Комерс: Тем, кто не дожил

Забив для переговоров «главный кабинет начальства», я призвал для внушительности Краба – и начал базар:

– Господа, мы должны вам шестнадцать штук грина, я правильно считаю? Двенадцать – последний транш, и еще четверка – хвост за прошлый год.

– Все правильно, – согласились белорусы.

– Замечательно. Вот деньги. – Я открыл кейс с упаковками долларов и выдержал паузу. Пауза тянулась долго, кинодеятели насторожились. – Но тут есть небольшой нюанс. Вы, по нашим расчетам, задолжали трешку Татьяне. Думаю, будет правильно этот вопрос решить прямо здесь, на месте. То есть три тысячи я забираю, а остальное отдаю вам.

Гости заволновались и пытались возмутиться. Краб сделал грозное лицо и начал демонстрировать какую-то особо хитрую распальцовку.

– Если вы беспокоитесь о методике подсчетов, – невозмутимо продолжал я, – то тут все нормально. Я пересчитал все цифры и по квартальным балансам, и по «черной» бухгалтерии. Если угодно, можем вечером вместе посмотреть выкладки; убедите, что я не прав, – все недостающее сразу верну. Вы ведь у Татьяны ночевать собрались?.. Вот там вечером и встретимся. На этом предлагаю закончить – а то у вас ведь встречи днем, вот и господин Полока заждался.

Геннадий Иванович мялся в углу: он вообще не понимал, что происходит. Белорусы поняли, что положение безвыходное, и предложение приняли.

Вечером встретились вчетвером и посмотрели бумаги. Кинобизнесмены согласились с моим аргументами, и вопрос как бы был снят. После чего полночи вполне доброжелательно выпивали, а для вящего комфорта мы освободили им квартиру. Татьяна поехала ко мне, прихватив и Тоби.

Собачья жизнь

Когда мы покупали Тоби на Птичке, то даже не представляли себе, какой он породы. Танька просто увидела меховой комочек, приблизилась, чтоб лучше рассмотреть, – и тут комочек ее лизнул. Кто ж знал, что из него вырастет здоровенная московская сторожевая!.. Еще и ревнивый: на меня он смотрел не особо добро, а во время постельных забав постоянно норовил залезть на кровать.

Это, кстати, был не первый подарок даме «борзыми щенками»: Ирке в Пензу была отправлена именно что борзая, афганская – тогда эта порода была в моде.

Ночь прошла нормально – не считая того, что Тоби заглянул в комнату к матушке, изрядно ее напугав. Утром Татьяна с псом уехала домой – и вот тут начались неожиданности.

– Сереж, у меня тут странности, – сообщила она мне по телефону. – Ребята уже уехали, и куда-то исчез факс.

– Ну не они же забрали – мы с ними вроде все вопросы решили…

– Ну, они же его мне и купили год назад, так что… Погоди, погоди… Ох ты елки-палки – и печать пропала…

В общем, выяснилось, что белорусы с квартиры забрали все, что имело отношение к фирме: так сказать, «свернули сотрудничество».

– А ты как думал, – веселился Игорь, – опустил людей на трешку грина по базару и теперь думаешь, что после пары бутылок водки вы друзьями стали?.. Вот же простая душа!

С Игорем, бывшим сожителем Насти, мы общались достаточно часто. Он оказался вездесущим человеком: хорошо знаком с Греком, а одним из его деловых партнеров и вовсе был второй муж Татьяны, к которому она позднее и вернулась.

Сама Настя тем временем воспитывала сына и вместе со своим «болгарским найденышем» собиралась эмигрировать в Штаты. Муж уехал первым – так что на какое-то время и этот мой роман получил очередное продолжение. Сводившееся, правда, все больше к совместному распитию водки, хотя и не только.

Насчет белорусов Игорь оказался совершенно прав. Хотя факс и прочая мелочь (еще и чужая) на трешку грина ну никак не тянули. Для сравнения: за двушку примерно в это же время я купил у брата Никоновой вполне приличный девятилетний «опель», первую в жизни иномарку.

С машинами у меня было весело еще со времен тусовок с Доктором. Умение проебывать тачки мы поставили на широкую ногу: то угонят, то еще что. Да и потом это ценное качество никуда не пропало: белую «шестерку» через пару месяцев после покупки угнали, пока я отдыхал в Коктебеле; в ментовку пошел только через неделю после обнаружения пропажи. Ну а на злосчастном «опеле» Краб умудрился в ночи снести автобусную остановку, после чего машину пришлось продавать на запчасти.

Комиссаров чуть позже выступил еще остроумней, попав на очередном «Москвиче 2141» (сколько ж их у нас было? Штуки четыре, если не все пять!) в занос и изрядно покалечив разом пяток машин.

– Саша, ты же по доверенности управляешь? – поинтересовался я в ответ на его звонок с места происшествия.

– Ну да. Тачка на Макса записана.

– Так и вали оттуда немедленно. А Доктор пускай ее в угон подает.

В угон подать не успели: красавцы напились и угодили в ментовку за нарушение общественного порядка. Макс потом долго отмазывался от потерпевших (до внедрения ОСАГО было еще далеко, и автостраховка была скорее экзотикой). Сам я в какой-то момент пришел к выводу, что лучше вообще без машины: от нее одни хлопоты. Тем более что после аварии на Варшавке за руль больше не садился: как-то боязно.

Через балкон

Когда Ирина позвонила мне и, рыдая, попросила немедленно заехать к ним домой, по интонациям стало понятно, что случилось что-то серьезное и неприятное. А когда я увидел начальственную супружескую пару, то даже испугался. Ладно бы Миша: что называется, мужчин шрамы украшают. А вот на Ирку было страшно смотреть: лицо представляло собой один большой синяк. По хате мрачно бродили «дружественные бандиты», которые сами, похоже, не очень понимали, что делать.

– Мишка, что случилось?

– Ну, как… Сам видишь.

– Да что такое-то? Вижу, как не увидеть. Чего случилось-то?

– Да вот, в хату залезли…

Хрущевка на Наметкина была населена по большей части людьми происхождения вполне пролетарского – и никоновский «мерседес» на общем фоне выделялся достаточно сильно. Часто подъезжали гости, многие – тоже на пафосных машинах. Но кто додумался грохать хату, на которой практически на постоянке сидят или бандиты, или охрана?!

– Может, Лазарь привет передает? – предположил подъехавший Краб.

– Да нет, вряд ли, – вмешался в разговор молчавший до этого Миша Армян. – Не его манера, у него на такое дерзости не хватит.

– С дерзостью все хорошо как раз. А вот стилистика точно не его, согласен. Больно грубо. Залетные это, по ходу.

Версия гастролеров стала базовой. Похоже, что налетчикам просто повезло попасть в тот интервал, когда на квартире не было тех, кто мог оказать им сопротивление. Причем подготовка со вдумчивой слежкой за хатой практически исключалась: по всему выходило, что орудовали гопники.