц. Марья конфликтов не любила, а девицы были, похоже, готовы сойтись врукопашную. Обвинения в коварстве и хитрости летели, точно находя свою цель.

— Я рожу ему хороших детей, они станут великими шаманами, о которых будет петь вся степь! — стреляя в тролля глазами, напевно искушала шаманка.

— Ага, и станет он у тебя безрогим нурном, будет сидеть в шатре и детей ваших воспитывать, пока ты, нарожавшись, по степи носиться будешь! Знаю я ваши обычаи: если муж шаманки не орк, то, оставшись в степи, он в семье домом занимается и детей растит! — Гномка, яростно тряся кудрями, аж подпрыгивала от негодования. — Мы своих студентов обманывать не позволим! Ищи себе других дураков!

Видимо, сама мысль о том, что кого-то могут женить обманом, вызывала у этой поборницы справедливости и социального равенства сильное желание отстаивать свободу потенциальной жертвы всеми возможными путями.

— Что ты знаешь, козявка подгорная? Ты не нюхала вольного ветра степи, и рогатый нурн не нес тебя по бесконечному морю травы навстречу солнцу. Тебе не понять, червяк из пещерной норы. — Орчиха увидела померкнувшее восхищение в глазах Лисовских и гримасу Винни на слова о воспитании детей в шатре.

— Ага, прямо ветер она нюхает. Да чтобы в степь выехать, надо сначала за стадом идти. Ветер прямо из-под нурновых хвостов! Или у тебя, нищебродки, стада нет? — Полугоблинка не осталась в стороне.

— Да у моей семьи лучшие стада! — Шаманка уже начинала срываться на визг, выходя из себя.

Марья прикинула, что если они начали так с момента прибытия повозки, то сейчас уже терпение дамочек висит на волоске, и поспешила в их сторону, но не успела.

— Так, значит, все-таки ветер твой из-под хвоста! — торжествующе подытожила гномка.

Шаманка, разозлившись, вцепилась ей в кудри, все же она была значительно выше. Ей на спину, схватив одну из ее длинных кос, запрыгнула артефакторша. Визг перешел в ультразвук. Марья подбежала почти в один момент с шаманом и Рорхом. Винни в каком-то оцепенении наблюдал за сцепившимися девицами у себя в ногах. Даже Лисовские притихли. Шаман тутумкнул в свои барабанчики, а лич голосом, от которого по спине Марии Спиридоновны промаршировала, спасаясь бегством, армия мурашек, прошипел:

— Прекратить!

Клубок из девиц распался, а Марья какой-то деревянной походкой подошла к Винни, взяла его за руку и повела в сторону кухни, заявив встрепанным драчуньям:

— На всех не хватит!

Уже потом выяснилось, что оркская прелестница решила, не подумав, подключить духов. А здесь, как говорил шаман, не те духи, а к тому же присутствуют искажения и прочие прелести, поэтому закрутило всех с эмоциями и странностями. Рассердившийся шаман запихнул внученьку в повозку и, велеречиво извиняясь, обещал доставить семян и саженцев любимых бантугбаном растений. Двух студенток Манефа в наказание заставила перебирать головки сорильи, отделить созревшие и вытрясти из них семена. Если головка была не созревшая и ее по ошибке вскрывали, то она брызгала соком, и руки с одеждой покрывались мелкими ярко-розовыми точками.

Винни сидел в тенечке у кухни и клятвенно заверял Марью:

— Только самые, самые тихие и домашние девицы! Чтоб молчаливые и спокойные! — Тролль был очень впечатлен увиденным.

— А еще лучше безрукие, безногие и слепоглухонемые, — ехидничала Марья. — Винни, у вас троллихи все тихие, что ли? Что на тебя нашло?

Винни потряс головой, как будто сбрасывая с себя что-то ненужное.

— Не, троллихи у нас боевые! Вот мама моя… А сестра как заневестилась — ух! Сколько ухажеров с синяками уходило! Но сейчас сидит дома, дочу нянчит. Муж у нее здоровый, такому в глаз не дашь, не достанешь! Да и вообще мирно живут, любовь у них, — философски заключил он.

— Вот и ты дождись свою любовь, только настоящую. — Марья улыбнулась.

— Ага. — Винни кивнул. — О, из этой штуки маманя кашу варит. — Он ткнул пальцем в серые стручки. — Не помню, как называется, но, если нагреть без воды, они бабахают знатно. Мы, когда мелкие были, их в костер кидали, маманя ругалась, что продукт переводим. Каша и правда вкусная из них. Ладно, пойду, что ли, клумбу какую вскопаю, разомнусь.

Мария Спиридоновна повертела в руках стручок.

Вечером у Лисовских был праздник: у Марьи получилось-таки сделать попкорн!