Комиссар Дерибас

— Интересно. — Дерибас засмеялся. Потом позвонил по телефону: — Зайди. Послушай, что тут Куксенко рассказывает.

Вскоре в кабинет вошел Западный, и Дерибас попросил Куксенко повторить, что говорят эмигранты о работниках ГПУ. Оба долго смеялись.

— Ну что ж. Это в какой-то степени оценка нашей работы, хотя мы никогда и не мстим. А Семенов боится не зря. Его еще будет судить народ, — закончил Западный.

— Так чего же вы хотите от нас? — спросил Дерибас Куксенко.

— Я не жду пощады и знаю, что меня ждет. Я был и остался вашим врагом. Я прошу пощады для сына. Поэтому я расскажу все, что знаю. Он еще молод… Больше мне ничего не нужно.

— Сколько лет сыну?

— Двадцать шесть.

— Не зная вашего сына, не могу обещать. Я поговорю с ним, может быть, парень не пропащий… Но вы должны назвать всех сообщников…

— Я согласен…

* * *

Ланговой жил в Харбине третью неделю. Вскоре после памятного разговора с Куксенко, приглашавшего Лангового в поход на советский Дальний Восток, Рудых сказал, что Лангового вызывает на переговоры «большой японский начальник». Дал денег на расходы, усадил в поезд и сказал: «Господин Арзамасов, будьте благоразумны!» Что это означает — для Лангового так и осталось непонятным.

На вокзале в Харбине Лангового разыскал переводчик генерала Доихары, как он отрекомендовался. Это был дотошный малый из эмигрантов, и пока они вместе добирались до гостиницы, он успел расспросить Лангового о его жизни и узнать почти всю его биографию.

Поселился Евгений в гостинице «Марс», в которой останавливались главным образом коммерсанты. Как потом узнал Ланговой, поселил его генерал Доихара в этой гостинице по той причине, что русские эмигранты туда не заходили, так как там все было дорого.

Две недели назад у Лангового состоялся разговор с «высокопоставленным японским генералом» — Доихарой Кёндзи. Доихара был в военной форме. По-видимому, для большего впечатления. В кабинете, обставленном горшочками с цветами, было тепло.

— Садитесь, господин Арзамасов. — Доихара произносил по-японски, а переводчик тут же переводил на русский язык. — Я знаю, что вы человек деловой, поэтому буду говорить с вами откровенно. Я получил хорошие рекомендации на вас от господина Рудых. Наводил кое-какие справки о вашей невесте.

При последних словах Ланговой-Арзамасов невольно вздрогнул.

— Что с ней?

— С ней все в порядке. Она в Хабаровске, здорова. Я наводил справки у генерала Сычева, у которого она работала. Генерал хорошо о ней отзывается. Таким образом, у вас есть все данные зарекомендовать себя хорошо перед японской военной миссией.

— Я думаю, что я себя уже зарекомендовал, — ответил Ланговой после непродолжительной паузы. — Господин Куксенко должен был вам рассказать.

— Я говорю не о прошлом, а о будущем. К тому же для Японской империи вы еще ничего не сделали.

— Что я должен сделать?

— Об этом я и намерен с вами поговорить. Вы должны выполнить мое поручение.

— Какое?

— Это поручение связано с риском. Некоторое время вы будете жить в Хабаровске. Но, когда вернетесь в Харбин, мы вам хорошо заплатим. Вы с вашей невестой будете хорошо устроены.

— При чем тут моя невеста?

— Она должна вам помочь.

Ланговой испугался. Может быть, впервые в жизни. Он мог один ходить с ружьем по тайге, вместе с отцом ходил не медведя, задерживал диверсантов на границе — и ему никогда не было страшно. Здесь, в Маньчжурии, он только и ждал такого случая, чтобы получить задание японской разведки и доложить об этом Невьянцеву. Но впутывать Ольгу в такие дела он не хотел. У него и в мыслях не было, что Ольга когда-нибудь будет участвовать в порученном ему деле.

— Что она может? — Неподдельный испуг, который прозвучал в голосе Лангового, оказал благотворное влияние на японского генерала. Доихара улыбнулся. Он еще больше проникся доверием к Арзамасову.

— Она может многое, — сказал Доихара спокойно. — У нее есть связи. Наконец, у нее есть брат, который работает в штабе Дальневосточной армии. Понимаете?

— Что может сделать Ольга со своим братом?

— Не будьте наивны, господин Арзамасов. С братом Ольги будете разговаривать вы, а Ольга вам поможет.

— Как я могу вернуться, да еще говорить с братом Ольги? Меня схватят и расстреляют… Я лучше пойду с Куксенко, буду стрелять из винтовки или, по крайней мере, смогу укрыться в тайге.

— Дело опасное, но если у человека голова на плечах… — Доихара сощурил глаза. Они превратились в щелочки. — А вы — человек неглупый. Риск есть всегда и везде… Вы будете не один, мы вам поможем. В России есть наши люди.

Ланговой задумался: «Конечно, впутывать Ольгу в это дело опасно. Но если сейчас отказаться, то другой возможности выполнить задание не представится. К тому же Невьянцев и Дерибас найдут выход, помогут оградить Ольгу…»

— Если я вернусь со своим паспортом, меня сразу найдут…

— О-о! Документы — это пустяки… Мы дадим вам новые, на другую фамилию.

— Что я должен делать?

— Пока поживите в Харбине. Мы будем готовить вас к выполнению важного задания.

Занятия начались на следующий день. Ровно в девять часов утра к нему в номер стал приходить капитан Осава — японец лет сорока, низкого роста, со следами оспы на лице. Осава на первый взгляд производил невыгодное впечатление. К тому же одевался безвкусно. На нем был невзрачный темно-коричневый костюм. Встречаясь глазами с Осавой, Ланговой каждый раз испытывал такое ощущение, словно он прикасался к чему-то неприятному. Но свой предмет Осава знал в совершенстве, по-русски говорил отлично и держался учтиво.

Осава обучил Евгения переписке о помощью шифра, способам и приемам обнаружения слежки. Очень подробно объяснил, как Ланговой должен вести разведку военных объектов и как излагать информацию. Назвал пароль для связи с курьером в Хабаровске. И все это — за одну неделю. Затем экзаменовал Евгения.

Во второй половине дня после занятий Ланговой обычно совершал прогулки по городу. В эти минуты он мог спокойно обдумать все, что было сделано за день. Ланговой был уверен, что все развивается нормально, и в душе радовался, что задание, данное ему чекистами, выполнит.

Дважды заходил переводчик, приносил деньги на расходы. Вчера вечером Ланговой вместе с переводчиком совершил прогулку по городу, и переводчик показывал достопримечательности.

— Вот гостиница «Модерн». — Спутник обратил внимание Евгения на четырехэтажное здание на Китайской улице. Это здание было построено в современном стиле и выделялось среди других построек. — Это, конечно, не архитектурный шедевр, — улыбнулся переводчик, — но гостиница примечательна тем, что в ней останавливался Шаляпин, когда приезжал на гастроли в Харбин.